Смотрю в ее полные боли глаза, и внутри все переворачивается. Хочется бить себя по губам, отмотать время назад, да что угодно, лишь бы хоть как-то изменить ситуацию. Не нахожу слов. Что бы я сейчас ни сказала, она почувствует ложь. Если какой-то абстрактной Инессе я еще могу наврать, то маме… Она знает меня, как облупленную. Все равно не поверит.
– Да это мы вообще о другом, – неуверенно начинает Артем.
Наивный! Чем сильнее он оправдывается, тем отчетливее мама убеждается в обратном.
Дура, какая же я дура! Ну разве мне не плевать на Артема и его шашни с Викой?! Ведь у нас с ним ничего нет, так какая разница, кого он таскает в постель по ночам и кого потом вышвыривает пинком под зад?! Идиотка…
– Мам, послушай, это просто догадки…
– Он мне изменяет, – упавшим голосом произносит она, и я с трудом удерживаюсь, чтобы с разбегу не расшибиться о стену.
– Думаю, вам лучше спросить у него, – Артем сует руки в карманы спортивных штанов.
Что ж, радуйся! Ты выиграл! Рестораны даже жечь не пришлось. Теперь точно никакой свадьбы не будет. Вот только как это перенесет мама… Впрочем, Артему наверняка на такие мелочи наплевать. Если он чихать хотел на своих любовниц, то до чужих женщин ему и вовсе нет дела.
– Иди, я сама с ней поговорю, – бросаю на него мрачный взгляд. Очень может быть, что последний: после такого мама не пожелает оставаться в этом доме.
Артем медлит, но, к счастью, принимает единственное верное решение за последние дни: не вмешиваться. Разворачивается и уходит, вероятно, отмечать неприкосновенность наследства.
– Мам, давай я расскажу, как есть, – затаскиваю ее в комнату, чтобы дать ей время успокоиться.
– Почему ты не сказала сразу, а? Зачем было выставлять меня дурой?! – она говорит с такой болью, что я чувствую себя худшей дочерью на земле.
– Я… Я не была уверена… – собираюсь с духом и сажусь на край кровати, как провинившаяся школьница. – Просто не хотела, чтобы ты переживала зря.
– Минуту назад ты была вполне себе уверена. Господи, да за что же мне…
– Он дома? – перебиваю я, не давая маме углубиться в самокопание.
– Нет, извинился, сказал, что что-то срочное… – она внезапно осекается, а потом разражается горьким надсадным смехом.
– Мам, ты чего?!
– Вот наивная старая перечница! – выдает она, обхватив голову руками. – И ведь ни на секунду не усомнилась! Классика… Как в анекдоте, честное слово… Буду позже, у нас переговоры, срочные дела в офисе… Ночью! Вот ведь правду говорят: любовь делает людей слепыми…
Именно этого я и боялась. Любовь. Она любит этого козла! И почему женщины всегда выбирают кого-то недостойного? Моральных уродов, для которых верность – пустой звук, а член – единственный навигатор? Почему нельзя выбирать, в кого влюбиться? Приличного хорошего парня, такого, как Ваня… Сначала узнать человека от и до – а уже потом включить тумблер страстей и эмоций…
Бедная мама! Я надеялась, что она просто не хочет быть одна, ищет приличного мужчину. Партнера, поддержку. В таком случае узнать о измене Сергея было бы неприятно, конечно, но не так разрушительно больно, как узнать о предательстве любимого человека. Значит, все-таки любовь… И что я теперь могу ей сказать? «Мам, все будет хорошо» или «Найдешь себе кого-нибудь получше»? Сама бы я в это поверила? Как же.
– Поговори с ним, – сама не верю, что произношу это вслух. – Может, всему есть логичное объяснение…
Еще вчера я мечтала отменить свадьбу к чертям и освободить маму от лживой сволочи по имени Сергей. Сейчас… Не знаю, как это объяснить. Хочется хвататься за любую соломинку, верить в любую чушь, лишь бы мама снова сияла, как прежде.
– Мне нужно время, Лесь. Сама виновата – торопилась, как на пожар. Курам на смех! В кои-то веки мне казалось, что я знаю кого-то. Была в нем уверена, как в самой себе, – она тяжко вздыхает. – И ведь были сомнения… Мол, знакомы-то всего ничего… Но нет, отмахивалась, верила в дурацкое шестое чувство.
– Ты только сейчас не торопись! Не наломай дров.
– Я? – она горько усмехается. – Он уже сломал все, что мог.
– И все-таки…
– Нет, Лесён. Я не хочу снова унижаться. Позволять ему делать из меня дуру… Я должна побыть одна. Прости, не могу сейчас никого видеть. Даже тебя, – и она исчезает за дверью.
Я сижу в полнейшей тишине, слушая, как колотится сердце. Видеть маму такой… Никому не пожелаю. Она всегда была сильной, всегда находила в себе жизненный запал. Мы вместе справлялись с любыми трудностями. А сейчас она похожа на подстреленную лань. И с трудом верится, что она оправится от удара. И что еще хуже: между нами лопнули невидимые нити доверия. Я подвела ее.
Падаю лицом в подушку. Я виновата в этом. Я и только я. Послушала Артема, полезла в детсадовские игры в диверсантов. И что в итоге? Позволила ему влезть в мою голову, в мою душу и, черт возьми, в мое тело. И мы с мамой обе у разбитого корыта. Да что уж там! Мы обе – разбитое корыто. Видеть Вику верхом на Артеме… Смотреть, как его пальцы сжимают ее красивые плечи… Пальцы, которые еще недавно довели меня до такого оргазма, что весь мир превратился в большое радужное пятно. И как бы я ни уговаривала себя, что Артем мне не нужен, что между нами ничего не может быть, внутри все тянулось к нему, несмотря ни на что.
Впрочем, наверное, мне стоит быть благодарной Вике, что все сложилось именно так. Если бы не она… Понятия не имею, что случилось бы этой ночью. Я шла к Артему, как лунатик, и вряд ли смогла бы сопротивляться, затей он снова свои эротические игры. Выходит, мне повезло больше, чем маме. Она сошлась со своим плохишом, чуть было не вышла за него замуж, я же вовремя встретилась с неприглядной реальностью. Не могу сказать, что мне от этого факта легче, но я хотя бы сохранила видимость своего достоинства. Лучше, чем ничего. А как поступит мама… Понятия не имею. Знаю лишь одно: она не станет опускаться до истерик.
Я еще долго вслушивалась в тишину, пытаясь уловить хоть какой-то намек на развязку: хлопок двери, голос Сергея, звук подъезжающей машины или телефонный звонок. Ничего. Уснуть мне удалось лишь под утро, и, как мне показалось, не прошло и получаса, как по ушам ударила визгливая трель будильника. Институт – такая штука, что и в град, и в снег, и в дни, когда твоя семья рушится по кирпичику, надо брать себя за шкирку и тащить на пары.
Наспех одевшись, я спустилась вниз, надеясь убежать до встречи с Артемом. Впервые за последние дни удача повернулась ко мне лицом: дом пустовал, словно все вымерли. И лишь на кухне я наткнулась на маму, чуть не поседев от испуга. Она сидела за столом с неестественно прямой спиной, не шевелясь и глядя в пустоту, как восковая статуя. Такой я ее никогда не видела.
– Господи, как ты меня напугала… – я попыталась улыбнуться, но губы будто свело от неспелой хурмы. – Ты вообще спала сегодня?
– Думала, – безжизненно отозвалась она и снова замолчала.
