– Читал новости, – он помолчал, глядя в янтарно-испуганные глаза, – за два месяца указаны три пропавших в районе человека. Два собачника и ребенок.
Лесовиха уставилась на скатерть, красно-черную, в крупную клетку. Вокруг все было таким же, вроде бы вызывающим, но удивительно гармоничным. Заведение называлось «Брусникой» и Другая пришла на встречу из-за близости парка. Вернее, кафе и находилось почти в нем самом, у входа. Лесовиха, настрадавшаяся после гибели нескольких рощ, сломалась, не желала оставлять имеющийся массив. То-то ее зеленое платье, если присмотреться, распадалось на глазах, если знать, как смотреть. Одета рыжая была лишь в листву, превращенную в одежду с обувью. А вот лак оказался настоящим, кто знает, может взят из сумочки какой-то жертвы.
– Ты убрала следы?
Та кивнула. Ну, а как еще ей быть, если не утянуть выпотрошенные и высосанные тела в землю, опустить глубоко, где никто не станет искать, переплести корнями и оставить превращаться в природное удобрение, верно? Лес ей важнее, если начнут рыть менты, всяко может обернуться… Хотя, он не понимал осторожности, возведенных Другой в абсолют. Парк никто не срубит, это же парк!
– Это он или она?
– Она. Женщина, красивая.
Кто бы сомневался… Упыри страх как любят наводить красоту на свое давно сдохшее тело и лицо. Куда как проще заводить с собой идиотов на романтическую прогулку вглубь дорожек старого парка, ну да. Да и женщины таким доверяют, почему-то полагая, что красота смертельна только в переносном смысле.
– Последний раз?
– Три дня назад.
Вот как… Значит, сегодня охота сложится удачно. Лишь бы не спугнуть.
И…
Лицо лесовихи вытянулось, побелело, хотя куда больше ее природной бледности? Глаза вцепились в кого-то за его плечом. Неужели все окажется так просто?
Хотя, именно так и должно было случиться, ему тупо повезло, либо Другая сама предполагал такое и сейчас играла роль, накинутую аки ненастоящий шелковый платок на шейку.
Где еще находить самую легкую жертву, как не в кафе, естественно, не подсаживаясь и не знакомясь, если ума хватит. Сидеть, желательно незаметно, поглядывая на подпивших и точно выходящих на улицу подымить. Ночью, если в одиночку, то все… кто-то попал, кровосос легко уведет с собой и пиши-пропало.
Если, конечно, тварь простая. Если у твари хватит способностей менять лицо, то все еще хуже, тогда…
– Там женщина, убитая в самом начале. – Лесовиха прижала чашку с чаем к губам, выхлебала разом. – Сидит с мужчиной.
Вот так, значит, все же тварь попалась не самая легкая, придется попотеть и пободаться.
– Сколько тел оказалось без лиц?
Рыжая нечисть моргнула, глядя ему в глаза. Шевельнула бровями, а он уже знал ответ. Все женщины, утянутые вглубь сырой земли, лишились своей красоты, как будто не хватило забрать жизнь, убив страшно и кроваво. Хорошо, так даже лучше, так интереснее и злее.
– Что у ней заметного?
– Красный браслет, на правой руке.
– Спасибо. Пошли отсюда. Дождя не случится?
Лесовиха мотнула головой, глядя с надеждой. Он рассчитался и предложил ей руку, не выходя из своей роли. Кожа у Другой горячо переливалась чем-то, заменявшим им кровь, под мягкой кожей, совсем как у человека.
Женщину с красным браслетом, пользуясь своим вторым этажом, обошли по галерее, разделенной колонной, уходившей к кровле. Он успел рассмотреть все необходимое, сжимая в ладони медальон, прячущий его от взгляда Мрака. Не стоит давать повода твари обеспокоиться и почуять что-либо. Сегодня ее ждет интересное рандеву под сенью высоких деревьев. Ну, или не особо высоких, как повезет.
Дождя не случилось, в отличие от мороси. Общаясь с Другими очень важно помнить несколько вещей, но главное – следи за словами и не доверяй. Нечисть, ну или нелюдь, кому как, не Мрак с его злобой и хитростями, но дурить головы любят не меньше. Оно верно, как еще, если последние две тысячи лет тебя истребляют под корень, верно? То-то и оно.
Он стоял за несколькими высокими елями, прятался в густой тени, надеясь, что тварь не пойдет в парк, если хватит ума. Ему бы хватило, после новостей и понимания, что менты следят и ищут, пусть и указывают всего трех пропавших без вести. А почему она тут снимает своих жертв? Тоже не вопрос – из наглости и желания пощекотать нервы. Кровососы такого уровня умны, их интеллект им и мешает, заставляя представлять себя сверхсуществами. Это глупо, сверхсущества в этом мире если появляются, то только с вострубившими ангелами или легионами Преисподней в апокалипсис. Все остальное, так-то, шушера рядом с теми двумя.
Красивый у нее оказался смех, так и лился колокольчиками, сложно не заинтересоваться и не пойти с милашкой, как мотылек на огонек. Мужик, уделавшийся если не в сопли, то уж точно в грибы, средних лет, в рубашке с галстуком под спортивной ветровкой, так и ел её глазами. Командировочный, вот кто, потому и рубашка с джинсами, мятая после дня носки и на ногах кроссовки, смахивающие на туфли. Верно, ноги отдыхают от офисных колодок, весь день в них шкандыбал на переговорах, уж точно. Да и живет вон, там, в отеле, светящемся прямо у парка.
Наверное, что даже под носимой маской тварь красивая. Тонкая, высокая, с ногами от ушей и сильными бедрами танцовщицы. Идет и качает ими так, что хочется найти себе такую же и даже не заняться любовью, нет. Тупо отодрать, как последнему кобелю суку в течке.
Вот за это ему и не нравилось порой работать с кровососами, за умение вызывать желание даже у него. Ладно…
Интересовало лишь одно – когда сука решит начать жрать, прямо на улице или потащит домой? Склонялся к первому, благо темнота за народным театром, окруженном елями, оказалась непроглядной.
– Ты давно, говоришь, одна?!
Когда думаешь не головой, а головкой, то в лучшем случае подхватишь триппер. В худшем тебя обкрадут, продадут на органы или, как сейчас, сожрут. Ему даже хотелось не мешать паскуде до момента, пока нажрется, заодно отяжелев и расслабившись. Но взыграла совесть.
– Да-а-а… пойдем быстрее, время позднее, утром на работу, а хочется…
– Чего?
Тварь молчала и улыбалась. Давно мертвыми губами, темными в свете еле достающего фонаря, улыбалась и манила за собой любителя отхендожить кого-то на стороне, любителя потрахаться с кольцом, что даже не снимал. Нравы, сука, и высокоморальные принципы.
Он вышел навстречу не таясь и держа в правой раскрытое портмоне.
– Добрый вечер, граждане. Капитан полиции Смирнов. Документы, будьте добры.
Командировочный икнул и потянулся к карману, не рассматривая удостоверения у капитана, любящего прогулки по темноте. А тварь…
Ей, левой рукой, ливанул в лицо святой водой, предварительно набрав небольшой флакон из бутылки.
Командировочный икнул и осел, не сумев выдавить даже крика. Лицо, снятое с убитой несчастной бабы, наверняка любившей пробежки вечером, даже не потекло, развалилось в клочья, повиснув лохмами и показав уже выросшие клыки.
