Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
Ну, пора кончать. Храни Вас Бог. Крепко целую. Сестра».
Конечно, никто из царской семьи не был бесчувственным, тупым фаталистом. Когда разразилась беда, были и скорбь, и горе, и рыдания. Но Бог явил утешение: самого тяжкого для семейства — разлуки — Он не допустил.
«Если в доме горе, оно сближает домочадцев. Оно делает всех более терпеливыми друг к другу, более добрыми, заботливыми, стойкими. Испытания нам посылаются не для того, чтобы нас погубить. Мы должны стать настоящими людьми. Бог хочет, чтобы мы очистились от всякого зла и стали подобными Ему. Часто, чтобы сделать это, Он подвергает нас горьким испытаниям» (императрица Александра Феодоровна).
М.К. Дитерихс: «Вся семья жила в большой дружбе между собой и находила внутри себя любовь и твёрдость переживать и с терпением и кротостью переносить наступившие для неё дни тяжёлого угнетения и унижения, а порой и оскорбления. По свидетельству приближённых, старшие великие княжны... сознательно и мужественно относились к постигшей их родителей перемене и преданной любовью и поразительной заботливостью старались им облегчить горечь обид и унижений, выпавших на их долю во время заточения».
В этих тяжёлых условиях родители пожинали благодатные плоды своего доброго воспитания. Они научили детей не только заботиться о близких, но и не терять любви ко всем людям, от сердца прощая обидчиков. Отвлечёмся на миг, обращаясь к нынешним родителям: не упускайте мелочей! Не бейте в наказание стол, если малыш ударился об него, никогда не произносите при ребёнке недоброе суждение о человеке, который имел несчастье вам не понравиться, не позволяйте сыну или дочери быть ябедой. Не бойтесь, что ваш ребёнок вырастет размазнёй, не способным постоять за себя, ибо доброта — это великая сила. И когда маленький царевич Алексей, выздоравливая, невзирая на хромоту ходил с сёстрами в госпиталь утешать раненых, когда он торговал с матерью поделками в благотворительных целях, уже тогда закладывались в нём те огромные терпение и смирение, что помогли ему вынести унижение и горечь заключения. То же можно сказать и о его сёстрах: великие княжны всегда прежде думали о других, а не о себе.
УтешениеВ заключении родители подбадривали детей самыми простыми житейскими способами: играли с ними, с интересом смотрели их домашние сценические постановки. Государь Николай после ареста в Царском Селе взял за правило читать каждый вечер семье и свите лёгкую беллетристику (Дюма, Конана Дойла), чтобы успокоить их и отвлечь от тяжёлых событий дня.
Но всё же главным утешением святого семейства была православная вера. Из дневниковых записей императрицы мы узнаем, что в Сибири великая княжна Татьяна читала вслух духовную литературу. Остались немые свидетели нелёгкой жизни семьи в заточении — вещи, сохранившиеся в доме Ипатьева после убийства царственных мучеников. Об этом подробно писал М.К. Дитерихс в книге, посвящённой расследованию этого зверского преступления:
«Брошенными валялись пузырьки и флакончики со святой водой и миром, вывезенные, как значилось по надписям на них, ещё из Ливадии, Царского Села и костромских монастырей; разбросанными, изломанными и разломанными валялись повсюду шкатулки, узорные коробки, рабочие ящички для рукоделий, дорожные сумки, саквояжи, сундучки, чемоданы, корзины и ящики и вокруг них вывороченные оттуда вещи, предметы домашнего обихода и туалета. Но... ничего ценного в смысле рыночной ценности и, наоборот, почти всё только ценное и необходимое для бывших обитателей этого дома.
В спальне бывшего государя императора и государыни императрицы валялся на полу “Молитвослов”, с юношеского возраста не покидавшийся императором, с тиснённым на обложке сложным вензелем из двух монограмм: “Н. А.” и “А. Ф.” и датой на оборотной стороне книжечки — “6 мая, 1883 г.”; вблизи “Молитвослова” брошена разломанная двойная рамка, где у государя были всегда портреты государыни невестой и наследника цесаревича, а от самих портретов валялись лишь порванные, совершенно обгоревшие кусочки.
Неподалёку лежали неразлучные спутницы государыни императрицы — книги “Лествица”, “О терпении скорби” и Библия — все с инициалами “А. Ф.” и датами “1906 год” и с повседневными пометками в текстах и на полях, сделанными рукой её величества; тут же валялись и остатки её любимых чёток; тут же и необходимая для наследника цесаревича, болевшего с апреля, машинка для электризации и его лекарства, его игрушки, его доска, которую клали ему на постель для игры на ней и занятий. И флаконы с одеколоном и туалетной водой, туалетные стаканчики, мыльницы, скляночки и коробочки от разных лекарств и масса пепла от обгорелых чулок, подвязок, материй, бумаги, карточек, шкатулочек, коробочек от различных рукоделий, иконок и образков.
Этого пепла и обгорелых вещиц домашнего обихода и туалетного характера было ещё больше в следующей комнате, служившей спальней для великих княжон. Сразу получалось впечатление, что всё служившее раньше для туалета, что составляло одежду, бельё, работу, рукоделие, развлечение, что хранилось дорогой памятью о близких людях и друзьях, — всё было собрано в беспорядке, в спешке, скомкано, сломано, порвано и сожжено в двух печах, находившихся в этой комнате. Срезанные же во время болезни волосы великих княжон валялись перепутанные в мусоре в передней, близ комнаты Янкеля Юровского, а некоторые порванные письма к ним, фотографии и карточки, им принадлежавшие, оказались засунутыми за шкаф в одной из комнат нижнего этажа, где жили палачи внутренней охраны.
Не видно было лишь одного — кроватей в комнате великих княжон... Они жили в этой комнате без кроватей и не имели матрацев...
Совершенно отдельно стоял раскрытый тяжёлый ящик — сундук с частью книг, принадлежавших августейшим детям; в ящике рылись, большую часть книг разбросали тут же, вокруг него. Книги исключительно русские, английские и французские; ни одной на немецком языке. Книги определённого выбора: сочинения для религиозного, нравственного воспитания и произведения лучших русских классиков. Книги определённых владельцев; в них собственноручные их высочеств пометки, закладки домашней работы, засушенные цветы и листочки. Почти на всех — посвящения или просто пометки от отца или матери или обоих вместе: “Ёлка. 1911 г. 24 декабря, Царское Село, от папа и мама, Ольге”; “В. К. Ольге, мама, Тобольск, 1917 г.”; “Моей маленькой Татьяне от мама 9 февраля, 1912 г. Царское Село”; “Дорогой Татьяне от папа́ и мама́. Янв. 1908”; “М. Н. Ёлка. 1913”; “Тетрадь для французского. Алексис”» и т.д.
Из одной английской книжки великой княжны Ольги Николаевны высунулись два листочка почтовой бумажки, на которых рукой её высочества записаны стихотворения, сочинённые в Тобольске или государыней императрицей, или графиней Анастасией Васильевной Гендриковой (стихи были написаны поэтом Сергеем Бехтеевым и пересланы им царственным узникам. — М. К.).
На одном листке:
Перед иконой Богоматери Царица неба и земли, Скорбящих утешение, Молитве грешников внемли. В Тебе надежда и спасение. Погрязли мы во зле страстей, Блуждаем в тьме порока... Но... наша Родина... О, к ней Склони всевидящее око. Святая Русь, твой светлый дом Почти что погибает. К Тебе, Заступница, зовём — Иной никто из нас не знает. О, не оставь своих детей, Скорбящих упование, Не отврати своих очей От наших скорби и страдания.
На другом листке:
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
