Книга Любовь на капоте - Лёка Лактысева

Когда Лисицына улыбалась мне в последний раз?

Эта мысль пронзает меня огненным копьем. Я пытаюсь вспомнить хоть одну обращенную ко мне улыбку, кроме той, первой, которую подарила мне девчонка при знакомстве – и не нахожу в своей памяти ни одного момента…

Это что же получается? Я так запугал и построил свою ученицу, что она опасается лишний раз вздохнуть при мне? Нужно как-то исправить это, дать Полине понять, что я вовсе не такой мрачный и злобный тип, каким, наверное, показал себя за пару месяцев знакомства. Но как это сделать?

Нечаянно на помощь мне приходит Марик.

– А вы, Александр Аркадьевич, почему в стороне держитесь? У вас такая брутальная и харизматичная внешность! Прошу в кадр! – командует он.

– Вы уверены, что мне стоит вот с этим, – я тыкаю пальцем в шрамы на скуле, – лезть на рекламные плакаты?

– А вы разве не знаете, что шрамы украшают мужчину? – смеется фотограф. – Обещаю: вы будете смотреться шикарно!

Наверное, не будь рядом с Полиной Галкина – я бы отказался, но желание хоть немного потеснить, отодвинуть подальше от Лисицыной своего не в меру шустрого и самоуверенного партнера оказалось сильнее.

Я подошел. Встал рядом с Полиной, по-прежнему позирующей возле джипа. Марик тут же взялся командовать:

– Полина, смотришь на инструктора. Взгляд – восхищенный, почти влюбленный. Губки приоткрой – ты слушаешь его с придыханием!

Лисицына повернулась, как велел фотограф, и послала мне взгляд, полный такого огня, что я задохнулся, замер соляным столбом, впрочем, не весь я: мой живущий самостоятельной жизнью мужской орган дернулся, рванулся навстречу этой улыбке, вспух, оттопыривая ширинку.

Черт! Полина! Нельзя же так правдоподобно играть!

Как я теперь буду жить, спать, смотреть на других женщин? (хотя я и без того их вообще уже замечать перестал). Я ведь теперь буду думать и мечтать только об одном: чтобы однажды ты улыбнулась мне ТАК не потому что фотограф приказал, а потому что это твои настоящие чувства…

Разум отключился.

Мысли из головы исчезли.

Я превратился в живого зомби.

Может, это даже и хорошо: оглушенный и ослепленный взрывом эмоций, я перестал думать о том, что меня фотографируют, забыл о своей кривой внешности. Просто стоял там, где говорят, делал, что велено и впитывал, копил, запоминал жесты, взгляды, улыбки Полины, ее невольные или нарочитые, задуманные фотографом прикосновения.

А потом вдруг все закончилось.

– Ну вот, снято! Всем спасибо, все свободны, – внезапно скомандовал Марик. – Штук пятьсот кадров сделал, будет из чего выбирать. Завтра-послезавтра посмотрю все на большом экране, обработаю и скину тебе, Полина, самые, на мой взгляд, удачные.

– Хорошо! – моя ученица расслабилась, выключила «сияние», и я, наконец, сумел оторваться от нее и вернуться в действительность.

Поймал на себе взгляд Галкина – непривычно-задумчивый, где-то даже недовольный и мрачный. Впрочем, встретившись со мной глазами, Жорик тут же отвернулся, заговорил оживленно с Мариком:

– Так в какие сроки мы можем надеяться на окончательный результат?

– К концу следующей недели, – тряхнул светлой спутанной гривой фотохудожник, – печать, я так понимаю, сами закажете?

– Да, сами.

– Тогда просто привезу вам флешку с полной сессией и отдельной папкой – обработанные кадры.

– Договорились. Будем ждать. Да, Александр Аркадьевич? – Георгий снова мазнул по мне напряженным взглядом.

– Да, – я глянул на часы, обнаружил, что уже почти семь вечера. Окликнул ученицу: – Полина, мы уже можем приступить к тренировке?

– Марик, ты сам дорогу на парковку найдешь? – Лисицына дала мне понять, что надо бы сначала гостя проводить.

– Я подвезу Марика до гаражей и потом проведу к выходу, – вызвался Жора. – Вы же не против, молодой человек?

Марик ухмыльнулся, подмигнул Полине и кивнул Галкину, обозначая согласие.

Ученица, убедившись, что ее друг не потеряется на просторах автодрома, ответила, наконец, на мой вопрос:

– Я готова начать урок, Александр Аркадьевич.

– Тогда давай садись за руль, – я кивнул на Шкоду. – Поедем, растрясемся на ухабах.

Мне было необходимо хотя бы ненадолго остаться с Полиной наедине: проснувшийся во мне дикий пещерный человек требовал, чтобы я схватил желанную самку и уволок ее в свою пещеру, укрыл там от посторонних мужиков, от их липких взглядов. Пожалуй, свалить вместе с Лисицыной на нашу мини-трассу – это просто отличная идея!

Полина уверенно вывела Шкоду за пределы стены, ограждающей бетонный автотрек и маневровую площадку, выехала на пустырь, направила машину вправо – как обычно.

– Давай сегодня в обратную сторону пройдем трассу. Посмотрим, как ты сориентируешься на знакомой дороге, когда поедешь по ней в непривычном направлении, – завернул я Лисицыну.

Девчонка кивнула, взяла влево, в глазах ее мелькнула радость. Надо отдать Полине должное: учиться она любила, и любые мои указания и предложения всегда встречала на ура. Странно, что раньше я не замечал этих живых огоньков в ее глазах. Вообще, этот день, который пока не спешил заканчиваться, стал для меня днем открытий.

Я вдруг понял, что меня на какое-то время настолько перестали волновать шрамы и перекошенное лицо, что я спокойно позировал на камеру. Потом, наткнувшись на ревнивый взгляд Галкина, осознал, что друг не шутил, когда говорил о своем интересе к Полине. И еще меня, наконец, догнало осознание того, что я слишком много думаю о себе и своих прошлых обидах, а это мешает мне видеть Полину – настоящую, живую и искреннюю.

Мне вновь захотелось извиниться перед девчонкой за все, что я себе о ней напридумывал, но я в очередной раз промолчал: она ведь не знает, что творится в моей голове. Да, мнение у нее обо мне, возможно, не самое лучшее, но над этим можно работать. Начну прямо сейчас!