Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
По словам Ханса Ольсена, объединение «Товарищества бр. Нобель» и «Стандард ойл», о котором Альфред Нобель слышал сше в начале 90-x, «несомненно, имело бы важное значение для обеих компаний, теперь его можно было бы осуществить с большим размахом и на более прочной и долговременной основе, нежели прежде». Ольсен надеялся, что американский трест приобретет крупный пакет акций товарищества и рассчитается за них собственными акциями. Ольсен поделился этой мыслью с Макдональдом из «Стандард ойл», тому идея пришлась по вкусу, но он сказал, что предложит ее американским руководителям не раньше, чем идею одобрит Эмануэль. Кроме того, возражения могли выдвинуть российские власти.
B феврале 1903 г. Эмануэль, Ханс Ольсен и представители «Стандард ойл» Либби и Макдональд встретились в Берлине. Эмануэль Нобель ознакомил американцев с положением товарищества, упомянув, в частности, что котировки акций занижены – насколько, он и сам не знает. Оттуда поехали в Париж: Эмануэль хотел в кои-то веки присутствовать на собрании САИК. Их пригласил на обед барон Эдмон Ротшильд. По возвращении в Петербург Эмануэль с Хансом попросили Яльмара Круселля сделать тайную опись активов товарищества и таким образом установить курс акций.
Расчеты Яльмара Круселля стали неожиданностью для всех: оказалось, что акции должны котироваться на 8—10 % выше, чем теперь. При следующей встрече в Берлине Макдональд сказал, что такая высокая цена может отпугнуть его начальство в США. Одновременно в Баку началась стачка, у Нобелей сожгли 36 буровых вышек, разорили контору, нанесли ущерб квартирам управляющих в Балаханах и Биби-Эйбате. По всему городу виднелись сожженные дома, лежали окровавленные трупы. Российским газетам запретили писать об этом, но слухи все равно поползли. B Батуме тоже начались волнения. Как пишет Ханс Ольсен, «это были первые признаки политического восстания российского пролетариата, который затем осуществил малую революцию 1905 г. и большую, 1917 г., что привела к власти большевиков. Bo время бакинского мятежа 1903 г. русское правительство пошло на переговоры и сделало ряд уступок рабочим и их вожакам. Рабочие добились свободы собраний и права избирать своих представителей – это был первый опасный шаг на пути к развалу. Затем пришло сообщение, что граф Витте уволен от должности председателя Совета министров, – еще один дурной знак. Все-таки Витте удалось навести порядок в дотоле совершенно расстроенных российских финансах».
Как и следовало ожидать, «Стандард ойл» не согласилась на объединение, даже не выдвинула компромиссного варианта. Ольсен был разочарован. Продажа «Товарищества бр. Нобель» состоялась значительно позднее, в 1920 г.
Извечный российский грех
B 1902 г. Михаила Белямина-младшего избрали в дирекцию товарищества и он взял на себя сбыт продукции в России. Хотя у Ольсена нагрузка от этого стала меньше, он продолжал жаловаться на бессонницу и на то, что «поездки и длительные переговоры со множеством людей чрезвычайно утомительны и изнурительны» для него.
9 февраля 1904 г. японцы без объявления войны напали на русский флот в Порт-Артуре и потопили несколько крупнейших и лучших боевых кораблей. Эти потери означали серьезный удар по престижу России, в результате чего доверие русского народа к властям было подорвано. 28 июля в Петербурге погиб от рук злоумышленника министр внутренних дел Плеве.
Ханс Ольсен пишет: «Я отчетливо слышал взрыв бомбы, но лишь впоследствии узнал, что произошло». Ha экономике России все это стало сказываться лишь в следующем году.
Петербургских Нобелей тоже задевают перемены. Ханс Ольсен, можно сказать, из первых рядов партера наблюдал замешательство, в которое повергло семью известие о том, что сводная сестра Эмануэля, Марта Нобель, обручилась с православным русским, военным врачом Георгием Олейниковым – незнатного рода и гораздо старше ее. По словам Ольсена, «семейство оставалось исключительно шведским и почти не имело связей с чисто русской средой, поэтому вступление в семейный круг Георгия воспринималось как вторжение постороннего, чужака». Познакомились они через Сигрид Круселль, жену Яльмара: она обратилась к Георгию за медицинской помощью (то ли для себя, то ли для сына) и он ей понравился. Общий интерес к медицине и свел Марту с Георгием, человеком, проявившим недюжинную волю, чтобы идти в жизни своим путем. После обручения и официального вступления в брак Марта пошла учиться на врача.
Тем временем Анна Нобель и ее муж Яльмар Шёгрен живут в красивой усадьбе Нюнэс под Стокгольмом. Детей, о которых мечтает Анна, у них нет. Эдла утверждает, что «хотела бы иметь внуков скорее через дочерей, чем сыновей», и советует падчерице обратиться к некоему доктору Брандту, который может излечить причину бездетности – по-видимому, хроническое воспаление придатков. Сама Эдла ни разу за все беременности не прибегала к специалисту по женским болезням, но ради достижения результата решилась бы на такой шаг («принесла бы эту жертву, видя во враче существо бесполое»). Супруг Анны тем временем спускает наследство, доставшееся ей от отца. Она вынуждена искать утешения и материальной поддержки в Петербурге, у Эдлы с Эмануэлем.
A в Петербурге священник Гапон в знак протеста против политики царя и правительства приводит к Зимнему дворцу народные массы. Там их встречают солдаты, бездумно стреляющие в толпу. День 9/22 января 1905 г. становится Кровавым воскресеньем. Ханс Ольсен не видит разумных объяснений происшедшему: может быть, все дело в «извечном российском грехе – недостатке порядка, организации и взаимодействия властей». Настроение у жителей города подавленное; в сумерках, когда Эмануэль с Хансом пытаются пробраться на площадь, их не пускают туда полицейские и солдаты. Число погибших держится в тайне. «Случившееся поистине ужаснуло нас, мы спрашивали себя, что будет дальше, – возможно, это лишь прелюдия к еще более страшным событиям? Действительно, весь 1905 год царила атмосфера полного беззакония». Ровно через неделю состоялось очень скромное бракосочетание Марты и Георгия – устраивать большой праздник было не ко времени.
Ha грани паники!
Время было тревожное, и российский Государственный банк мог в любую минуту отказать товариществу в кредите. При создавшихся обстоятельствах нечего было и думать о новой эмиссии. Ho в 1897 г. берлинский банк «Дирекцион дер дисконто-гезельшафт» дал Нобелям заем в 21 600 тыс. рейхсмарок, с рассрочкой на 20 лет.
Эмануэль и Ханс Ольсен отправились в Берлин и начали переговоры о новой ссуде, когда пришло сообщение об убийстве московского генерал-губернатора, великого князя Сергея Александровича. Они ужаснулись, решив, что теперь банк едва ли станет ссужать их деньгами, однако им обещали 32 400 тыс. рейхсмарок сроком на 20 лет под 6 %, что было несколько дороже условий предыдущего кредита.
Накануне перевода денег на счета товарищества стало известно о забастовках, волнениях и резне в Баку. B последнюю минуту банк отказался от сделки. Ханс поехал дальше, в Лондон, вести новые переговоры, а Эмануэль ринулся в Петербург – следить за развитием событий. Возможно, он слишком занят и не выбирает времени ответить на испуганное письмо Алины Форстен, свояченицы Карла Нобеля.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
