Ксандор наклонился и снял со стойки, расположенной у камина, кованую тяжелую кочергу, подбросил в воздух и перехватил в полете одной рукой, как ловят меч за рукоять.
Их глаза встретились, и Ива, позабыв про боль, усталость и лихорадку, вдруг почувствовала азарт предстоящей битвы и перестала дрожать.
— Идем! — решительно сказала она. — Я отыщу эту дверь! Не просто так эти существа ее прячут!
В лавке было темно, как прошлой ночью, но оказалось, что тело Ксандора сияет, разгоняя мрак. Этого света было достаточно, чтобы Ива различала полки и проходы между ними. Сейчас лавка не дышала, точно затаилась. Ива закрыла глаза и сосредоточилась, стараясь почувствовать след. Воздух мерцал, полки и стены колебались в нем, точно в мареве, искажались. Но не могли скрыть главного — Ива увидела дорогу. Прямой и короткий коридор вел от прилавка к маленькой деревянной двери. Всего-то шагов десять. А прежде Ива могла блуждать вокруг потайной дверцы часами, но так и не увидеть ее.
— Дай мне руку! Я поведу тебя за собой.
Ксандор, ни слова не говоря, взял ее маленькую ладонь в свою — горячую и большую.
Они успели пройти три шага, когда от стены отделилась тень.
— Что же это ты делаешь, милая? — голосом, который словно источал патоку, пропела Эсмеральда. — Мы так о тебе заботились. Позволили искать брата. Вот, забирай!
Хозяйка лавки, улыбаясь, протянула Иве на ладони клубок ниток.
— Нитки? — не сдержала удивления Ива.
Страх ее весь выветрился без остатка, а госпожа Ильвиль, что так заискивающе улыбалась ей сейчас, не вызывала ничего, кроме брезгливости.
— А что же еще? Ведь твой брат был портным. Так заберешь?
— Заберу!
Ива схватила с ладони Эсмеральды клубок.
— Идем, Ксандор!
Дверца сделалась еще на шаг ближе. И тогда Эсмеральда издала дикий, пронзительный вопль. Она раскрывала рот все шире и шире, пока кожа вокруг губ не растрескалась и рот не превратился в черный провал, зияющий пустотой.
Ксандор откинул Иву за спину и пронзил тварь, которая кинулась на него, кочергой. Из дыры на животе высыпалось несколько песчинок, с шумом вышел воздух, а после пустая оболочка Эсмеральды плавно опустилась на пол, как спущенный воздушный шарик.
Ива задрожала, но теперь уже Ксандор решительно сжал ее ладонь.
— Туда? — спросил он, указывая совершенно в другую сторону от двери. Он ее просто не видел.
— Нет, туда, — вздохнула Ива и снова повела его за собой.
Эсмус не пытался договориться. Он не издал ни звука, когда кинулся на Ксандора. Ива закричала, увидев, как в спину префекта по самую рукоять вошел нож.
— Ксан!..
Ксандор резко размахнулся и молниеносным движением снес господину Ильвилю голову с плеч. Та ударилась о пол с глухим стуком, покатилась, как мяч. Ни капли крови не выступило на обезглавленном теле. С тихим шелестом то, что когда-то было Эсмусом, осело по стене.
— Ксандор! Дай посмотрю! Очень больно?
Ива перепугалась не на шутку. Нож торчал из спины Ксандора, а сам он замер, прислушиваясь к себе.
— Вытаскивай! — приказал он.
— Нет, Ксан. Присядь. Я за тряпками. Я быстро. Надо перевязать.
Люди не всегда сразу чувствуют боль. Сейчас у него шок, но две-три минуты — и Ксандор истечет кровью.
— Вытаскивай, — сказал он мягче. — Доверься.
Он опустился перед Ивой на одно колено, чтобы ей сподручнее было ухватиться за рукоять. Вот упрямый! Ладно, оторвет подол платья. Главное — чтобы он не потерял силы, прежде чем разберутся с дверью. Она рванула кинжал.
А тот вышел неожиданно легко, и кровь не брызнула фонтаном. Узкий порез на спине заполнился пламенем, а после затянулся на глазах.
— Ох… — только и смогла произнести Ива.
— Удобно быть огнем, — усмехнулся он. — Веди меня, девочка. Я знаю, мы близко.
Последние два метра вдруг сделались резиновыми. Будто коридор растягивался под их шагами. Дверь — вот она, протяни руки и ухватишь простую железную ручку-скобу, но нет, не тут-то было, дверь будто играла с ними в салки: манила и убегала. Ива почувствовала, как колотится сердце, как пот заливает глаза. Ноги подкашивались.
— Не могу, — устало прошептала она.
Ксандор поднял ее на руки.
— Вместе сможем.
И когда Иве уже стало казаться, что они никогда не доберутся до этой проклятой дверцы, пространство натянулось, словно полотно, а потом треснуло.
Ксандор, не выпуская Иву, вышиб дверь ногой и, нагнувшись, втиснулся в узкое помещение.
Комнатка, затянутая паутиной, оказалась крошечной, словно кладовка, и совершенно пустой, если не считать двух коконов, прилепленных к стене. Ива подумала о куколках ночных бабочек. Эти два веерообразных тела, покрытых толстой коричневой кожей, напоминали их, только оказались в сотни раз больше. От коконов вглубь стен отходили сосуды, которые пульсировали, сокращались, а сами стены дышали.
— Вот они… — прошептала Ива. — Настоящие они…
— Отлично.
— И как мы их?
Ива передернулась, посмотрев на кочергу в руке Ксандора.
— Нет, — он разгадал ее мысли. — Все будет проще. И чище. Отойди к двери.
Префект подошел к коконам, и кисти его рук превратились в пламя. Коричневая оболочка занялась с треском. Куколки корчились, плавясь от жара. Сосуды лопались. От стен откалывались куски, рассыпаясь пылью.
— Бежим!
Он подхватил ее на руки и рванул к выходу. Проходы, по которым они бежали, извивались в судорогах, полки корежились, роняя вещи.
— Ксандор! Здесь всюду люди! Мы не можем уйти!
— Смотри! — крикнул он вместо ответа.
Некоторые фигурки, упав, начинали распухать, увеличиваясь в размерах, и превращались в людей, которые сидели на корточках, обняв себя за колени. Они постепенно поднимались на ноги, озирались, как после долгого сна.
— Быстро! За мной!
Лавка вдруг ужалась, сделалась тесной, словно втянула в себя десятки метров коридоров, как паук подтягивает к туловищу обожженные конечности. Выход оказался совсем рядом.
