Из-за верхушек деревьев показался замок Бэрри, расположенный на вершине небольшого холма. Лэм стиснул зубы, борясь с ревностью и чувством собственника, чего никогда до этого не испытывал. Он бросил взгляд на Катарину. Ее щеки разгорелись, глаза блестели. Он представил, как она бросается в объятия Бэрри, как Бэрри жадно целует ее и как она в нетерпении отвечает ему тем же. Лэм напомнил себе, что надо действовать уверенно, но не торопясь. Эту битву он не должен проиграть. Катарина прервала его мысли.
Слава Богу, здесь не было сражений, — неуверенно сказала она.
Они поднялись по дороге к внешним воротам замка и проехали по опущенному мосту. Железные ворота были заперты, но никто не появился, чтобы спросить, что им надо. Лэм подъехал к ним и дернул веревку колокола на сторожевой башне.
Колокол громко зазвонил, разорвав тишину ирландского пейзажа, разогнав сидевших на стене голубей.
Замок Бэрримор строился в средние века, как и многие другие, и основу крепости составляло квадратное каменное укрепление, хотя со временем к нему добавились другие постройки. Внутренняя стена была не каменной, а глиняной. Не было видно никакого намека на цивилизацию, как будто они совершили путешествие обратно во времени в мир рыцарей в латах и прекрасных дам в туниках. Замок казался покинутым, что усиливало впечатление, и Лэм готов был увидеть во внутреннем дворе тени давно умерших воинов.
Катарина посмотрела на О'Нила.
— Странно. Неужели никого нет?
— Как будто так, — отозвался Лэм, довольный тем, что Хью Бэрри не оказалось на месте. — Надо справиться в деревне, — добавил он, поворачивая свою лошадь. Катарина и Макгрегор последовали его примеру, и тут все трое увидели группу всадников, приближавшихся к замку с запада. Заметив людей у ворот Бэрримора, всадники пустили лошадей в галоп. Лэм взял поводья из рук Катарины и провел их лошадей через подъемный мост на дорогу, где в случае чего было проще развернуться и спастись бегством. Макгрегор держался рядом с Катариной с другой стороны. Он не выпускал пистолет из рук. Лэм расстегнул плащ, чтобы в случае нужды быстро выхватить оружие.
Кто они? — испуганно воскликнула Катарина. — Неужели вы собираетесь сражаться с дюжиной вооруженных людей?
Лэм не ответил, разглядывая несшихся к ним по дороге всадников. Он слышал, как Катарина ахнула. Она вцепилась в его руку, и у него упало сердце, потому что он мог догадаться, кто были эти люди. А это явно были ирландцы — они были одеты в национальные серые плащи, сидели на некрупных лошадях местной породы и у некоторых были запрещенные челки, стриженные низко, чтобы скрыть лицо.
Это ваш жених? — спросил он. Она кивнула, расплываясь в улыбке.
Лэм взглянул на ее избранника и сразу проникся к нему презрением. Он был гораздо моложе Лэма, примерно в возрасте Катарины, и, подобно ей, имел белую кожу и рыжие волосы. Хью Бэрри был привлекательным мужчиной, с грубоватыми, но приятными чертами лица и ярко-синими глазами. Лэм схватился за рукоять рапиры. Возможно, сегодня дикарь в нем все же возьмет верх.
Хью остановил лошадь так резко, что она присела на задние ноги.
Я лорд Бэрри, — объявил он, глядя только на Лэма. — Скажите, кто вы — друг или враг.
Лэм сжал гладкий отполированный эфес своего оружия. Его руки так и чесались ввязаться в схватку. Бэрри был всего-навсего щенок, хотя и смелый и закаленный в боях, — это Лэм видел и чувствовал. С ним можно было покончить без всяких усилий, если позволить зверю в себе вырваться на волю.
— Лэм О'Нил, — начал он, неприятно улыбаясь, но ему не дали договорить.
— Хью! — хрипло выкрикнула Катарина. — Боже мой, Хью! — По ее щекам текли слезы.
Лэм замер.
Хью раздраженно обернулся к ней.
Я думала, что ты умер! — воскликнула она. Его лицо преобразило внезапное понимание — и потрясение.
Катарина? Катарина Фитцджеральд?
Она кивнула, не дыша, не двигаясь, широко раскрыв глаза.
Боже мой! — закричал он. — Кэти, маленькая Кэти! — Он засмеялся, показывая крепкие белые зубы, и мгновением позже подъехал к ней. Одним движением он снял ее с лошади и перекинул на своего жеребца, в свои объятия.
Глава одиннадцатая
От неожиданности Катарина крепко ухватилась за Хью, сидя боком у него на колене.
— Катарина Фитцджеральд! — снова воскликнул он, стискивая ее в объятиях. Широко улыбаясь, он легко поцеловал ее в губы. Их взгляды встретились, и тут его улыбка увяла и он уставился на нее, наморщив лоб.
Катарина нерешительно улыбнулась ему, но ее сердце облегченно забилось, потому что она боялась — Господи, до чего она боялась, что она ему не понравится, что он отошлет ее прочь.
Все еще, не сводя с нее взгляда и больше не улыбаясь, Хью вместе с Катариной соскользнул на землю и осторожно поставил ее на ноги. Не отрывая рук от ее талии, он хмурился, внимательно разглядывая ее.
Боже, Кэти, тебя не узнать. Ты стала прелестной женщиной.
У Катарины вырвался сдавленный звук, немного напоминавший смех.
Такой прелестной, — повторил он чуть хриплым голосом.
Катарина облизнула губы. Она была так взволнована и почему-то смущена. Ведь это Хью держал ее так близко, не какой-то незнакомец, а человек, который вскоре станет ее мужем. Не кто-то чужой. Она не видела его шесть лет.
А ты, — удалось ей выговорить, — стал настоящим мужчиной — совсем не тот тощий мальчишка.
— Да, — негромко сказал он, притягивая ее ближе, так что их бедра соприкоснулись, — я уже не мальчик, Катарина, выпрашивающий поцелуй, не зная, что это такое.
Катарина угадала его замысел и замерла.
— Это были сладкие… — начала она.
— Но недостаточно сладкие, — прервал он, склоняясь к ней.
Когда его губы коснулись ее рта, Катарина вся напряглась. Инстинктивно ей хотелось его оттолкнуть. Но все же он был ее суженый, и ее мятущийся ум приказывал ей стоять послушно, смириться с его поцелуем. Это был ее долг. Его губы были требовательными и твердыми. Он хотел, чтобы она открыла рот, как учил ее Лэм. О Боже, Лэм — ведь он видит все это.
Катарине не хотелось сопротивляться Хью, но она не чувствовала себя свободно. Особенно когда Лэм наблюдал за ними. Но скоро Хью станет ее мужем — она должна его поцеловать.
Ухватив его за плечи, Катарина принялась решительно и страстно целовать Хью, потому что это был мужчина, которого она любила.
Матерь Божия, — выдохнул Хью, — какая же ты стала женщина!
Катарина покраснела, вспомнив мужчину, который сейчас посмеивались за ее спиной, вспомнив Лэма, который не шевельнулся и не издал ни звука. Она набралась смелости взглянуть через плечо и ахнула, уловив в его глазах первобытную ярость. Катарина была поражена — неужели он действительно ревновал?
