– Нет, дефекты не обнаружились. А если бы они нашлись?
– Зависит от их природы, очевидно.
– Очевидно.
– Значит, это хорошие новости, – вступил в разговор Джин. – Некоторые из нас изначально предполагают худшее, а некоторые предпочитают решать проблемы по мере их поступления. Дон относится к числу последних.
– Есть еще один пункт повестки дня, – сообщила Рози. – Забыла тебе сказать. Завтра вечером у меня групповые занятия. Здесь.
– Семестр еще не начался, – возразил я. – А тебе надо сосредоточиться на диссертации.
– Диссертация моя в полной заднице. За десять дней я ее не закончу.
– Не переживай, – сказал Джин. – Я договорюсь о продлении срока.
Рози покачала головой.
– Это Колумбийский университет. Здесь все делается по правилам.
– Это для простых смертных. Не напрягайся.
Рози действительно выглядела напряженной.
– Я поговорила кое с кем из администрации. Не могу сказать, что это помогло.
Джин улыбнулся.
– Я уже обсудил эту тему с Боренштейном. Если успеешь до начала клинической практики, все будет в порядке.
Групповые занятия грозили серьезными сбоями в моем расписании. Но Рози была перегружена, и я должен был помочь ей в эти непростые для нашей семьи времена. Так советовала Книга.
– Мне надо пересмотреть завтрашнее меню. Сколько человек придет? – осведомился я.
– Не беспокойся. Мы закажем пиццу. Один раз можно…
– Я не беспокоюсь. Я легко могу приготовить блюдо, значительно превосходящее пиццу.
– А может, вы с Джином сходите завтра куда-нибудь?
– Это более серьезная угроза для моего расписания, нежели увеличение количества ужинающих.
– Просто… ты же профессор, а они здесь будут впервые. Ты с ними не знаком.
– Очевидно, что должна случиться первая встреча. Я могу познакомиться со всеми сразу.
– Это чужие люди. А ты не любишь встречаться с незнакомцами.
– Студенты-медики. Завтрашние ученые. Псевдоученые. Мне есть о чем с ними подискутировать.
– Именно поэтому я хочу, чтобы ты прогулялся. Пожалуйста.
– Ты думаешь, что я буду помехой?
– Я полагаю, что мне нужно мое личное пространство.
– Все в порядке, – вмешался Джин. – Я пригляжу за Доном.
Рози улыбнулась.
– Прости, что вмешиваю тебя в это. Спасибо за понимание.
Она смотрела на Джина.
Когда на следующий вечер мы с Джином собирались отправиться в бар, позвонил Джордж.
– Дон, поднимайтесь лучше ко мне. Закажем пиццу. Я хочу кое-что обсудить с Джином, чтобы проверить его гениальность.
Я позвонил Дейву. Если Джордж платит и можно смотреть бейсбол, то местоположение второстепенно.
Во время перерыва после седьмого иннинга Джордж обратился к Джину:
– Я думал про то, что ты рассказывал насчет генетики. Довольно много времени на это потратил. Но вот объясни мне, почему один мой сын наркоман, а двое других – нет?
– Всего два слова: разные гены. Не скажу наверняка, но могу предположить, что в его организме наблюдается переизбыток гормонов, побуждающих его искать удовольствия.
Джордж явно заинтересовался. Джин продолжал:
– Все мы запрограммированы – генетически запрограммированы – на то, чтобы получать удовольствие и избегать негативных ощущений. В мире, где не существует искусственных препаратов, с этим не было бы проблем.
– Аяуаска, – отозвался Джордж. – Один раз попробовал, больше не хочу.
– В большинстве случаев мы не причиняем себе вреда. Вот вам и принцип, с которым согласны большинство психологов, но который прямо вытекает из генетики: люди повторяют себя.
– Откуда они знают, что надо делать в самый первый раз? – задал я очевидный вопрос.
– Они копируют своих родителей. В древности родители по определению были успешными людьми. Им удалось размножиться. Если вы хотите понять поведение отдельного человека, ключ в словах «повторяющиеся модели поведения».
– Он мне будет рассказывать, – заметил Джордж. – Я барабанщик. Повторяющиеся модели поведения. Одни и те же песни, тот же корабль, один маршрут.
– Почему вы продолжаете выступать? – спросил я.
– Хороший вопрос, – сказал Джордж. – Когда у меня появилась эта квартира, я думал, что перееду сюда и найду место, где раз в неделю буду играть на соло-гитаре. Я на гитаре тоже немного могу. Опять начну писать музыку. Каждый год я себе обещаю, что так и сделаю, и каждый раз возвращаюсь на этот чертов корабль.
Он поставил стакан с пивом на стол.
– Не хотите ли перейти на вино, джентльмены? Я купил ящик кьянти.
Джордж принес бутылку сассикайи урожая двухтысячного года, которая формально не кьянти, но производится в том же регионе.
– Боже, – сказал Джин, – для пиццы это немного слишком хорошо.
– Это для лучшей в мире пиццы, – сказал я, чтобы внести ясность, и все засмеялись. Ничего особенного, но мне было приятно, и я пожалел, что Рози отсутствует и не может разделить мою радость.
Джордж безуспешно пытался найти штопор. Решение представлялось простым.
– Я принесу свой.
Мой штопор, выбранный после масштабных исследований, по определению был не хуже или даже лучше того, что принадлежал Джорджу.
Я спустился этажом ниже и открыл дверь в квартиру, ожидая застать там множество студентов-медиков. Гостиная была пуста. Рози была в спальне. Горел свет, на кровати рядом с ней лежал открытый роман. На полу стояла единственная небольшая коробка из-под пиццы, на приклеенной к ней бумажке было написано «$14.50. Особый рецепт для любителей мяса». Рози спала.
19
– Что-то случилось? – спросил я Рози на следующее утро.
– Я собиралась задать тебе тот же вопрос. Ты провел в ванной больше часа.
Я перерисовывал Бада с сонограммы на плитку № 13. Сделать это оказалось труднее, чем воспроизвести линейные диаграммы, найденные в интернете. Но использование изображения представлялось разумным. Рози была права: интересно было бы наблюдать его в развитии.
– Ничего не случилось, – ответил я. – Обрабатывал кафельную плитку.
Также я пытался проанализировать Происшествие с мясной пиццей. Я видел пять возможных вариантов развития событий.
1. Студенты Рози съели пиццу. Но это не объясняло появление коробки в спальне.
2. У Рози роман с плотоядным животным. Это делает понятной коробку, но вряд ли они бы оставили улики.
