Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209
Его сменила хрупкая девочка лет двенадцати, красивая исвежая, как весенний день, за ней последовал шестнадцатилетний ученик, за ним —четырнадцатилетняя девочка. Всего за это утро Роден с помощью своей сестрывыпорол шестьдесят учеников: тридцать пять девочек и двадцать пять мальчиков.Последним был пятнадцатилетний Адонис с великолепной фигурой. И Роден невыдержал: пустив жертве кровь, он пожелал изнасиловать ее, в чем принялабольшое участие Селестина, которая подчиняла пациента неистовым желаниям брата.Роден овладел задом юного ангела, осквернив его грязными ласками, порвав его вклочья, и сбросил в самые недра пенистую струю своей страсти. Залитого кровьюмальчика утешили конфетами и отпустили.
Вот каким образом этот развратник злоупотреблял довериемродителей, поручивших ему своих детей, а они, обольщенные действительнобыстрыми успехами учеников, имели глупость закрывать глаза на опасности,которыми была полна эта школа.
— О небо! — вздохнула Жюстина, когда оргии всоседней комнате закончились. — Как можно заниматься такими мерзостями?Как можно наслаждаться, терзая детей?
— Ты не все еще знаешь, — отвечала Розали,провожая подругу в свою комнату, — а то, что ты увидела, должно тебяубедить, что когда мой отец обнаруживает в девочках особенные достоинства, онпоступает с ними так же, как поступил с этим юношей. Между прочим, —продолжала Розали, — благодаря такому способу девочки не теряют своючесть, им не приходится бояться беременности и ничто не мешает им найтивпоследствии супруга. Каждый год он использует подобным образом более половинымальчиков или девочек. Ах, Жюстина! — воскликнула она, заключая подругу вобъятия. — Я ведь также испытала на себе отцовское распутство… Когда мнебыло шесть лет, он меня изнасиловал и с тех пор почти ежедневно…
— Но послушай, — прервала ее Жюстина, — когдаты немного повзрослела и могла призвать в помощь религию, почему же ты необратилась тогда к директору?
— Увы, — покачала головой Розали, — выходит,ты не знаешь, что отец вырывает из нас все ростки религии, что он насразвращает и запрещает исполнять религиозные обряды? Впрочем я ничего непонимаю в религии, меня этому почти не учили. Мне, конечно, кое-что объясняли,но только из страха, что мое невежество выдаст отцовское неверие; я никогда небыла на исповеди и не получила первого причастия. Отец так зло смеется надтакими вещами, так умело подавляет малейшую набожность, что навсегда отвращаетот религии всех, кем он наслаждался; а если детей к этому принуждают родители,они соглашаются с неохотой, безразличием и презрением, и он не опасается, чтоони проболтаются на исповеди. Иногда он собирает вместе учеников и учениц, вкоторых уверен, и читает им лекции для того, чтобы совершенно искоренить в ихдушах зачатки веры и добродетели. Но некоторые не пользуются такой честью из-засвоей слабости или в силу нелепой преданности предрассудкам, которыми отравилиих родственники.
— Какая предосторожность! — удивилась Жюстина.
— Она необходима, — ответила Розали, — чтобыбез помех наслаждаться и избежать опасностей, которые неизбежно появляются,когда человек ведет такую жизнь; благодаря своей предусмотрительности он десятьлет спокойно предается утехам!
— Пойдем со мной, Жюстина, — сказала ей Розаличерез несколько дней после этого разговора, — и ты собственными глазамиувидишь, чем занимается отец со своей сестрой, со мной, с гувернанткой и снекоторыми из своих фаворитов. Надеюсь, эти мерзости подтвердят мои слова ипокажут, как должна страдать такая порядочная девушка, как я, в кого самаприрода вложила ужас ко всему, что составляет ее долг.
— Какой долг! Лучше скажи: несчастье.
— Увы, жестокий отец превратил мои несчастья вобязанности, и я бы погибла, если бы вздумала противиться. Однако,поспешим, — продолжала Розали, — урок скоро кончится, и отец,подогретый предварительными упражнениями, собирается вознаградить себя засдержанность, к которой его порой вынуждает его осторожность. Занимай место,где ты сидела в прошлый раз, и внимательно наблюдай.
Прежде чем поведать читателям о сладострастной оргии,свидетельницей которой стала Жюстина, опишем ее участников.
Этими персонажами были: Марта, прекрасная как ангелгувернантка дома, которой, как мы уже упоминали, было восемнадцать лет;Селестина, его сестра; Розали, его дочь; юный ученик шестнадцати лет по имениФьерваль, и сестра последнего, пятнадцатилетняя девочка, которую звали Леонора— эти двое, казалось, состязались друг с другом в грациозности, стройности исовершенстве. Они были удивительно похожи, любили друг друга, и скоро мыувидим, с какой ловкостью наш развратный учитель благоприятствовал этомуинцесту.
— Теперь мы можем чувствовать себя свободно, —начал Роден, тщательно запирая все двери, — и займемся нашими забавами;утренние порки так меня взволновали… Вот поглядите, — добавил он,выкладывая на стол багровый, будто отлитый из железа член, который привел бы втрепет любую задницу.
Вот именно, любую: пора сообщить читателям, что Роденсправлял свои церемонии исключительно в этом храме; в силу предрасположенностиили мудрости опытный Роден не позволял себе иного наслаждения, и мы увидим, чтоон неукоснительно следовал своим правилам.
— Иди ко мне, милый ангел, — обратился он кФьервалю, проникая языком в его рот, — я хочу начать с тебя; ты знаешь,как я тебя обожаю. Снимите панталоны с вашего брата, Леонора, и пусть ваширучки приблизят к моим губам великолепнейший зад этого красавца… Прекрасно! Этото, что мне надо…
И он принялся лобзать, поглаживать, тискать, облизыватьседалище, не имевшее себе равных.
— Моя сестра, — продолжал Роден, — встанет наколени перед этим юношей и будет сосать его; Марта приготовит Леонору: ее зад яхочу видеть рядом с задом ее братца и тоже целовать его, это будет пикантноесочетание… Да, именно пикантное. Однако для полной картины кое-кого недостает,поэтому ты, Розали, подними подол Марте, оголись сама и устройся так, чтобы яимел под рукой обе ваши попки.
Сцена составилась в считанные секунды. Но у Родена было слишкоммного желаний и слишком богатое воображение, чтобы он довольствовался однойкомпозицией. И вот какой была следующая: Леонора и Фьерваль улеглись перед еголицом в такой позе, чтобы он имел возможность целовать по очереди рот юноши изаднее отверстие его сестры; справа и слева он обеими руками ласкал ягодицыМарты и Розали.
— Попробуем другую вариацию, — сказал он некотороевремя спустя, — я должен поработать розгами: это для меня ни с чем несравнимое удовольствие и никогда мне не наскучит. Твой зад, Леонора, будетрадовать мой взор, и поцелуи, которые я на нем запечатлею, разожгут мое желаниеотделать его как следует; но я бы хотел, чтобы эту процедуру начал ваш брат. Ятоже возьму розги и всыплю ему по первое число, если он будет щадить вас.
Сцена эта происходила так, как было задумано, но скоро Родензахотел, чтобы его сестра возбуждала ему член, прижимая его к ягодицам дочери,а Марта обрабатывала ему задницу розгами. Читатель, возможно, не поверит, ноФьерваль, достойный ученик Родена, не выказал никакого желания щадить своюсестру; подстегиваемый сыпавшимися на него ударами, малолетний развратник билее изо всех сил.
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209
