Книга Вальхен - Ольга Громова

Неожиданно поезд дал гудок, стал тормозить и остановился. Это было странно — остановка среди дня. Состав стоял, но привычных команд слышно не было, и двери не открывались.

— Где мы? Что это? — стали спрашивать с разных сторон.

Парни, привычным уже способом взобравшись на плечи друг к другу, выглядывали в окна.

— Станция какая-то, похоже. Путей много. Но ничего толком не видно…

— С нашей стороны видно. Платформа… надпись не по-русски… А! Вот это что… — Парень произнёс незнакомое Вале название станции. — Это мы в Польше, значит?

— Сам ты Польша, Колька. Это Белоруссия.

— Она и есть Польша, — встрял кто-то в разговор. — Недавно ещё была Польшей, ты не знаешь, что ли? Эти места в Польшу входили до тридцать девятого года.

— Ладно, неважно, как что называется, сейчас тут один чёрт — фашисты. Здесь, стало быть, у них здесь глубокий тыл, раз они остановились среди дня и не боятся?

— Атас! Солдаты! — Парни едва успели сесть, как двери открылись.

— Шнеллер! Шнеллер! Raus aus den Waggons!

— Чего-чего? — переспрашивали пленники…

— Выйти из вагонов велят, — перевёл Костас.

— Выйти из вагонов с вещами! — прокричал подбежавший переводчик. — С вещами! И построиться в колонну по четыре!

Люди начали спешно увязывать узлы, застёгивать чемоданы. Костас запер чемодан с остатками общей еды и тоже взял с собой.

— Женщины в одну колонну, мужчины — в другую! — кричал переводчик. Солдаты жестами и дулами винтовок показывали, где кому строиться.

— Марьяна, возьмите чемодан. Там немного еды осталось, но всё же…

— А вы как же?

— У вас дети, женщины. Мы как-нибудь… Да и мало там на всех.

Разговаривать было некогда и небезопасно. Марьяна взяла чемодан, тепло улыбнулась Косте и Николаю и пошла к колонне женщин.

У вагонов кричали, плакали, обнимались, прощаясь друг с другом. Фашисты торопили, разгоняли пленников, отрывая братьев от сестёр, мам от сыновей. Наконец колонны худо-бедно сформировались и в окружении конвоя двинулись по платформе, потом по путям… Шли долго. Время от времени кто-то падал, все останавливались, но, подгоняемые окриками солдат, спешили дальше. Впереди раздались выстрелы.

— Убёг кто-то, — почти спокойно сказала женщина рядом с Валей. — Хоть бы добёг куда…

— Добежишь тут… — обречённо ответили ей, — по путям не больно разбежишься. Они вон просматривают всё.

Валя вдруг вспомнила разговор с Костасом про побег на перегрузке и напряжённо молчала. Хоть бы Костас с Николаем не попытались здесь убежать… погибнут ведь. Она оглянулась на мужскую колонну, идущую позади них. Нет… ничего не видно. Но стреляли впереди, значит — не наши.

Миновали какие-то строения, пересекли ещё несколько путей. Ребятишки, держащиеся за Нину, спотыкались на шпалах, колонна тормозила, солдаты подгоняли, покрикивая и тыкая в спины прикладами. Наконец дошли до длинного ангара, пристроенного к кирпичному зданию.

Загнав всех женщин в одну половину ангара, разделённого почему-то высокой фанерной перегородкой вдоль, фашисты выставили вперёд переводчика, и он, громко крича, объяснял новые требования:

— Вещи сложить у выхода, вы их потом получите! Все должны раздеться! Совсем! Вы будете проходить медосмотр и баню. Вещи в дезинфекцию. Всю одежду и обувь повесить на вешалку с номером. Бирку на верёвке с тем же номером надеть себе на шею, вторую — на чемодан или узел с вещами! По двадцать человек в очередь! Врач, потом дезинфекция, потом баня и одежда!

Измученные дорогой и понимающие, что спорить бессмысленно, женщины покорно разделись, уже даже не обращая внимания на стоящих в дверях солдат.

Тихая очередь обнажённых женщин разного возраста с бирками на шее протянулась к двум столам. За одним из них девушка записывала имя и фамилию угнанной, ставила рядом номер и передавала бумагу на другой стол. Немолодая немка слушала дыхание, осматривала кожу, заглядывала в горло и, поставив крестики во всех графах, жестом отправляла пленницу в следующее помещение.