Наташа тихо уходит, выключая свет, теперь комната освещается только включенным монитором компьютера. Я отворачиваюсь к стене. Пытаюсь не думать. Смотрю на рисунок обоев. Причудливо переплетающиеся линии, уходящие под потолок, ещё один ряд, ещё. Прикрываю глаза.
Ощущение, что я падаю вниз, руки-ноги, как у тряпичной куклы, лёгкие и при этом неподъёмные своими силами. В голове словно карусель, но какая-то пьяная, бьётся о невидимые углы, перекатываясь из стороны в сторону. Темнота кругом. И у этой темноты глаза Дениса. Прожигающие насквозь.
Мне хочется крикнуть его имя, чтобы он вытащил меня из этой пропасти, но он не поможет, никогда не поможет. Нет его больше. Нас нет. И не было.
Отчаяние накрывает, я кусаю угол подушки, крепко, так что челюсть начинает болеть, трясусь в рыданиях, перебираю руками и ногами, стаскивая под себя покрывало, вжимаясь в него всем телом. Позволяю эмоциями вырваться наружу, хоть и так сдавленно. Иначе они меня изнутри сожрут, изломают на кусочки, которые потом не соберёшь в одно, сколько ни прижимай краями друг к другу.
Мне плохо, так плохо. Собственные мысли убивают, кажется, я сейчас и вовсе сойду с ума, но через какое-то время слёзы заканчиваются, и на удивление становится легче. Наверное. Бессилие и слабость берут надо мной верх, и я проваливаюсь в густой вязкий сон. На самом деле, сон не похож на смерть. Я это теперь точно знаю. Потому что уже умерла.
Я бездумно запихиваю в рот бутерброд и запиваю его чаем. Мы с Натой вдвоём в кухне, она рассматривает меня встревоженно. Мы так и не говорили. Вчера я не встала, а сейчас не клеится беседа. Наверное, потому что я молчу. Не могу ей всё рассказать, потому что сейчас внутри, хоть и шаткое, на волоске от новой истерики, но спокойствие, просто боюсь снова сорваться.
Проснулась я рано, смотрела в светлеющий потолок и думала. Вспоминала, анализировала, сводила концы с концами. И поняла одно: я должна поговорить со Славой. Подтвердить свои догадки, расставить всё по местам.
– Варь, я не знаю, что случилось… – начинает Ната и осекается под моим взглядом. Выдохнув, хмурится, но продолжает. – Если я могу как-то помочь…
– Можно я у тебя поживу пару дней? – спрашиваю, не уверенная в том, что это хорошая идея. Но в общежитии может появиться Денис, а я не готова сейчас его видеть. Совсем не готова.
– Конечно, без вопросов. Предки тебя любят, возражать не будут.
– Спасибо, – я поднимаюсь, оставляя недоеденный бутерброд. – Мне на работу пора. Побегу.
Быстро собравшись, выхожу из дома и иду к тому кафе, у которого меня высадил вчера Слава. Его машина уже стоит на обочине на аварийке. На самом деле на работу мне ещё рано, но тянуть с разговором не могу.
Сажусь в машину, Слава смотрит изучающее. У него разбита губа, я мысленно усмехаюсь – не поделили очередную подругу на ночь?
– Ты как, Варюш? – он задаёт этот вопрос так искренне, что поневоле сжимаю кулаки. Все парни такие, лживые и бессовестные.
– Я спросить хотела, – говорю, собравшись с силами. Откуда они только? – Ты зачем вчера у ресторана остановился?
Он непонимающе моргает, отвечает неуверенно:
– Так позвонить надо было.
Киваю.
– А что же с другом своим не поздоровался? Не заметил?
Смотрю непроницаемо, Слава теряется. Не ожидал. Думал, я дурочка такая, поверю в случайность, они же ни разу не обмолвились, что знакомы. Нет, конечно, я могу допустить такой вариант, Денис просто не рассказал другу обо мне, но... Но я вспоминаю наше общение со Славой эти две недели, что я была с Денисом, и теперь оно вдруг мне кажется ещё более двусмысленным.
Несуществующая девушка, дорогой подарок, постоянные намёки. Не могу быть уверена, что права, но знаю: идти напролом сейчас единственный способ. Иначе Слава может обмануть, как и Денис. Они ведь дружат, а это о многом говорит.
– Ты чего, Варь? Какой друг? – Я продолжаю смотреть, и Слава сбивается. – Может, и был кто, я внимания не обратил просто.
Залезаю в телефон, и пока открываю приложение, говорю, глядя в экран:
– Помнишь, ты меня в день переезда звал на вечеринку к одногруппнику своему, я отказалась?
– Ну…
– А я в тот вечер парня встретила, – поворачиваю экран лицом к Славе на той самой фотографии, где они с Денисом улыбаются в обнимку на камеру. – Вот с этим. Неожиданно, правда, Слав?
Он растерянно подыскивает слова, потирает лоб.
– Только не говори мне, что ты ничего не знал об этом. Вы же «лучшие друзья, тусим вместе», – зачитываю я хештеги с невесть откуда взявшейся язвительностью.
– Варь, давай я все объясню.
Я складываю на груди руки, смотрю, ожидая продолжения.
– Да, я знал… Дэн… Он бабник, понимаешь. Он на вечеринке выпил и стал говорить, что может завалить любую девчонку. Мы все посмеялись, а он полез на рожон, типа я вам докажу, и всё такое, срок две недели... Пошел по общаге и выбрал… Тебя.
Если я думала, что хуже уже не будет, то я ошибалась. Потому что сейчас всё внутри по новой обрывается.
– Сам выбрал? – стискиваю я пальцы, телефон лежит на коленях, экран погас, но картинка так и стоит перед глазами. Поспорил. Это был всего лишь спор. Новая горечь встает комом у горла. Пересиливаю себя и задаю вопрос, повторяя. – Сам или ты ему подсказал?
– Да я бы никогда так не поступил! – возмущается он. Но я ему не верю. Не могу. Больше никому не верю. Злость поднимается волной, я поворачиваю голову, и парень отстраняется, ловя мой взгляд.
– Никогда бы, Слав? Так почему же ты, такой хороший, не пришёл и не рассказал мне, что твой друг на меня поспорил? Что мне стоит послать его, держаться подальше? Что он меня обманывает! Почему, Слав?
– Я говорил! – он срывается на эмоции, повышая голос. – В кофейне говорил тебе: не ведись на всяких козлов!
Я молча смотрю на него, такое ощущение, что он хочет сбежать, так его мой взгляд бьёт. Спокойный внешне разговор выедает у меня последние силы. Боль начинает заполнять каждую клеточку, внедряется в неё, как вирус, пожирает. Она убьёт. Если я сдамся, она убьёт маленькую слабую девочку Варю, которая верила в чудеса и открывала сердце людям. Не дам. Не дам.
Пустота, чёрная, колыхающаяся от злости, окутывает сердце, а потом и всю меня. Спасительный кокон. Прячет девочку Варю, никому больше не позволим её обидеть.
– Варь, у тебя сейчас такой взгляд, – не выдерживает Слава. Тёмная пустота мутит глаза, прячет душу.
– Надеюсь, вы оба в аду сгорите, – выговариваю я и, потянув ручку, открываю дверцу. Выхожу и быстро, почти бегом, двигаюсь в сторону метро.
В вагоне удаётся сесть, прикрываю глаза, в ушах звон, через который пробивается шум поезда, объявления остановок, голоса людей. Лёгкий ветерок обдувает лицо. Хорошо. Вот так хорошо.
