Книга Эй, смотри не влюбись! - Катя Саммер

- Фак! Что за…

Трет лицо, фокусирует на мне взгляд. Хмурится, но уже скоро улыбается во весь рот.

- Чувак, ну и напугал же ты нас!

Марат садится ближе и облокачивается на колени. 

- Как жаль, что я этого не помню, - отвечаю сквозь зубы.

Наверное, на лице отражается все, о чем думаю. 

- Слушай, - будто издалека начинает Марат.

- Давай руби с плеча. Чем закончилось?

- Ну-у, - тянет все равно, - тачка всмятку, зло ликует. Отбросили по всем фронтам назад и поставили нас на счетчик.

- Не путай, - резко перебиваю, - они поставили на счетчик меня. Я подвязался на это, не ты.

- Не начинай. Я там тоже был. Я, как и ты, не доглядел.

Хочу уже заткнуть его, когда притормаживаю.

- Что не доглядел?

- Да непонятно, блин. Они намутили что-то – это факт. Ты же с ровной трассы сошел. Отец Яськи сказал, резина в шикарном состоянии у тебя, сама лопнуть не могла. Простой дефект к такому исходу не привел бы. Тебе помогли. Ублюдки! А если бы насмерть? В них вообще ничего человеческого не осталось.

Я слушаю Марата, но не слышу – застопорился на первых фразах.

- Отец Яси тут при чем?

- Да мы оттащили к нему твою тачку, попробуют что-нибудь придумать. Там еще Алин отчим новоиспеченный подключился. 

И я знаю, что Марат говорит правду: я чувствовал этот толчок в бок. У меня лопались колеса на скорости, я наезжал на бутылки и попадал в открытые люки, я помню, каково это, и в этот раз все было иначе. Что-то однозначно столкнуло машину с трассы. 

Но слова пролетают мимо, в ушах шум стоит. Потому что после упоминания Гайки я не могу думать ни о чем другом. 

- Яся, как она?

Вот вроде бы и не стараюсь, а голос все равно меняется, когда о ней говорю.

- Отправил ее домой, - брат подмигивает, - всю ночь здесь дежурила.

Киваю. И радуюсь, и злюсь одновременно, что ее нет. Проверяю телефон, который рядом на тумбе валяется, но он разбит в хлам. Сенсор практически не реагирует – ни звонки, ни сообщения не могу посмотреть.

- Тебе, может, телефон привезти? – ржет Марат. 

- Обойдусь, - отвечаю, а сам цепляюсь глазами за фигуру отца в дверном проеме. 

Тот входит в палату с серьезным лицом, как всегда, при параде. За окном еще не стемнело, а, если Марат говорит, что я долго спал, значит… уже понедельник? Глеб Борисович вырвался ко мне в разгар рабочего дня – удивлен. С трудом верится. Разве что отчитать меня приехал.

- Привет, пап, - здоровается брат, встает с места и обнимает того одной рукой. – Я пойду. Кир, я заеду завтра, договорим. Притащу тебе семерку свою.

А когда мы остаемся вдвоем с отцом, по обыкновению возникает неловкость. Но я слишком обессилен, чтобы сейчас противостоять ему, поэтому начинаю первым.

- Можешь ничего не говорить, знаю, что разочаровал тебя.

- Кирилл. – Он произносит это строго, будто собирается ремнем отделать. – Ты меня расстроил. Сильно, да. Напугал – это тоже верно. Разочаровал – неподходящее слово. 

Может, у меня галлюцинации? Я сплю и еще не проснулся? Потому что я не могу и правда слышать то, что слышу. 

- Хотя после громких заявлений о чувствах к Ярославе я ожидал более серьезного поведения с твоей стороны.

Значит, все же разочаровал.

- Прости.

Мне больше нечего сказать. Я подвел его и еще многих. И пока не знаю, как разрешу все, но могу хотя бы признать, что был не прав. Потому как действовал из злости и обиды, думал в первую очередь о себе, но не о близких.

Что там мозгоправ говорил про признание проблемы и половину успеха?

- Разберемся во всем, как поправишься.

Ага, если до этого со мной не разберутся уроды.

Собственно, после отец мигом начинает суетиться. Наверное, и ему не по себе. 

- Все еще жду тебя на отработку, про которую говорил. Ты справился с Забайкальем гораздо лучше моих штатных юристов. Думаю, стажировку пройти точно не повредит. А дальше как карта ляжет. Буду рад тебе, - добавляет тише, - может, и Марата затянешь. Я хочу видеть в компании вас обоих.

Звучит как откровение. Отец смотрит долго и пристально.

- Нужно, кстати, серьезно поговорить о твоей ноге, - начинает.

В этот момент как раз заходит «белый халат». Папа заметно выдыхает и передает эстафету, наказав добросовестно выполнять работу и поставить его сына на обе две в кратчайшие сроки.

- Думаю, врач объяснит лучше, - отступает к двери отец, - у меня встреча назначена в другой части города. До скорого, Кирилл.

- Хорошо.

Ну вот сейчас я Глеба Борисовича узнаю. Занятой, вечно спешащий .

- И квартира по-прежнему ждет тебя, - напоследок добавляет он, уже даже не глядя на меня.

Я мысленно уплываю. Возвращаюсь в палату, лишь когда слышу «закрытый оскольчатый перелом обеих костей правой голени со смещением».

- Есть несколько вариантов, - объясняет доктор. - Просто гипс, и ждать, но шанс, что это даст что-то, ничтожно мал. Пластина, но я бы и ее не рекомендовал.

Я чувствую привкус железа во рту – сжал челюсти и прокусил щеку до крови. 

- Давайте ближе к сути. Что нужно? – теряю терпение.

- Нужна операция, - мужик с седой, но строгой бородкой достает из папки мои рентгеновские снимки. - Мы установим стержень внутрь большеберцовой кости, вот сюда. А малую, эту, закрепим к ней болтами. 

- Ладно, - без раздумий соглашаюсь я.

С учетом поиска штифта подходящего размера, подготовки и занятости хирурга операцию назначают через два дня. И даже спустя полчаса после разговора я сижу в полной прострации, смотрю в стену. Вообще ни хрена не понимаю, как оказался в такой жопе. И чем заслужил всех этих людей, которые мне помогают.

Разбитый телефон начинает вибрировать. Имя Ярославы загорается на искалеченном экране. Моя девочка. Вот кого я действительно подвел и обидел. Просто не поверил в то, что она может меня любить. Просто сам полюбил ее слишком сильно и не справился с чувствами.

Смотрю на телефон, пока вызов не прерывается. Я бы и не смог ответить, сенсор сломан –успокаиваю себя, так и не предприняв ни одной попытки. 

Трус. Дьявол, какой же я трус!

Может быть, ей будет лучше без меня?

************

* Бэнкинг – наклон трассы внутрь поворота.