Достав отмычку, Молодцов сунул ее в замочную скважину. Трик-трак — повернулась отмычка в замке.
Дверь открылась.
— Давайте я тут постою, — предложила Катька. — А если кто пойдет, я вас предупрежу.
— Не надо, — отверг Димка. — Вон лифт рядом. Если кто-нибудь на лифте приедет, мы все равно не успеем выскочить из номера. Рисковать так рисковать. Быстро заходим, быстро делаем обыск и быстро уходим. Вперед!
Ребята и учительница вошли в номер и захлопнули за собой дверь. Нашарив на стене выключатель, Димка зажег свет. Пятьсот десятый номер был не такой роскошный, как у Сонечки. Обыкновенный двухместный номер с двумя кроватями, двумя стульями, столом, шкафом, ванной и туалетом.
Молодцов сразу же обратил внимание на записку, лежащую на столе. Записка была написана от руки и содержала всего три слова: «В воскресенье. Ночью. Целую».
— Вот что значит интуиция! — гордо заявил Димка, показав записку Катьке и Сонечке. — Горохова-Данилова завтра ночью в сейф полезет.
— Ты думаешь? — с сомнением сказала Катька.
— Читай сама — «В воскресенье. Ночью».
— А почему тогда — «Целую»? — спросила Сонечка.
— Для конспирации, Софья Николавна. Если б она просто в сообщении написала: «В воскресенье. Ночью» — было бы подозрительно. А добавила: «Целую» — и никто не придерется — обыкновенная любовная записка. Знаю я эти шпионские штучки. — Молодцов положил записку на место. — Давайте по-быстрому обыщем номер. Может, еще чего-нибудь интересное есть.
Но больше ничего интересного в номере не оказалось. В нем вообще не было ничего, указывающего на то, что тут кто-то живет. В шкафу не висело никакой одежды; в ванной на полке не лежало ни зубной щетки, ни тюбика с пастой.
Они уже собирались уходить, как вдруг…
Как вдруг в коридоре послышались шаги и кто-то остановился у дверей номера.
Димка быстро выключил свет. «Попались!» — молнией мелькнуло у него в голове. То же самое мелькнуло в головах Оладушки-ной и Орешкиной.
Секунда — и в замочной скважине стал поворачиваться ключ.
Ребята с учительницей бросились кто куда. Дима кинулся под кровать. Софья Николаевна полезла в шкаф. А Катька от растерянности не нашла ничего умнее, как запереться в туалете.
Из-за дверей доносилось невнятное бормотание. Замок не отпирался.
— Дима, Дима, — послышался шепот из туалета.
— Что? — откликнулся Молодцов из-под кровати.
— Это номером ошиблись.
По всей видимости, Катька была права. Ключ поворачивался в замке и так и этак, но замок упорно не хотел открываться. Бормотание смолкло.
Димка вылез из-под кровати и, подкравшись к двери, прислушался. Он услышал удаляющиеся шаги.
Молодцов осторожно открыл дверь и выглянул в коридор. Никого.
— Сваливаем! — Димка пулей выскочил из номера.
За ним пулей выскочила бледная Катька, а за Катькой, тоже пулей, выскочила бледная Софья Николаевна.
Захлопнув дверь, они быстро пошли по коридору.
А навстречу им уже шла дежурная по этажу в сопровождении высокого негра.
— Дайте ваш ключ, — сказала дежурная негру, остановившись у 506-го номера. — Сейчас посмотрим, почему у вас дверь не открывается.
— Ноу, нет, — мешая русские и английские слова, ответил негр. — Май номер за углом. О'кей?
— За каким еще углом? — Дежурная показала негру бирку на ключе. — Видите, ваш номер 506-й.
— О, сорри, извините. — Негр приложил к груди широкую ладонь. — Я путать двери… Я немножко… как это по-русски… поддал. Выпил. О'кей? Понимайн?..
— Чего уж тут не понимайн, — ответила дежурная, открывая дверь 506-го номера. — Заходите…
А Софья Николаевна с ребятами тем временем вошли в свой номер. Сонечка и Катька без сил повалились на кровать. А Димка, схватив со стола графин с водой, выпил сразу половину.
— Димочка, оставь попить, — попросила Катька и, присосавшись к горлышку, осушила вторую половину графина.
— Ну вы даете, — сказал Молодцов, когда все немного успокоились. — Софья Николав-на, зачем вы в шкаф-то полезли? Ведь если б кто-нибудь пришел, он первым делом шкаф бы открыл, одежду повесить.
Учительница только рукой махнула.
— Ой, я так перепугалась, что совсем перестала соображать.
Димка посмотрел на Катьку.
— А ты, Катя, зачем в туалете заперлась? Ведь вторым делом он бы в туалет зашел.
— А куда нам было прятаться? — спросила Орешкина.
— Под другую кровать.
— Мы бы с Софьей Николавной там вдвоем не поместились. Но я, кстати, сразу поняла, что это номером ошиблись. Помнишь, я тебе еще сказала? И как-то успокоилась. Даже стихи начала сочинять.
— Во врать-то, — фыркнул Димка.
— Ничего и не вру. Я в туалете стихотворение сочинила.
— Ну прочти.
— Ой, нет, — смутилась Орешкина. — Оно глупое.
— Прочти, Катюша, — поддержала Димку Софья Николаевна. — Вдруг ты у нас второй Пушкин.
— Ну хорошо, — согласилась Катька. — Слушайте.
И она прочла:
Я стихи простые эти Сочинила в туалете!
Глава XXXIII Ночь, полная шорохов
На другой день, поздним вечером, в гости к Лике пришел Ромка.
— Здравствуйте, Ирина Сергевна, — вежливо поздоровался он с Ликиной матерью, когда та открыла ему дверь. — А Лика дома?
— Здравствуй, Роман, — ответила Ирина Сергеевна. — Разумеется, дома. Она же у нас болеет. Целую неделю в школу не ходила. Теперь придется наверстывать.
— А я как раз и хотел объяснить Лике новый материал.
В прихожей появилась Лика.
— Здравствуй, Лика, — тоже вежливо поздоровался с ней Орешкин. — Как ты себя чувствуешь?
— Уже получше. Только еще немного кашляю. — И Лика покашляла. — Кха-кха… кха-кха…
— Доченька, зачем ты вышла в прихожую, — заволновалась Ирина Сергеевна. —
Здесь же сквозняк. Веди гостя к себе. А я вам сейчас чай принесу.
Ребята прошли в Ликину комнату.
— Долго мне еще болеть? — спросила Лика.
— Можешь выздоравливать, — ответил Ромка. — Сегодня ночью все станет ясно… — И он рассказал Соломатиной о вчерашнем обыске в 510-м номере и о записке, состоящей из трех слов: «В воскресенье. Ночью. Целую».
— Так что Гоша отпадает, — закончил рассказ Орешкин.
Лика усмехнулась.
— Самое смешное, — сказала она, — что вчера я слышала Гошин разговор по телефону. И он сказал точно такую же фразу: «В воскресенье, ночью. Целую».
