– Извините, – сказал Дов-Биньямин.
Таксист, с такой волосатой грудью, что шерсть торчала из-за ворота футболки клочками, растоптал сигарету и распахнул пассажирскую дверь:
– Хотите покататься, рабби?
– Я не рабби.
– И покататься не хотите?
Дов-Биньямин поправил шляпу.
– Нет. Вообще-то нет.
Таксист прикурил вторую сигарету, демонстративно щелкая дорогой зажигалкой. Дов отметил это, хоть и не сильно удивился.
– Я ищу проститутку.
Таксист закашлялся и схватился за грудь:
– Я что, похож на проститутку?
– Нет, вы неправильно меня поняли. – Дов-Биньямин подумал, не лучше ли смыться. – Женщину-проститутку.
– Как ее зовут?
– Никак не зовут. Как угодно. Вы же таксист. И наверно, в курсе, где такие женщины собираются.
Таксист хлопнул ладонью по капоту и сказал:
– Ха.
Дову показалось, что он усмехнулся.
По другую сторону от Дова остановилось еще одно такси.
– Что случилось? – поинтересовался второй водитель.
– Ничего. Рабби интересуется, где найти знакомую. Думает, в обязанности таксиста входит подсказывать такие вещи.
– Мы что, в министерстве туризма работаем? – сказал второй водитель.
– Я просто подумал, – произнес Дов-Биньямин, почему-то тонким и дрожащим голосом. Словно надеялся разжалобить второго таксиста.
– Там позади на Дизенгоф есть банкомат.
– Проститутки в банке? – удивился Дов-Биньямин.
– Нет, не в банке. Но услуги не бесплатные. – Дов покраснел, хоть под бородой этого было не видно. – Возле железнодорожного вокзала в Рамат-Гане – где автобусы останавливаются.
– И все эти милые дамы вовсе не ждут автобуса в Хайфу, – добавил первый таксист. Еще раз хлопнул по капоту и сказал: – Ха!
Поначалу он даже не притормозил, а промчался мимо женщин на полной скорости и так лихо обогнул бетонный островок, что колеса заскрежетали и запахло паленой резиной. Дов-Биньямин притормозил, пытаясь обуздать себя и машину: он и без того привлек к себе излишнее внимание. Руль начал вибрировать: руки у Дова тряслись. Ребе выдал ему разрешение, а его дело слушать совета. А ведь с гетером надо считаться, разве нет? Так убеждал Дов-Биньямин свои руки, но они не соглашались и продолжали трястись.
Со второго захода к машине справа подошла женщина. Блузка, брюки в тон. Такие облегающие, что Дов мог разглядеть ее фигуру во всех деталях. Какое бесстыдство! Она постучала по стеклу. Дов-Биньямин потянулся – открыть окошко. Но впопыхах задел рычаг коробки передач, и машина подалась вперед. Он поставил ее на ручной тормоз и опустил стекло.
– Свет погаси, – сказала она. – Мы же не на сцене.
– Простите, – сказал он, выключая подсветку в салоне. И даже порадовался такой оплошности: не то, чего доброго, подумает, что для него нанять проститутку – привычное дело, а ему этого не хотелось бы.
– Вас интересует что-то определенное?
– Что?
– Из стеснительных, – сказала она. И просунулась в окошко – Дов-Биньямин отвел глаза от ее полных грудей. – В первый раз? Не переживай. Я буду нежной. Я знаю, что черным шляпам нужно.
И тут Дов-Биньямин ощутил, насколько тяжел его поступок. Он позорит сейчас всех хасидов. Это грех перед Богом. Ему вдруг нестерпимо захотелось рвануть назад, в Иерусалим, к молчаливой жене. Но он усилием воли сосредоточился на своей задаче.
– И что вы знаете о черных шляпах?
– Да много чего, – ответила она. И еще сильнее просунулась в окно: – Вообще-то, мы вроде знакомы. – Дов-Биньямин окаменел, но тут же затрясся вдвое пуще прежнего. Включил первую скорость и нажал на газ. Проститутка едва успела отскочить от окна.
Когда он уже думал, что никого подходящего ему не найти, из темноты вышла энергичная молодая женщина.
– Добрый вечер, – поздоровался он.
Она не ответила, ни о чем не спросила и даже не улыбнулась. Просто открыла правую дверцу и села в машину.
– Что это вы делаете?
– Избавляю вас от необходимости колесить до рассвета. – Американка. Это он по акценту понял. Но ее иврит был очень неплох – приятный и энергичный, как и ее походка. Дов-Биньямин включил фары и опять задел переключатель скоростей, машина подпрыгнула.
– Не дергайся! – сказала она. – Самое трудное позади. Остальное я беру на себя.
Комната в незарегистрированном хостеле. С отдельным входом. Из меблировки только двуспальная кровать и три одинарные. Возле двери единственный источник света – торшер.
Проститутка села на большую кровать, поджала под себя ноги. Сообщила, что ее зовут Девора.
– Как пророчицу[83], – сказал Дов-Биньямин.
– Именно, – сказала Девора. – Но я могу предсказывать только ближайшее будущее.
– Все равно это редкий дар, о таком можно только мечтать. – Дов переминался с ноги на ногу. Он стоял рядом с большой кроватью, колени у него не гнулись.
– Не совсем так, – сказала она. – Все мои клиенты и так знают, что им уготовано.
Огневая она, эта женщина. А их разговор, казалось, согревал те члены Дова, до которых не дотягивалась жаркая волна. Желание, копившееся в нем месяцами, так переполнило его, что просто удивительно, как у него кожа еще не лопнула от натуги. Он кинул шляпу на узкую койку у стены – ему хотелось выглядеть таким же раскованным и самоуверенным, как тот волосатый таксист с сигаретами. Шляпа упала тульей вверх. Дов непроизвольно дернулся, хоть она упала и не на тулью.
– А не лучше ли было бы зарабатывать на жизнь пророчествами? – спросил он.
– Разумеется. Пророчить – дело доходное. Не надо целыми днями прихорашиваться. И куда проще лежать на спине, не утомишься. Это, кстати, и вас касается. По крайней мере утром чувствуешь: ночь прошла не зря. – Она сняла одну сережку, потом, словно передумав, вдела ее обратно. – Впрочем, не важно. Денег это все равно не приносит. Мне платят за все, что угодно, только не за возможность заглянуть в будущее.
– Раз так, я буду первым, – он почти что успокоился. – Расскажите мне, что вы видите.
Она зажмурилась, склонила голову набок, чуть приоткрыла рот – с таким видом, будто и впрямь заглядывает в другие миры.
– Я предсказываю, что вы первый раз пошли на такое.
– Разве это пророчество! Это догадка. – Дов-Биньямин хмыкнул и пошевелил пальцами ног в ботинках. – Что еще вы предскажете?
