Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Билл ни разу не упомянул имени Джини Джонсон. Вместо этого он осторожно объяснил сыну-подростку, что два взрослых человека могут медленно дрейфовать в браке, расходясь в разные стороны. Тон его был спокойным и участливым. Он не винил Либби и говорил с Хауи как с молодым мужчиной, достойным уважения, без взрослой снисходительности. Отчасти манипулируя, Мастерс заставил сына осознать, что кажущаяся семейная идиллия в их доме была лишена настоящей близости между мужем и женой.
Хауи очень хотел верить отцу, особенно в этот ужасный момент распада их семейной жизни. Много лет спустя он с некоторым восхищением говорил о том, как спокойно отец вел себя в этом конфликте. «Он сумел обезоружить меня – юношу, который был растерян, разгневан и остался с рыдающей беспомощной матерью на руках, – вспоминал Хауи. – Что почувствовал бы на моем месте любой ребенок, придя домой и обнаружив, что его жизнь пошла прахом? Мне нужно было какое-то объяснение – и я его получил».
Элизабет Мастерс в глубине души всегда знала об изменах Билла. Его самоотверженность в исследовании секса, стремление обрести признание, а главное – ночи, проводимые вне дома, и неподобающая близость с Вирджинией Джонсон были очевидны для Либби. Но она пыталась сохранить свой брак, вероятно, надеясь, что безрассудство мужа пройдет само собой. Может быть, эти секс-исследования прекратятся, нужда в помощи Джини отпадет, и он вернется к роли уважаемого акушера-гинеколога.
Жизнь Либби была посвящена детям и сообществу друзей и соседей. Она ухаживала за матерью Билла Эстабрукс Мастерс, пока та не ушла в мир иной в 1960-х годах. Она поощряла Билла поддерживать контакт с его младшим братом Фрэнком, пластическим хирургом, который жил в Канзас-Сити. В свои 54 года Либби оставалась стройной и деятельной женщиной, хотя волосы ее поседели, а манеры становились все более сдержанными. Она была верна своей епископальной церкви, и ее дети прошли конфирмацию, хотя муж предпочитал, чтобы по воскресеньям они играли в боулинг.
Либби понимала, что ей не сравниться с Джини Джонсон – женщиной моложе ее, более яркой и более значимой для амбиций Билла. Однако Либби не могла заставить себя относиться к Джини с неприязнью, как бы неловко не чувствовала себя в ее присутствии. Они были друзьями. Похоже, Элизабет Мастерс интуитивно понимала, что Билл определяет судьбу их обеих, и они всегда будут под его властью.
В эмоциональном соперничестве с Джини, как считали некоторые, у Либби не было шансов сохранить Билла. Вряд ли между ними была та сексуальная близость, которую он мог найти с Джини.
После того как Билл съехал из семейного дома в Лейдью, прошло несколько месяцев, пока их развод в декабре 1970 года не стал окончательным. Друзья Бетти Мастерс вслух выражали возмущение поступками Билла и презрение к Джини. К тому времени многие были наслышаны о том, как Джини жила в доме Мастерса, когда Бетти уезжала в Мичиган с детьми. «По-моему, это несправедливо! – говорила Доди Бродхед. – Бетти была чудесным человеком, она любила Билла и думала, что он так же любит ее. Но Вирджиния прокралась в их жизнь, и Бетти получила от ворот поворот, что ее просто сломило. И по отношению к детям это тоже было жестоко».
Мужу Доди казалось, что Билл злоупотребил его дружбой. Рискуя своим положением местного бизнесмена, Джон Бродхед согласился присоединиться к исследовательскому фонду Билла в основном ради Бетти. Джон знал ее еще подростком, он восхищался тем, как мужественно Бетти преодолела свои несчастья – смерть матери и уход отца – и выросла в «замечательно уравновешенную и стойкую личность». Хотя Бродхеды и были благодарны Биллу за успешное лечение от бесплодия, их оскорбляло его бессердечие по отношению к Бетти. Пробыв попечителем шесть лет, Джон ушел из Фонда исследований репродуктивной биологии.
Когда родители расстались, Сали Мастерс, которая была на год старше брата Хауи, училась в школе-пансионе. Ее отослали в школу подальше от дома, чтобы избавить от гнусных телефонных звонков и сальных замечаний окружающих о том, что происходит в клинике ее отца. Сали часто слышала, как другие родители говорили ее подругам: «Я не хочу, чтобы ты водилась с девчонкой Мастерсов: ее отец – сексуальный маньяк!». Приехав домой, Сали узнала, что отец ушел и никогда не вернется.
Либби заняла оборонительную позицию. Она никогда не обвиняла Джини в том, что та разрушила ее брак. «Если она и была ревнива, то не показывала виду, – вспоминал Хауи. – Мать и дальше держалась бы за отца, если бы он не ушел. Она была верной – и в этом была ее главная сила и один из главных недостатков».
В последний год учебы Хауи в Кантри-Дей-Скул в доме Мастерсов стало еще тише. Либби пыталась держаться, но фокус их семейной жизни был разбит вдребезги. Не желая терять контакт с отцом, Хауи приезжал в город, чтобы увидеться с ним. Они подолгу разговаривали, но никогда не обсуждали Вирджинию Джонсон или планы отца на будущее. Вскоре Хауи отправился в колледж и начал свою профессиональную карьеру.
Глава двадцать седьмая Брачный контрактВ последние годы перед разводом Билл жил двойной жизнью: дома с Либби и детьми и с Джини на работе и после нее. Ему казалось, что жена понимает и принимает его отношения с Джини. До того как события потребовали развода, Билл вполне комфортно себя чувствовал и не спешил нарушить свое равновесие между двумя женщинами.
В Лейдью Джини с детьми жила на расстоянии чуть больше мили от дома Мастерсов. Ее дом был достаточно большим и уединенным, чтобы принимать в нем гостей. Иногда, задерживаясь допоздна, Билл оставался ночевать в комнате на первом этаже, а дети Джини, Скотт и Лиза, спали наверху, рядом со спальней матери. Постепенно Билл перестал быть просто гостем. Однажды, когда Билл и Джини уехали читать лекции, Боб Колодны и его жена Нэнси предложили присмотреть за детьми и с удивлением обнаружили вещи Билла по всему дому. В конце 1960-х годов они уже жили вместе.
Двойная жизнь вполне устраивала Мастерса, пока на сцене не появился Хэнк Уолтер. Но Билла больше волновало будущее их всемирного известного партнерства, чем личная ревность. Он не демонстрировал отчаянных эмоций любовника, которому угрожает соперник, но готов был сделать все, чтобы не потерять Джини, – даже разрушить собственную семью. «Именно тогда он принял решительные меры, чтобы еще основательнее влезть в мою жизнь, – рассказывала Джини. – Я не сознавала, насколько он хитро мной манипулировал».
Недоброжелатели Джини из рафинированных высших слоев Лейдью полагали, что она с самого начала стремилась к браку с Биллом как к средству улучшить свое шаткое экономическое положение. Даже некоторые ее друзья считали, что она подталкивала Билла к разводу. «Думаю, это было условием продолжения их совместной деятельности, – говорил Майк Фрайман, который восхищался реакцией Либби. – Когда дошло до развода, она [Либби] не пыталась чинить ему препятствий или разорить его. Она уважала потребность Билла жениться на этой женщине».
Несомненно, Джини пользовалась влиянием на Билла. Тем, кому она не нравилась, казалось, что ей доставалось намного больше, чем она заслуживала, и что она соблазняла Билла для своей выгоды. Такие комментаторы никогда не забыли, что Джини в сравнении с доктором Мастерсом – секретарша-выскочка, алчная охотница-«разведенка». Однако после выхода двух книг-бестселлеров Джини была достаточно обеспечена, чтобы уйти с работы, больше участвовать в жизни своих детей-подростков, устроить свою жизнь с мужчиной, который говорил, что любит ее.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
