Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
В ноябре Мари снова отправилась в суд. Сидя в ожидании своей очереди, она не имела ни малейшего представления о том, в чем обвиняются окружающие ее люди. Может, в домашнем насилии или в том, что они покинули место дорожно-транспортного происшествия. Когда Мари наконец-то вызвали, ее общественный защитник Фельдман сообщил судье, что сторона защиты не собирается подавать прошение о предварительном рассмотрении дела. И на этом разбирательство пока что закончилось. Мари сказали приходить в следующем месяце.
В декабре рассмотрение ее дела перенесли на январь. Мари вернулась в январе, только чтобы узнать, что рассмотрение откладывается до февраля. В феврале его перенесли на март.
Наконец в марте сторона обвинения сделала Мари предложение. Это было так называемое «предварительное соглашение о переквалификации»: если Мари будет выполнять некоторые условия на протяжении следующего года, то обвинение о ложном заявлении снимут. Для этого ей придется посещать психиатра. И она будет находиться на испытательном сроке. И ей придется оплатить судебные расходы в размере 500 долларов.
На взгляд Фельдмана, это была неплохая сделка. Выполнив ее условия, Мари останется чиста перед законом.
Мари хотела, чтобы все это побыстрее закончилось.
Поэтому в марте она в шестой раз отправилась в суд в сопровождении одного лишь адвоката и согласилась на сделку.
В Киркленде капрал Киси продолжал работать над делом. Он переходил от одного кондоминиума в жилом комплексе потерпевшей к другому, спрашивая, не видел или не слышал ли кто-то чего-нибудь подозрительного. Опрашивал технических работников. Поговорил с соседом, приходившим к женщине настраивать телевизор за два-три месяца до нападения. Расспросил соседку, которая сообщила, что кто-то пытался проникнуть в ее дом. Посетил местные заведения – продуктовый магазин, автозаправку, аптеку, – чтобы попросить их предоставить записи видеонаблюдения, сделанные утром в день нападения. В поисках совпадений собрал сведения о других нападениях – в Сиэтле, в ближайших городках Шорлайн, Кенмор и Ситак.
Но через два месяца, когда его усилия ничего не принесли, Киси пришлось оставить это расследование. По ротации он вернулся к патрульной деятельности. С любой дополнительной информацией отныне придется разбираться Уэбер. В период с Рождества до Нового года детективы в процессе передачи дела еще раз просмотрели все относящееся к нему и решили, что последней надеждой остается анализ ДНК.
В процессе расследования был установлен более или менее подходящий подозреваемый. Тем утром, когда пожилая женщина позвонила в полицию, один из ответивших на вызов полицейских Киркленда подъехал к комплексу примерно в пять тридцать. На парковке он увидел «тойоту» с заведенным двигателем, на пассажирском сиденье которой находился мужчина. Когда полицейский подошел к автомобилю и постучал по стеклу, мужчина сообщил ему свое имя и дату рождения. Полицейский проверил информацию, позвонив диспетчеру.
Мужчина сказал, что живет в одном из этих зданий. Он машинист и сейчас поджидает приятеля, проживающего в этом же комплексе и работающего на том же предприятии, чтобы вместе поехать на работу. Полицейский поблагодарил машиниста за сотрудничество и начал отходить от автомобиля. В этот момент ему перезвонил диспетчер и сообщил, что на имя мужчины в июне выписан ордер на арест за непристойное поведение.
Получалось, что в районе предполагаемого преступления находился человек, обвиненный в преступлении на сексуальной почве. У него даже была подходящая под описание толстовка.
Но машинист отрицал свою причастность. По его словам, он находился у себя в кондоминиуме с двух часов предыдущего дня. А когда полицейские провели опознание, жертва сказала, что он ей не кажется похожим на преступника, хотя она не уверена. К тому же он весил 109 кг, что вряд ли можно отнести к среднему телосложению. Тем не менее он оставался подозреваемым до выяснения подробностей.
В патрульной криминалистической лаборатории штата Вашингтон аналитик снял пробу со шнурка, которым связывали руки женщины, и обнаружил мужскую ДНК. Образца было недостаточно, чтобы составить полный генетический профиль. Но он позволял провести Y-STR-анализ, сужающий число подозреваемых до родственников-мужчин. В государственных лабораториях такой анализ не делали, но делали в некоторых частных.
Уэбер попросила машиниста предоставить образец ДНК для сравнения. Он согласился, позволив детективу взять мазок ватной палочкой с внутренней стороны щеки.
В июле 2009 года Уэбер отправила палочку и шнурок в частную лабораторию и стала ждать ответа.
Конечно, этот анализ с его ограничениями не мог точно установить, был ли машинист преступником. Но он мог точно установить, что он им не был.
Полтора месяца спустя, в последний день августа Уэбер получила ответ. Машинист исключался. ДНК принадлежала кому-то еще.
На этом возможности Уэбер заканчивались. Больше она не могла ничего поделать. 2 сентября она перевела дело в разряд неактивных и перешла к другим.
Благодаря сделке Мари теперь не грозило тюремное заключение. Но она испытывала огромное чувство потери. Долгие месяцы ожидания собственной участи и последующие тоскливые годы опустошали ее изнутри.
Мари перестала посещать церковь.
– Я злилась на Бога, – говорит она. Как следствие, они постепенно отдалились друг от друга с Джорданом. – Мы оставались друзьями, но не разговаривали так часто, как раньше.
Мари потеряла интерес к фотографии. Круглые сутки напролет сидела дома и смотрела телевизор.
Она оставила мысли о колледже. Устраивалась на работу, не требующую особого усердия.
– Мне было так плохо. Казалось, я нахожусь в глубокой темной яме. Мне было трудно чем-то заниматься.
В магазине одежды она стояла за кассой, навешивала ярлычки, пересчитывала запасы. В коллекторском агентстве разносила уведомления и вносила информацию в базу данных. Работала на складе, поставляющем по скидкам товары для вечеринок.
Предполагалось, что ученическое удостоверение, обнаруженное полицией в ее квартире, – это лишь временный шаг на пути к независимости. Но она так и не сделала следующий шаг, не получила водительские права. На работу ездила на автобусе.
Самоуважение сменилось презрением к себе. Мари начала курить, выпивать, набрала вес. Принимала необдуманные решения, связывалась с нечистыми на руку людьми, кравшими у нее деньги.
Мари казалось, что все от нее отвернулись – и не ей одной. Шэннон это тоже замечала.
– Все в ее бывшем окружении просто не хотели иметь дела с ней, – говорит Шэннон.
Мари страдала от депрессии и посттравматического синдрома. Такой диагноз поставил специалист, которого она посещала по условиям сделки. Иногда она заставляла себя радоваться. В другие дни смертельно уставала на работе и не могла избавиться от мысли, что все потеряла, что теперь ей никогда не стать нормальной, о чем она когда-то так мечтала.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
