– У меня была очень тяжелая неделя, – начал оправдываться Николай Андреевич. – Знаешь, – ехидно добавил он, – и не без твоего участия мне эта мысль пришла!
– Ого! Как ты заговорил! – рассмеялся Пантелей. – А кто тебя учил, что построения типа «Лучше было бы, если бы…» самые что ни на есть дурные?
– Чего-то я не пойму, – тихонько сказал Леша, до недавнего времени очень внимательно слушавший старика, но во время перепалки потерявший нить повествования.
– Твой начальник, Леша, – объяснял Пантелей, – накануне принятия лорды подумал: «Ай, какой же я бедный и несчастный. Наверное, было бы лучше, если бы я вовсе и не затевал „Чайку“». Как оно?
– Немудрено, у Николая Андреевича столько работы, – попытался поддержать Леша начальника.
– Да не в этом дело! – Николаю Андреевичу не понравилась Лешина оправдательная речь, которая скорее подтверждала наличие вины, чем ее отсутствие. – Просто я человек сомневающийся и очень тяжело переношу, когда авторитетный для меня человек говорит: «Лучше бы ты сказочку для них написал!»
– Я ведь и обидеться могу, – весело пригрозил Пантелей и продолжил: – Так что на самом деле все твои «чайки» на месте. На этот раз проблема в тебе…
– И в Леше, – напомнил Николай Андреевич, – он тоже их не ощущает.
– Насчет Леши, кстати, мне не ясно. Как я уже говорил, лордой поили только одиноких мятежников. О случаях пребывания двоих в одной субъективной реальности в связи с этим я не слышал.
– Что же мы можем сделать, для того чтобы вернуться в действительную реальность? – поторопил старика Леша.
– У вас есть два варианта: выпить лорду или заставить вашу реальность подстроиться под действительную, – ответил Пантелей.
– Где водятся эти козы особой породы? – спросил Леша.
Старик звонко расхохотался.
– Какой сообразительный мальчик! – воскликнул он.
– Леша, – серьезно проговорил Николай Андреевич, – тебе легче выпить стакан дерьма, чем немного пораскинуть мозгами?
– Я же не понимаю, что значит заставить нашу реальность подстроиться под действительную, – оправдался Леша.
– А-а-аха-ха-ха, – снова залился Пантелей, да так заразительно, что и Николай Андреевич не удержался. – Нужно, – отвечал Пантелей, когда смех утих, – найти «чаек» (ведь их судьба в вашей мнимой реальности сложилась иначе) и уговорить работать в «Чайке». Тогда все вернется на свои места…
– Но проще-то и быстрее выпить эту лорду, – насупившись, пробубнил Леша.
– Понимаешь, – улыбнулся Николай Андреевич, – у Пантелея есть одна дурная привычка, – Леша с неподдельным интересом взглянул на Николая Андреевича. – Он обожает отпускать шуточки, которые при недостаточном уровне интеллектуального развития кажутся слишком похожими на правду и, как правило, принимаются за таковую. Если человеку, напоенному напитком перечисленных Пантелеем свойств, дать выпить еще, он либо окончательно свихнется, либо коньки отбросит. Давай подождем, может, нам повезет, и Пантелей расскажет, чем действительно мы сможем вывести из организмов вредные вещества.
– Ишь, умный какой! – довольно проскрипел Пантелей. – Лекарства я вам сделаю. Но его слишком мало для столь масштабного случая. Пойдем обоими путями…
– Ух, ты! Так вы останетесь с нами? – с надеждой спросил Леша.
– Да, вы останетесь у меня, – ответил он. – Для приготовления лекарств мне надо будет наблюдать за течением вашей болезни. А сейчас пойдемте домой. Вам надо хорошенько выспаться.
В просторной комнате с двумя большими кроватями, в которой Пантелей разместил гостей, приятно пахло мятой, было тепло, постели были застелены чистым, ароматным и наглаженным бельем. А еще хозяин выдал гостям мягкие теплые светло-голубые пижамы. Все это как нельзя лучше располагало ко сну. Николай Андреевич почти сразу задремал. А вот Леша в ожидании сна проерзал часа два, прежде чем прошептал:
– Николай Андреевич, вы еще не спите?
– Нет, – сонно ответил вопрошаемый.
– А можно спросить?
– Спрашивай.
Леша подскочил, включил свет и сел на стул подле кровати, на которой лежал Николай Андреевич, щурясь от внезапного света.
Пантелей сказал, что в этой кажущейся реальности судьбы людей, связанных с «Чайкой», сложились иначе. И эти люди ведут себя по-другому, делают не то, что на самом деле.
– Да, – подтвердил Николай Андреевич, приподнявшись и облокотившись на подушку.
– Но ведь и мы с вами связаны с «Чайкой»! То есть мы тоже ведем себя иначе?
– Ну. Понимаешь, мы ведь не только участники этой кажущейся реальности, но и ее авторы. Поэтому наше поведение отличается от поведения остальных сотрудников. Мы ведь с тобой знаем, что это – воображаемая реальность, а для остальных сотрудников она единственная возможная.
– М-м-м… А Пантелей связан с «Чайкой»?
– Да.
– А как?
– Он никогда не хотел, чтобы она была.
– Ого! А зачем же он помогает вам ее вернуть? – изумился Леша.
– Он не помогает вернуть ее, он возвращает меня.
– А-а-а! Дошло: Пантелей ведет себя здесь иначе, чем на самом деле. Он ведет себя так, как если бы «Чайки» не было… Хотя нет! Он же понимает, что она вернется, если вам помочь. Да?
– Нет, ты немного запутался. Но это не твоя вина. Тут надо кое-что знать о Пантелее. Он при любых условиях ведет себя одинаково. Потому что основание всех его действий безусловно. Каждый из нас отличается от себя в этой кажущейся реальности. Потому что наше поведение меняется в зависимости от условий. А Пантелей всегда в принципе действий одинаков…
– А что же это за основание, от которого зависят его действия?
– Любовь. И это – единственная причина, по которой я обратился за помощью к нему. Ложись спать. Сейчас нам с тобой нужен хороший отдых. Работы будет много…
Потушив свет и вернувшись в кровать, Леша закутался в одеяло и почти сразу уснул. Вскоре в спальне стало тихо, слышалось только робкое тиканье настенных часов и посапывание Леши. Николай Андреевич уставился в приоткрытую дверь. В густой темноте щели мелькнул маленький огонек. Николай Андреевич тихонько поднялся с кровати и вышел из спальни. В коридоре стоял Пантелей в белоснежной ночной рубашке, в руке он держал блюдце с толстой свечой, от фитиля которой вился еле заметный дымок.
– В кабинет, – прошептал Пантелей и жестом пригласил Николая Андреевича следовать за собой.
Кабинет находился на втором этаже, на который нужно было подниматься по деревянной винтовой лестнице, освещаемой несколькими тусклыми фонариками, висевшими на стене. Хозяин и гость прошествовали к кабинету, стараясь не выдать себя ни звуком. Пантелей достал из кармана большой ключ и открыл замок. Войдя, хозяин зажег лампочку и пригласил гостя, привыкающего к свету, за стол.
