Высота башни – тысяча тринадцать метров. Сто семьдесят этажей надземной части и пятьдесят подземных. Общая площадь – более семисот тысяч квадратных метров.
В шпиле башни устроен инерционный гаситель, со сто семидесятого по сто шестьдесят второй – технические этажи; ниже – офисы, лаборатории, конференц-залы, скай-лобби и кафетерии, для тридцати тысяч сотрудников ТZ. "Армия господина Карамазова" – слышали такое выражение?
Пятьдесят подземных этажей занимает гигантский дата-центр, обслуживающий отделение Нирваны, в которое входят весь континент Евразия и Японские острова. Четыре миллиарда штатных единиц.
Теперь о главном… Дрон резко рванул к земле, и Мирон ощутил секундное головокружение.
Подножие Башни – периметр в три квадратных километра. Облицовка стен – метеоритный кварц, пуле-тарано-бомбо-непробиваемый. По углам – пятидесятиметровые башни, в каждой размещены комплексы ПВО. Вся стена по периметру оснащена гнёздами боевых дронов и автоматических пушек.
Внизу – танковые дроны с лёгкой бронёй.
КПП – всего один. Никаких задний дверей, чёрных лестниц и тайных калиток. Пропускной пункт обслуживает специальный ИскИн. В режиме реального времени он сканирует документы служащих и гостей Башни, делает запросы на правомочность нахождения на территории, а также количество времени, которое каждый индивид может провести на территории ТZ.
Предвосхищая ваш вопрос: площадки для пассажирских дронов выдвигаются из здания по специальному запросу и идентификационным картам пассажиров. Запрос действует две минуты, затем площадка автоматически убирается в здание.
– Коротко говоря, – прервал японца Мирон, – По уровню охраны башня Технозон могла бы соперничать с шахтами ядерного оружия.
– Что-то в этом роде, – кивнул хрустальный череп. – Коды замков в самом здании никогда не повторяются и меняются каждые восемь часов – сотрудники работают посменно и круглосуточно. Технозон никогда не спит.
– Есть еще лифты, – заметил Мышонок. – Всего их больше сотни, но ни один лифт не тронется с места без двойного подтверждения, поданного системой охраны здания. Взломать нельзя – там питание автономное. И наконец, лестницы. Оборудованы объёмными датчиками движения и камерами распознавания лиц. Если на лестницу попадает правонарушитель, пролёт автоматически блокируется пластальными ставнями.
– А теперь – вишенка на торте, – вспыхнул голубым светом, хрустальный череп. – По коридорам курсируют охранные роботы, которые сканируют каждого, кто попадает в их поле зрения. Да, вот еще: всем сотрудникам и гостям выдаётся кодированный бейдж. Именно он открывает двери, лифты и посылает сигнал роботам-убийцам – на случай, если гость попытается войти в несанкционированное помещение.
– У меня вопрос, – сказал Мирон. – Допустим, мы пройдем внутрь и сможем одолеть секретные двери и кучу лифтов. Обманем охранных роботов и проникнем в лабораторию Платона. Предположим, нам всё это удалось. Мы что, просто возьмём Иск Ин и вынесем его на улицу?
– Да.
Это сказал Мышонок.
– О. Ну хорошо…
– Мы спрыгнем, – объяснила Мелета-Тринити. – Лаборатория Платона расположена на сто сорок втором этаже. Спускаться вниз, преодолевая все те же уровни защиты, что и на пути вверх – слишком рискованно. Поэтому мы возьмём квантовый массив с Акирой, откроем окно и выпрыгнем из здания.
Мирону показалось, что девушка рехнулась. Он по очереди поглядел на собеседников, но никакой реакции не добился. Старец-Голиаф невозмутимо попивал чай из тонкой, почти прозрачной пиалы – над ней даже курился дымок; череп был… черепом, а иероглиф медленно колыхался в воздухе, иногда чуть расплываясь – будто в чернила попала капля воды.
– Вы это… Серьезно? – наконец не выдержал Мирон. И вытащил Плюсы. В конце концов, разговаривать с настоящими людьми – гораздо приятнее. Хоть в морду можно плюнуть…
Мышонок невозмутимо извлёк из-за спины большую армейскую сумку, а из неё – компактный ранец, облепленный стикерами европейских компаний.
– Ты когда-нибудь летал в вингсьюте? – спросил он, бросая ранец Мирону на колени.
– Только в симуляторах, – пробормотал тот, рассматривая логотипы. – И мне не понравилось.
– Это ничего, – улыбнулся японец. – Главное, подавить головокружение, которое активирует рвотный рефлекс. К сожалению, попрактиковаться нет времени, так что я поставлю в твои Плюсы еще несколько патчей…
– Эй, я бы на твоём месте их не трогал, – забеспокоился Мирон. – Знаешь, Платон не любит, когда кто-то играет в его игрушки…
– Ерунда, – еще одна лучезарная улыбка Будды. Такая, что глаза полностью скрылись в складках век. – Он мне разрешил. – На самом деле, апгрейд будет производить сам Платон, – сказал Соломон. – Мышонок будет только ассистировать. Ну знаешь, как хирурги, которые управляют операционным роботом, находясь в совершенно другом месте.
– Парашют-то хоть есть? – угрюмо спросил Мирон.
Он чувствовал себя сухим кленовым листом, по воле течения несущимся к водопаду…
– Вингсъюты шила одна очень маленькая и очень эксклюзивная французская фирма, – мягко, почти укоризненно объяснил Мышонок. – Суперпрочный нейлон, вытканный по принципу паучьей паутины, вставки из солара – ткани, предназначенной для солнечных парусов на орбите. Система автоподогрева…
Мирон повертел ранец в руках и понял, что устал сопротивляться. Спорить, пререкаться – бесполезно. Они уже всё придумали и подготовили. Осталось только запустить его в небо, как чёртово ядро из пушки.
– Еще вопрос, – заявил он. – За чей счёт банкет? – он оглядел по-очереди негров, девушку, японца… – Я вижу, вы ребята не бедные. И хочу знать: кого вы обокрали, чтобы устроить всю эту роскошь.
– На самом деле, мы не бандиты, – Соломон надел пенсне, ловко сдавившее его переносицу. – Мы бизнесмены.
– Да ну? – Мирон вспомнил чёрный лимузин, который водил настоящий водитель, стелс-костюмы, ту чёрную церковь, где его подобрала Мелета… – Нет, вы не подумайте, я никого не хочу обидеть. Но на бандитов вы похожи чуточку больше.
– Помнишь Алику? – вдруг спросил Саул. Из-за чёрных пиявок, свисающих из ушей, он походил на диковинное морское божество.
– Да, кстати! – кивнул Мирон. – Всё хотел спросить… Что за дела у периферийного устройства с моим братом?
– Он – её Создатель, – сказал Соломон. – Платон научил её быть собой. А мы – владельцы её софта.
– То есть… Вы являетесь хозяевами идола молодёжи, который собирает стадионы?
– Не только её. Есть и другие. Ты когда нибудь играл в КиберТеррор?
– Чувак, я не играл в КиберТеррор. Я жил в нём… Что, хотите сказать, тоже вы? – негры дружно кивнули.
– Троя? – опять кивок. – Ну вы блин даёте. Тогда еще вопрос: почему вы сейчас торчите вместе со мной в этой заброшенной многоэтажке? Что, у таких крутых воротил бизнеса недостаточно шестерок?
