Даня замолчал, а я нервно ухмыльнулась. Не бесплатно. Я и так ему уже должна все. Оставалось только надеяться, что он забыл обо мне.
— Я первая кого ты к нему привел? Тебе же вряд ли нужно было что-то «тушить»? — спрашиваю, а сама отслеживаю его реакцию.
Даня мнется. За это время я успела его хорошо изучить. Кажется, что на ложь он не способен.
— Алина, такие вещи не обсуждают, — подтверждает моё подозрение.
— Но мы же не чужие люди, у меня от тебя нет секретов.
Неумело, но пытаюсь манипулировать. Интересуюсь не из праздного интереса. Анализирую прошлое. Пытаюсь вспомнить его поведение, обратить внимание на подозрительные моменты которые упускала, когда мы были вместе. Пустота. Совершенно не к чему придраться.
— Двадцать девятого мая.
Произносит дату, а по позвоночнику проходит озноб. Самый траурный день моей жизни. Мама умерла двадцать седьмого, но куда более тяжелее мне дались ее похороны. Потому что именно в тот день, осознание пришло полностью. Горькое. Необратимое.
— Я не мог тогда быть рядом, не мог присутствовать. Иногда мне кажется, что именно это стало причиной нашего разлада.
— Так и есть, — говорю чуть слышно.
Именно тогда, когда мне жизненно была необходима поддержка, его не оказалось рядом. Это было предательством. Во всяком случае, я считала именно так.
— Я не мог, — смотрит на меня своими пронзительными глазами. — В тот день у меня была назначена встреча, исход которой мог стоить мне жизни.
Ушам своим не верю. Смотрю с недоумением и ничего не могу из себя выдавить.
— Когда мы познакомились, когда я узнал о твоей матери... Знаешь, как-то резко захотелось соответствовать. У нас был с ней разговор, не знаю помнишь ли ты, ей тогда срочно захотелось пончиков из соседней кондитерской.
Киваю. Слабо, но восстанавливаю хронологию событий.
— Она сказала мне, что не смотря на то, что ты совершенно не избалована, все же привыкла к лучшему.
Верю каждому слову. Мама и мне постоянно это твердила и очень сильно обижалась, когда я отказывалась от денег. Но Даня и так был хорошим. Благополучная семья, престижная работа. Да, он не зарабатывал миллионов но и я жила достаточно скромно.
— А на следующий день я разговорился с коллегой из отдела снабжения. Он рассказал мне кто такие капперы, объяснил как можно зарабатывать деньги не перебиваясь от зарплаты к зарплате. По-началу я сам ставил, были и выигрыши и проигрыши, ситуация была совсем не стабильной. Хотелось какой-то уверенности.
Слушаю и поражаюсь своей глупости. Столько вещей разворачивалось перед моими глазами, а я совсем ничего не замечала.
— Чтобы открыть букмекерскую контору нужна лицензия, разрешающая игорный бизнес. В сети у тебя документы не спрашивают. Уже тогда я общался в специализированных чатах в ожидании прогнозов. Знал толковых беттеров и капперов. Конечно, ещё тогда нужно было задуматься почему моя идея открыть собственный сайт для спортивных ставок, вызвала такой бурный восторг. Пришлось хорошо потратиться и оплатить услуги программиста, прилично вложиться в рекламу. Нас было трое. Капперы, которые перешли со мной, имели очень высокий коэффициент доверия публики. Очень скоро у нас был большой оборот. Сам я ничерта в этот не смыслил, спортом не увлекался, поэтому, как мне казалось, решил разделить доход достаточно честно. Пятьдесят процентов мне, и пятьдесят им двоим. Поверь, Алина, ни один букмекер не платил бы столько.
Даня отвлекся на какао. Сделал небольшой глоток и поморщился. То ли от воспоминаний, то ли от того что напиток окончательно остыл.
— Близился чемпионат. Ставки делались в огромных количествах. Суммы достигали небывалых пределов. Я уже сам не мог дождаться, когда настанет грёбанный день икс и арбитр дунет в свой свисток. Но за три дня до начала чемпионата, сайт перестал отвечать а рабочий счёт полностью лишился средств.
— Но как? — выдаю пораженно.
— Я идиот, — выдыхает. — Хотел иметь пассивный доход и не вникать в суть происходящего. Грех было не кинуть такого лоха.
— Но ты ведь сказал, что люди которые на тебя работали, вызывали у других доверие. Имели репутацию.
— Алина, это интернет, — объясняет как маленькому ребенку, — у капперов нет ни имён ни фамилий. Их зовут так, как они представятся. А заработать уважение и доверие под новым именем ничего не стоит. Провести бесплатно несколько удачных лиг, если ты в этом разбираешься, не составит труда. И новая публика снова будет идти за тобой и тратить деньги. А вот я, оказался в полной заднице. Многие влиятельные люди воспользовались моим сервисом и ждали свою прибыль. Не прошло и суток, как меня нашли и поспешили взыскать долг.
Мне дали неделю. Ровно через неделю я должен был все вернуть.
— Но ты же мог объяснить, что у тебя нет денег... Что на это нужно время и ты все вернешь.
— «Потом» их мало интересовало. Они хотели получить свои деньги. И как можно скорее.
— Почему ты не сказал мне? — чувствую обиду, потому что могла помочь.
У меня были деньги.
— Зачем? У тебя и так хватало проблем. Без меня. В первый же день своей отсрочки, я пошел в клуб и хорошенько надрался. Прям от души. Тогда и встретил свою бывшую однокурсницу. Она похвасталась влиятельным мужем и обещала помочь. Я тогда слабо в это поверил. Вряд ли кто-то мог решить проблему такого масштаба. Но когда до конца недели осталось меньше двух дней, я пошел к Королеву. Перед этим меня отметелили. Сломали руку. И я понял, что у меня другого варика нет. Королев внимательно слушал, а потом сказал что подумает. Пораскинет мозгами над этой темой. Надежды не было, — Даня замолчал выдерживая напряженную паузу.
— Но через сутки он сам позвонил. Сказал, что поможет. И даже тогда я не верил. Худощавый чел, который держит паршивенький клуб и балуется наркотой — вряд ли имел такое вличниен. Но я ошибался.
Данил облизал пересохшие губы. В какой-то момент мне даже показалось, что в его голосе слышатся нотки восхищения.
— И что же он взял с тебя? — обхватываю себя руками.
Этот вопрос волновал меня больше всего. Сколько стоит помощь этого человека.
— За полгода я отдал ему полную сумму долга и десять процентов сверху. Даже банк не дает такие суммы под мизерный процент. Можно сказать, что мне повезло. Ляля спасла мою жизнь.
— Кто? — удивленно вскидываю бровь.
— Моя однокурсница. Она цыганка, — объясняет Даня, — но ее мать была русской. От цыган ей достались только гены отца и имя. Она никогда не стремилась принадлежать к цыганскому обществу. Такая вот гаджо, — он пожимает плечами. — Мать прививала в ней любовь к искусству, к музыке. Взрастила тонкую, чувствительную натуру.
— И как же она связалась с таким как Королев? — чувствую укол ревности.
Даня с таким восторгом рассказывает о своей спасительнице. В разговорах обо мне, у него в глазах никогда не было такого блеска.
