— Хорошая идея, мама. Хочешь, я помогу тебе с придумыванием подсказок?
— Нет, их придумаем мы с Диконом. Если ты будешь помогать, то не сможешь участвовать в игре.
— Мы заезжали в Грассленд, — сообщила я ей.
— Правда?
— Мы не смогли избежать этого. Все из-за Гарри Фаррингдона. Он захотел зайти туда после того, как увидел Эви.
Мама рассмеялась:
— Значит, она пришлась ему по душе.
— Это вполне очевидно. Миссис Трент была очень рада.
— Но, дорогая, надеюсь, она не выказывала это слишком уж явно.
— Она всегда несколько… даже слишком…
— Бедная Эвелина Трент!
Моя мама ее очень не любила. Полагаю, что-то у них произошло в прошлом. Я чувствую в ней какую-то опасность.
— Я тоже это чувствую. Тем не менее, она действительно заботится о внучках.
— Мне так жаль бедняжку Долли!
— Кажется, Эви любит ее, и, конечно, бедная девочка обожает Эви.
— Печально родиться такой. Будем надеяться, что из увлечения Гарри что-нибудь получится.
— Как отнесутся Джон и Гвен Фаррингдон к грасслендскому семейству? Дикон говорил, Гарри — очень хорошая партия.
— Они бы предпочли кого-нибудь рангом повыше внучки миссис Трент, но если бы Гарри захотел… Я считаю, он из молодых людей, идущих своей дорогой, которые должны всего добиваться сами Однако мы немного торопимся с выводами?
Мы рассмеялись.
— Хорошо, что нас никто не слышит, — сказала я. — Так или иначе, надеюсь, для Эви дела складываются удачно.
— Надеюсь, — согласилась мама. — Танцы начнутся сразу же после «охоты за сокровищами» и могут занять остаток вечера. Насчет музыки я все продумала. Музыканты могут что-нибудь поесть, пока продолжаются игры. Это поддержит их в течение вечера.
Я поцеловала ее:
— Ты успеваешь думать обо всем.
Наступил вечер. Мы сидели в столовой и как раз заканчивали обедать, когда прибыли исполнители рождественских гимнов. Все это выглядело очень живописно, повсюду за окнами раскачивались их фонарики, и после исполнения первого гимна Дикон и матушка открыли дверь, впустив в холл целую толпу. Они пели, а мы, аплодируя, подпевали им. Внесли огромную чашу с пуншем, напиток разлили по кубкам, которые дамы вручили всем присутствующим вместе с пирогами и пирожными, специально испеченными для этого случая.
После этого, собравшись в гостиной, мы вспоминали прошлые праздники Рождества и мама рассказывала о Рождестве во Франции, где оно празднуется главным образом в Сочельник, а не в сам день Рождества с полуночной мессой и рождественскими сапожками у камина с положенными в них подарками.
Наступило Рождество. Я проснулась с тяжелым чувством вины, которое теперь почти никогда не покидало меня, и, лежа в постели, подумала о прошлом Рождестве, когда я была невинной, беззаботной девушкой.
— Это нужно прекратить, — в сотый раз произнесла я.
На утреннюю службу мы отправились в небольшую церковь в деревне Эверсли. В полном соответствии с непредсказуемостью нашего климата погода опять изменилась, и мы чувствовали легкий морозец. После службы мы пошли домой пешком через поля, и Джонатан внезапно остановился, чтобы спеть рождественский гимн, который мы все подхватили. Он подошел и взял меня за руку, с другой стороны держала его под руку Миллисент Петтигрю. Он прижал мою руку к себе, и силы вновь оставили меня. Я была счастлива, потому что была рядом с ним.
В тот день я больше не видела его до тех пор, пока не пришло время встречать прибывающих гостей. Мама сказала, что теперь, когда я замужняя женщина, мне следует, стоя рядом с ней, приветствовать их.
Первыми из дома управляющего прибыли Долланды, конечно, пешком. Эмили спросила, может ли она чем-нибудь помочь.
— Может быть, ваша помощь понадобится позднее, — сказала мама, — пока, я считаю, все идет, как нужно.
В бархатном, переливающемся синим, платье, подчеркивающим голубизну ее глаз, мама выглядела великолепно. Она вся светилась, сияние окружало ее. Я подумала: «По крайней мере, она счастлива. И все-таки ей пришлось пройти через множество испытаний, прежде чем она достигла всего этого». Возможно, такова судьба каждого человека, и мои беды и тревоги только начинаются. Всегда труднее переносить неприятности, если создаешь их сама. Должно быть, проще, когда есть кого обвинить… даже если это всего лишь судьба. Мне же было отказано в этом. Меня не принуждали. Возможно, я позволила увлечь себя. Но разве я противилась этому? Очень слабо. Я пошла на это охотно и в глубине души знала, что снова сделаю это.
На мне было платье вишневого цвета. Одно из тех, которые любил Дэвид, именно поэтому я надела его. Я горячо желала угождать ему во всем, ведь я так плохо поступала по отношению к нему…
Прибыли Тренты. Эви в голубом шелковом платье с кружевами выглядела прекрасно. Долли тоже была в голубом — болезненно тонкая и неловкая. Интересно, могла бы она спрятать свое уродство, закрыв глаз повязкой. Бывает, что повязки могут даже украсить.
Я вспомнила портрет принцессы Эболи, которая потеряла глаз. С повязкой она выглядела очень эффектно… таинственной и волнующей.
Миссис Трент была одета в пурпурное бархатное платье. Довольно красивая женщина в прекрасном платье. Однако манеры подводили ее. Если бы только она вела себя поскромнее!
— Как мило с вашей стороны пригласить нас, — произнесла она. — Честное слово, Эверсли — славное старое местечко. Я хорошо помню его, знаю каждый уголок и каждую щелочку. Он напоминает мне минувшие дни, проведенные здесь. — Ее взгляд то и дело обшаривал помещение, очевидно, в поисках Гарри Фаррингдона.
Он встретил Эви. Я уверена, он ждал ее. Теперь они разговаривали. Я порадовалась, что мы с мамой устроили так, чтобы за столом они сидели рядом.
Я заметила Долли, она не отходила от бабушки, хотя и не спускала задумчивого взгляда с Эви. Я сразу подумала, что она, вероятно, злится на любого, кто отнимает у нее Эви.
Софи обедала с нами. Она и Сабрина ушли сразу же после обеда — Сабрина ложилась рано, а Софи, думаю, все еще чувствовала себя неловко в обществе и, во всяком случае, предпочитала быть с Жанной.
Освещаемый канделябрами огромный стол в зале выглядел великолепно. Удивительно, сколько свечей было зажжено здесь в тот вечер. Мама сидела с одного края массивного дубового стола, Дикон — с другого, напротив. Джонатана усадили рядом с Миллисент, Дэвида — с миссис Трент, я же находилась между Джоном Долландом и Гарри Фаррингдоном и могла слышать, как он и Эви болтали друг с другом.
Пиршество затянулось. Провозглашались тосты за гостей и ответные за хозяев; все были веселы и довольны. Было выпито и съедено огромное количество вина и кушаний, и, наконец, подошло время для «охоты за сокровищами». Мама объяснила всем, что, пока ведутся поиски «сокровищ», зал освободят для танцев.
