Выдохнув, я ответила:
— Я только хотела сказать, что не стоит лежать прямо на земле, с утра она еще не прогрета. Ты замерзнешь.
Маар поморщился.
— Обойдусь без твоей заботы, — грубым тоном бросил он. — Не трогай меня.
Громко захлопнув книгу, которую до этого держал между страниц, он повернулся ко мне спиной, чтобы уйти. И почему-то именно его спина, как знак того, что меня отвергают, не оставила и следа от моей сдержанности. Сделав глубокий вдох, я не выдержала:
— Может быть, я и не помню ничего, но… Почему ты меня так ненавидишь? — спросила я вслед своему брату. — Я ведь все-таки твоя сестра.
Маар резко остановился. Глубоко вздохнул, в точности как я только что, и повернулся ко мне лицом.
— Шутишь? — глядя на меня уже не с ужасом, а с холодным и ядовитым негодованием. — Сестра?
Он смотрел на меня исподлобья, и взгляд его был тяжелый, в нем не было ни капли привязанности или доброты.
— У меня нет сестры, — с вызовом дернув подбородком, заявил Маар. — Она умерла в тот день, когда разбудила дракона, и на моем теле появилась метка.
В синих глаза, так похожих на мои, полыхнула ненависть:
— Лучше бы ты не возвращалась. Никогда.
Когда он второй раз повернулся ко мне спиной, я его не останавливала. Стояла, словно пригвожденная его словами к земле и не могла пошевелиться. В какой-то момент даже поймала себя на мысли: лучше бы я действительно не возвращалась, если здесь меня так ненавидят. Но разве я заслужила такую ненависть? Ведь даже отец сказал, что ни меня, ни Сиана винить нельзя — мы были детьми. Я разбудила дракона, и из-за этого брат был в опасности? Я не помню этого, но даже если и так, я ведь сделала это не нарочно.
Закрыв глаза, я снова сделала глубокий вдох, в этот раз, чтобы успокоиться, и выдохнула.
Ни Сиан, ни Найт, ни мой отец не видят во мне чудовища, значит, дело не во мне, верно? Маар просто озлобленный мальчишка. Но до чего же тяжело выдерживать такую сильную ненависть.
Открыв глаза, я повернулась, чтобы уйти в другую сторону, но замерла на месте.
Чуть поодаль, возле арки, стояла Лерика и смотрела прямо на меня. Я сразу же поняла, что она стала свидетельницей нашего с Мааром разговора, вот только от ее взгляда у меня похолодело все внутри.
Потому что прямо сейчас, в это мгновение, Лерика смотрела на меня точно таким же взглядом, как только что Маар — полным ненависти.
Не успела я в полной мере осознать это, как девушка резко отвернулась от меня и исчезла под аркой, ведущей из дворика.
Глядя ей вслед, я растерянно моргала. Может быть, мне просто показалось?
* * *
Когда я вошла в аудиторию, где проходили лекции по лунописи, профессора Сальфина еще не было. Две девушки, о чем-то весело щебечущие возле двери, при моем появлении повернулись в мою сторону. Одна из них, кудрявая и веснушчатая, тотчас перестала улыбаться и, с опаской глядя на меня, сделала пару шагов в сторону, одновременно потянув за собой подругу.
В первый момент я опешила, а потом вдруг вспомнила. Ах, да. Благодаря Найту на последней лекции монстрологии все мои сокурсники узнали, что у меня фаза темная сторона луны. Похоже, теперь они от меня будут шарахаться. Интересно, чего он добивался, вынудив меня надеть значок с моей фазой и раскрыв таким образом перед всеми? И как после этого верить его словам, что он не хочет мне навредить?
Сиан сто раз прав, говоря, что мне нельзя верить Найту, злилась я, проходя мимо девушек. Напоследок остановила взгляд на рыженькой, вспомнив: кажется, это была та самая Риса Леви, которую однажды упоминала Лерика — адептка, тайно (видимо, совсем не тайно) влюбленная в Сиана. Хорошенькая, отметила я. Но ведь Сиан ее даже не замечает, как я поняла. Он думает только обо мне, ведь так?
Вокруг меня столько людей, которые смотрят на меня неприязненными взглядами, ледяными взглядами, полными ненависти взглядами, столько людей, которым нельзя доверять, и только Сиан всегда на моей стороне. Даже если он продолжает многое скрывать от меня.
Однажды Сиан сказал, что мне никто не нужен, потому что у меня есть он. Наверное, так и есть. Наверное, в этом мире только те, кто связан узами лунной магии еще до своего рождения, могут быть уверены, что они по-настоящему есть друг у друга.
Мне еще ни разу так сильно, как в эту минуту, не было жаль, что я все забыла. Ведь наверняка меня с Сианом связывало так много особенных моментов, но все они стерлись из моей памяти.
А еще мне впервые нестерпимо захотелось его увидеть. Наверное, ненависть Маара, внезапная и необъяснимая ненависть во взгляде Лерики, боязливые косые взгляды сокурсниц заставили меня почувствовать себя очень одинокой. И именно поэтому мне сейчас очень сильно был нужен Сиан.
Когда я подошла к своему месту, Лерика уже сидела за столом. Подняв голову, она как ни в чем не бывало приветливо улыбнулась мне, и сразу же опустила взгляд в конспект — похоже, чтобы освежить в памяти прошлую лекцию.
Я озадаченно поморгала. Лерика действительно улыбнулась мне только что? Словно и не было того взгляда, полного ненависти. Может, и впрямь не было?
Сейчас я уже ни в чем не была уверена. Неужели, мне просто показалось? На меня так подействовала ненависть Маара, что я углядела ее и во взгляде Лерики? Может быть, она просто услышала наш разговор и была озадачена, удивлена, а я все не так поняла?
Сев рядом с Лерикой, я украдкой посмотрела на нее снова. Словно почувствовав мой взгляд, Лерика подняла взгляд, ее глаза слегка округлились, будто она спрашивала у меня, не случилось ли чего. Я отрицательно качнула головой, и подруга, улыбнувшись еще раз, снова опустила взгляд в конспекты.
Похоже, я в самом деле все надумала. Воображение разыгралось, не иначе.
От этой мысли я почувствовала облегчение, но размышлять об этом дольше не было возможности — в аудитории появился профессор Сальфин, и началась лекция.
Глава 24. ШИПЫ ЛУННОГО ЦВЕТКА
На траволуние мы с Лерикой шли вместе. Подруга непринужденно болтала, жалуясь на то, как строг с ней профессор Сальфин, и я окончательно уверилась, что исполненный ненавистью взгляд Лерики мне просто померещился. И в самом деле — когда кто-то ненавидит тебя так, как ненавидит меня мой брат, становишься мнительной и от каждого человека начинаешь болезненно ожидать такого же неприязненного отношения.
В теплицах Драголуна я оказалась впервые. Профессор Колоквинт была женщиной поистине необъятных размеров, и я с трудом понимала, как она умудряется, имея такие объемы, передвигаться по узким дорожкам внутри теплицы, не повреждая при этом никакие растения. Одетая в длинную оранжевую безрукавку, из-за своих габаритов она так явно была похожа на большую тыкву, что это вызвало смешки у некоторых моих сокурсников: я видела, как ухмылялся Адуар Горн и, перешептываясь с подругой, тайком хихикала Риса Леви.
