— Хватит орать! — рявкнул я, превозмогая дурноту. — Ведьма говорит правду. Алиэ и Олифан полюбили друг друга и хотели пожениться. Локин, видимо, разнюхал это и заставил Саниту заключить их души в браслеты, а вместо них засунуть в тела другую пару из иной реальности.
Я задрал рукав и показал заметно посветлевшее украшение с единственной уцелевшей подвеской в виде кристалла. Брина остановилась, посмотрела на меня взглядом, полным первобытного ужаса, и вся поникла.
— Бабка выбрала для этой цели меня и мою девушку, — продолжал я, — так мы очутились здесь, и нам пришлось изображать из себя, кого велели. Санита обещала вернуть нас обратно после свадьбы Алиэ и Инейта. Но все оказалось обманом. Локину просто нужна была дева леса, уж не знаю, для чего. Теперь Алиэ у него, и я понятия не имею, что делать дальше.
— Нэ может быть… Нэ может быть, — бубнила Брина, сев возле костра и обхватив себя руками.
Шаун подошел к ней и обнял за плечи.
— Нэ убивайся ты так, — пробасил он. — Освободим душу Олифана, и все наладится.
Брина вскинула на него глаза полные боли и гнева и прошипела:
— Что наладится?! Ты ведь слышал! Он хотел жениться на этой бледной немочи из леса. Даже нэ дожидаясь объявления кандидата в преемники вождя! Как он мог?!
Она истерически зарыдала, оглашая окрестности громоподобными воплями.
Согаль тяжело вздохнула, подошла к ней и положила руку на широкий лоб.
— Хватит уже, — с укором проговорила она. — Ты не властна над чужими чувствами. Если два сердца искренне полюбили друг друга, то Варт освятит их союз. А добиться благосклонности или вытребовать для себя привязанность невозможно. Это путь к страданиям, а не к счастью. Запомни это, впредь больше слушай и наблюдай, чем рвись добиваться своего.
Брина хлопала расширенными желтыми глазами и потрясенно пялилась на пигалицу. Согаль погладила ее по волосам и вернулась к костру, проверить дичь.
— Давайте есть, — сказала она. — Все готово. Подкрепимся и обсудим, что и как.
Шаун разделил еду и принес мне мою порцию. Я посмотрел на него исподлобья и сжал челюсти.
— Прости за подчиняющее зелье, — повинился он, отведя взгляд. — Если бы я знал, не стал слушать Брину.
— Ладно уж, — пробурчал я и взял мясо.
Слюна мгновенно заполнила рот, и я с непередаваемым наслаждением вгрызся в хорошо прожаренный кусок дичи. Это было истинное блаженство — отведать человеческой пищи, а не сутками напролет есть растительную имитацию выпечки.
Когда не такая уж обильная трапеза миновала, Согаль обвела нас цепким взглядом и сказала:
— Итак, что будем делать?
— Нужно немедленно освободить Олифана, — отрезала Брина и непримиримо сложила руки на груди. — Сборы много времени не займут. Можно идти хоть сейчас.
— Вы должны забрать Талиму! — завопила Санита. — Умоляю! Нэ оставляйте ее! Локин дал кристалл, который приведет к девочке. Прошу вас! Она ведь ни в чем нэ виновата! Негодяй пригрозил, что убьет ее, если я нэ выполню его поручение. Мне пришлось пойти на преступление.
Брина подлетела к ней и отвесила хлесткую оплеуху так, что страху кувырнулась назад.
— Заткнись! И нэ смей лгать! Тебе нет оправдания!
— Угомонись, дочь степи! — одернула ее Согаль. — Нужно проверить слова видящей. Шаун, сможешь посмотреть, куда ведет переход, и есть ли там малышка?
Бритоголовый кивнул, водрузил пудовую кувалду на плечо и скрылся в алой дымке, образованной камнем. Санита с надеждой и трепетом вглядывалась в подрагивающее мерцание, явно боясь пропустить появление внучки, но Шаун все не возвращался.
После еды мне стало гораздо легче, голова прояснилась, и я поднялся, чтобы помочь со сборами. Брина затушила костер и упаковала в заплечный мешок вещи, на меня она специально не смотрела и старательно прятала глаза. К Согаль прилетел ее сокол и принялся щебетать, она выслушала его, шепнула несколько слов и отпустила в небо.
В этот момент Шаун вывалился из дымки весь в крови, тяжело дыша и вытирая пот со лба. Никакой девочки рядом с ним не было.
Увидев его, Санита вскрикнула и зарыдала, а мы подбежали и засыпали его вопросами:
— Где она? Что случилось? Откуда кровь?
Здоровяк со всей дури ударил кувалдой по кристаллу, тот разлетелся на миллион осколков, и только после этого Шаун повернулся к нам и выдохнул:
— Это была ловушка. Кристалл вел в логово степных койотов, и ребенка я там нэ увидел, даже следов нэ учуял. Скорее всего, Локин просто хотел избавиться от старухи, ну и от Олифана заодно, раз уж он видел похищение Алиэ.
— Вот подонок, — процедила Брина. — Удавила бы собственными руками.
— Мы все не прочь это сделать, — заметила Согаль, сохраняя ледяное спокойствие, — но сейчас не это главное. Чтобы освободить души Алиэ и Олифана, требуется добраться до Святилища Варта в сердце Хрустальных гор. Но это возможно, только если оба будут молиться в одно и то же время. Так что нужно найти деву леса. Иначе ничего не выйдет.
Я скептически хмыкнул:
— И как это сделать? Она может быть где угодно.
Согаль посмотрела мне в глаза, и я прочел в них непоколебимую уверенность в своей правоте.
— Не совсем так, — сказала она. — Локин велел доставить ее в крепость. Это особое место на окраине столицы, там держат заключенных и пленников. Нам придется проникнуть туда и вызволить Алиэ.
— Ты соображаешь, что несешь?! — в изумлении выпалил Шаун. — Да по слухам, оттуда еще никто не выбрался! Я даже примерно не представляю, где это.
— Я знаю тайную тропу, — огорошила нас девчонка. — Если вы со мной, то пора выдвигаться.
— Санита, пойдет с тобой и заставит мерзавца пожалеть о содеянном, — надтреснутым безжизненным голосом проговорила старуха.
— Мы все пойдем, — поддержала идею Брина. — Я все сделаю, чтобы вырвать душу Олифана из заточения.
Она громко свистнула, и к ней подлетела ее рысь, а Шаун нехотя позвал своего рыжего волка, видимо, не горя желанием пускаться в столь опасную авантюру. Санита напросилась ехать с бритоголовым, сочтя за лучшее не связываться с Бриной, но здоровяк косился на старуху с подозрением, развязал только ноги и усадил на своего зверя так, чтобы ведьма не могла лишний раз дернуться.
Дикар тоже не остался в стороне и замер возле меня, готовый везти, куда прикажут. Усадив перед собой Согаль, я велел волку трогать.
Непроглядный туман укрывал перевал словно невесомое пуховое одеяло, не позволяя различить тропу дальше, чем на два-три метра. В вышине слышались редкие раскаты грома, будто неведомое божество время от времени ударяло в гонг на местном Олимпе. Стылый воздух держал в постоянном напряжении, заставляя плотнее закутываться в плащ.
После того как мы столько путешествовали вместе, отсутствие Алисы чувствовалось особенно остро. В душе поселилась тревога за нее, и я не мог сосредоточиться на дороге.
