class="p1">– А вот так?
Огонек колыхнулся от резкого движения, осветив лицо с красивыми восточными чертами. Катрин?! Наступил миг, соединивший воедино сразу все эмоции, которые еще секунду назад не желали пробуждаться.
– Вижу по выражению на твоем лице, что узнала, – Катрин улыбнулась. – А если тебе рассказали обо мне достаточно, то не будешь задавать лишних вопросов.
Я знала многое и видела собственными глазами, на что она способна, но во мне еще остались крохи мужества, и я не поддалась на провокацию. Необходимо выведать как можно больше, особенно меня интересовала причина моего (боюсь даже произносить вслух) похищения. Но для этого придется подтолкнуть к откровенности. Как же это сделать? Выбрать покорность и ждать или сыграть на тщеславии и вывести из себя? Что ж попробуем второе. Дерзких привлекают дерзкие.
– Это почему же? – я вложила нотки иронии в интонацию, с которой задала вопрос.
– Так ты до сих пор ничего не знаешь?
– Знаю, но не все. А если думаешь, что боюсь тебя, то глубоко заблуждаешься. Я же еще жива.
– Как я уже сказала, это ненадолго.
– Пусть так, но узнать причину своего заключения могу?
– Можешь. Но зачем?
– Чтобы спокойно сдохнуть в этой дыре.
– Ладно, так уж и быть, – Катрин понравилась наша игра, это было очевидно. – Твоя смерть – это месть Алексу и всем, кто меня отверг. Он должен почувствовать твою боль, а затем его поглотит одиночество невосполнимой потери. Дыра внутри будет расти, и ничем ее не заполнишь. Наш упрямый волк начнет сходить с ума. И если его слегка подтолкнуть в нужном направлении, он допустит ошибку и станет квалесцент. Вот такой несложный план для восстановления справедливости, – на губах девушки заиграла самодовольная улыбка, но она исчезла так же быстро, как и появилась, сменившись гримасой презрения. – Но о чем я говорю. Квалесцент? Насмешили. Они все думают, что мы теряем душу, ничего не чувствуем, жаждем крови и неконтролируемы. Как же они ошибаются. И я могла бы им доказать, но мне это не выгодно. И мне все равно до чьих-то убеждений. Главное – сила, и я получу ее.
Катрин продолжала издеваться, насмехаясь над моим положением, мучая словами, но не это было важным, а ее эмоции, которые тщательно скрывались и изредка выползали наружу: во взгляде, в мимике, в дрогнувшем на мгновение голосе. Ее переполняли не только злость, самовлюбленность, амбиции, но и обида. Или померещилось? Может, надо обдумать это тщательней и использовать? Где бы еще сил раздобыть. Я чувствовала себя не намного лучше, чем при пробуждении. Энергия утекала, как песок сквозь пальцы. И мысли о копании в скрытых психологических причинах, сделавших из молодой девушки монстра, пришлось отложить на потом.
Катрин рассмеялась, но я прервала ее:
– А ты уверена, что это сделает тебя счастливой? Алекс тебе не нужен.
– Откуда тебе знать, нужен или нет? Я хочу его силу и власть. Он альфа, и за ним пойдет стая. Эти никчемные твари – оборотни второго сорта – не будут всегда подчиняться моим приказам. Так они устроены – необходим истинный лидер.
– Но Алекс никогда не станет послушной марионеткой, и ты об этом знаешь.
– Это сейчас он такой, а оступившись, захочет власти так же неистово, как и я.
– Я в это не верю.
– И не верь. Для тебя все скоро и так закончится.
– Он чувствует меня, значит найдет.
– Не успеет. Вечером ты уже не помешаешь моим планам на будущее.
Ну вот и озвучили мой приговор. Причину узнала. И как бы ни хотелось закричать от страха или броситься в ноги мучительнице и вымаливать свою жизнь, я продолжала изображать ничем непробиваемую скалу.
– Почему именно вечером, а не сейчас?
Катрин установила свечу в какой-то держатель и присела на пол, свесив ноги вниз. А мне все это время приходилось стоять, опираясь о стену и задрав голову вверх, что никак не способствовало улучшению моего состояния. И мы обе знали об этом. Я храбрилась, а Катрин наслаждалась зрелищем. Она молчала довольно долго, прежде чем ответила. Наблюдала за мной.
– Жду гонца с хорошими известиями.
– Можно поинтересоваться, с какими?
– Я должна быть уверена, что Алекс страдает и находится на грани.
Я устало прикрыла глаза и тихо прошептала, уверенная, что мои слова расслышат:
– Мне тебя жаль.
– Почему же?
– Ты не умеешь любить, и все от тебя отказались.
– Тогда мне жаль тебя. Обычный человечек, связанный с оборотнем. А это значит… – в воздухе на миг повисло молчание. – Что это значит? – я вновь посмотрела на Катрин, ожидая продолжения, а она улыбнулась и ответила на свой же вопрос. – Что твое место в тени и всегда будет именно там. Ты никто и никем умрешь.
Слова достигли цели, но, наверное, не совсем так, как она хотела: я разозлилась, и прошло несколько секунд, прежде чем смогла совладать со своими эмоциями. Да, Катрин в чем-то права, но я не имела права подарить ей победу над собой. Не сейчас!
– Я согласна! Для тебя я никто, но меня любят, и это самое главное.
– Поздравляю. Есть ради чего умирать.
Она думала, что продемонстрировала свое превосходство, но заблуждалась. Обида и боль, притаившиеся в самых недрах души, показали свои лица. Сильная Черная волчица была беспомощна перед правдой и не могла этого скрыть. Ей с трудом удавалось контролировать себя.
– И ты знаешь, я согласна с твоим мнением насчет потерявших душу оборотней. Это скорее ложь или выдумка. Ты чувствуешь боль, а человек без души лишается такой способности.
– Насмешила. Ты не представляешь, на что я способна. И никакой боли во мне нет, а если хочешь в этом убедиться, то могу показать, что такое настоящая боль.
Катрин оказалась в нескольких сантиметрах от меня за считанные доли секунд. Хищница с жаждой уничтожать. Свет над нами освещал женское лицо желтым маревом, уродуя красивые черты. Ее питала злость, словно богиню войны, сброшенную с небес и готовую на все, чтобы вернуть свое господство.
– Ну что, уже страшно? Или маленькая девочка не осознала, в какую ситуацию попала?
– Я такая же маленькая девочка, как ты волчонок. Неужели думаешь, что испугаюсь тебя?
– Ты или глупа, или на что-то надеешься.
– Надежда умирает вместе с человеком, запомни это.
Катрин успокоилась так же быстро, как и разозлилась, и на ее губах появилась легкая усмешка.
– Знаешь, а ты мне нравишься, и даже жаль, что ты не оборотень.
– Почему?
– Было бы интереснее убивать.
– Все не наиграешься в «кошки-мышки»?
– Да. Но небольшая поправка, в «оборотня-человека».
Мы все сказали друг другу. Катрин еще
