Книга У рифа Армагеддон - Дэвид Вебер

стал думать о себе как о вирусе. Аналогия не была идеальной, но она работала. Сам по себе он ничего не мог сделать. Но если бы он нашел нужную клетку, вторгся в нее, переделал ее нужным образом, это распространило бы инфекцию на организм. И Чарис был подходящей исходной клеткой.

При условии, конечно, что он сможет предотвратить его разрушение.

К счастью, у него по-прежнему была одна общая черта с Нимуэ Элбан; им обоим всегда нравился вызов.

V

Княжеский дворец, Эрейстор,

остров Эмерэлд

- Что такого чертовски важного? - спросил князь Нарман угрюмым тоном. Он был одет в легкий халат из харчонгского хлопчатого шелка поверх пижамы, и выражение его лица было недовольным, когда в столовой во время завтрака появился Хал Шэндир, пятый барон Шэндир. Нарман, как, казалось, и все мужчины Дома Бейц, был невысокого роста. Однако, в отличие от своего покойного отца, он был тучным мужчиной с круглым детским лицом, которое было способно сиять простой радостью человеческой доброты, когда это требовалось его владельцу. В такие моменты случайного наблюдателя можно было бы простить за то, что он не замечал жесткого, расчетливого огонька, горевшего в, казалось бы, кротких карих глазах князя.

В другое время - как сейчас - выражение лица Нармана было явным предупреждением о том, что он в скверном настроении, и когда это было правдой, никто бы не назвал его взгляд "мягким".

- Прошу у вас прощения за то, что побеспокоил вас так рано, мой князь, - ответил Шэндир, склоняясь в глубоком поклоне. - Я бы не сделал этого, если бы ситуация не требовала вашего немедленного внимания.

Нарман хмыкнул. Шэндир с грустью отметил, что в этом звуке почти в равной степени сочетались сомнение и раздражение. Нарман терпеть не мог, когда его неторопливый завтрак прерывался делами, особенно когда речь шла о делах, о которых ему не хотелось бы слышать. И Шэндир знал, что было очень мало новостей, о которых он был бы менее рад услышать за завершающей завтрак выпечкой. С другой стороны, князь Эмерэлда признавал ценность Шэндира. И тем не менее, каким бы раздражительным и...  требовательным ни был Нарман, он также признавал ценность лояльности. Неприятные сцены были далеко не редкостью для тех несчастных, которые приносили ему плохие новости, но, в конечном счете, он был мастером, который заботился о своих инструментах, и на самом деле он не приказывал обезглавить гонца.

Во всяком случае, не часто.

Князь несколько мгновений смотрел на него, удерживая на ногах. По опыту Шэндира, это был не особенно хороший знак, но и не обязательно катастрофический. Барон стоял выжидая так спокойно, как только мог, под пристальным взглядом своего князя. Утренний ветерок мягко дул через широкое открытое окно, шевеля прозрачные шторы, и в роскошно обставленной комнате было достаточно тихо, чтобы Шэндир мог слышать шелест листьев псевдопальм и щебет птиц из дворцовых садов, более отдаленный свист виверн от дворцовых конюшен и редкий пронзительный звук жука-паука, когда он с жужжанием пролетал мимо окна. Затем князь щелкнул пальцами слуге, стоявшему за его креслом.

- Чашку какао для барона, - сказал он, и лакей, как по волшебству, достал чашку и горшочек с какао. Нарман указал на стул в конце своего стола, и Шэндир сел и с тщательно скрываемым облегчением стал ждать, пока перед ним не появится чашка.

- Оставь горшочек, - приказал Нарман слуге.

- Да, сир, - пробормотал мужчина. Он поставил горшочек у локтя Шэндира и, поклонившись, вышел из комнаты. Это была одна из особенностей слуг Нармана, - размышлял Шэндир, пробуя восхитительное какао. Они были хорошо обучены и знали цену осмотрительности.

- Хорошо, - сказал Нарман, когда дверь столовой закрылась за слугой. - Не думаю, что ты пришел так рано, чтобы сообщить мне хорошие новости.

- Боюсь, что нет, мой князь, - признался Шэндир. На самом деле барон предпочел бы подождать. К сожалению, хотя Нарман никогда не был в хорошем настроении, когда дела прерывали его утреннюю рутину, он был бы в еще худшем настроении, когда бы в конце концов обнаружил, что Шэндир задержал передачу ему этой конкретной информации.

- Ну, выкладывай, - скомандовал Нарман.

- Мой князь, мы получили сообщение от Лэйхэнга. Кэйлеб все еще жив.

Круглое, пухлое лицо Нармана напряглось, а глаза зловеще сузились. Шэндир, как человек, в конечном счете ответственный за планирование и проведение всех тайных операций Нармана, несколько раз видел это выражение лица, и он приказал своему собственному выражению оставаться спокойным.

- Почему? - холодно спросил Нарман.

- Лэйхэнг не был уверен, когда писал свой отчет, мой князь, - ответил Шэндир, напомнив себе, что он и его сеть агентов преуспевали на службе у Нармана гораздо чаще, чем терпели неудачу. - Как вы знаете, - деликатно добавил он, - Лэйхэнг не был полностью свободен от ограничений, когда организовывал убийство.

Губы Нармана на мгновение сжались еще сильнее, но затем расслабились, и он коротко кивнул. Он точно знал, почему Шэндир поднял этот вопрос, но полуоправдание имело более чем небольшую обоснованность, и он это тоже признавал.

- Согласен, - сказал князь через мгновение. - С другой стороны, я думал, что люди, которых он выбрал, должны были быть профессионалами.

- Так и было, мой князь, - сказал Шэндир. - По крайней мере, их очень рекомендовали. И, учитывая обстоятельства, я должен согласиться с Лэйхэнгом - и, если уж на то пошло, с герцогом, - что использование любого из наших собственных людей было бы... неразумно.

- Нет, если бы они преуспели, - прорычал Нарман. Но потом он покачал головой. Справедливости ради, Лэйхэнг с самого начала был против этой операции, и не только из-за тактических трудностей ее организации. Но герцог убедил Нармана изменить решение своего местного агента, и Лэйхэнг был выбран для этого задания не случайно. Тот факт, что он изначально выступал против попытки убить Кэйлеба, не помешал бы ему сделать все возможное, чтобы убийство увенчалось успехом. И, учитывая то, как все, казалось, сложилось, он, очевидно, был прав насчет необходимости поддерживать максимально возможную степень отрицания со стороны Эмерэлда.

- Неверно. Ты прав, Хал, - наконец признал он. - Даже если бы им это удалось, их могли схватить и заставить говорить.

- Из отчета Лэйхэнга следует, что по крайней мере один из них был взят, мой князь, - сказал Шэндир. Нарман поморщился, а его начальник разведки