Миссис Файерфилд, небрежно вертя бокал, слегка склонила голову к плечу:
– Сколько вам лет, мистер Хэррингтон?
– Двадцать семь.
Она провела кончиком пальца по краю бокала. На лице ее появилось некоторое изумление, а в глазах читался скептицизм.
Алекс скрестил руки на груди и выдержал ее взгляд, не моргнув:
– Судя по выражению вашего лица, миссис Файерфилд, вы либо впечатлены, либо озабочены. Мне трудно понять.
– И то и другое, собственно говоря, – улыбнулась она. – Меня впечатлили ваши амбиции. Однако я разочарована в собственном муже.
Оуэн протестующе приподнял брови:
– Чем же я провинился?
– Тем, что прячешь такого красивого и обаятельного молодого человека в дебрях Бомбея!
Алекс и вправду был удивительно красив. Он был почти на голову выше дяди Леоноры и даже на несколько дюймов выше ее тети. На нем был эскотский галстук с широкими, как у шарфа, концами, повязанный под воротником с отворотами; на гладкой коже угадывался легкий загар; зачесанные назад жесткие темные волосы были будто взъерошены порывом ветра, что добавляло его образу раскованности.
– Так он же там не камни ворочает, дорогая! – усмехнулся Оуэн, но затем с шутливым поклоном уступил: – Обязуюсь, что с этого момента ты будешь иметь доступ к информации о физических данных всех моих работников.
Алекс повернулся к Леоноре, и глаза его скользнули по ее декольте. Она поправила платье и поймала на себе сердитый взгляд тети. Элеонора подала знак служанке, чтобы та подлила девушке вина, и обратилась к мужу:
– Твоя племянница решила пойти волонтером в госпиталь. – Как ни странно, сообщение это прозвучало комплиментом.
– Неужели?
– И какую же работу вы будете там выполнять, мисс Файерфилд? – спросил Алекс, не сводя темных, почти черных глаз с ее лица.
– Я еще не знаю, – ответила Леонора.
Взгляд его был слишком пристальным, и ее бросило в жар. Губы его изогнулись в усмешке, и она была благодарна служанке, внезапно вставшей между ними.
Мистер Файерфилд поднял свой стакан:
– А мне скотч, пожалуйста.
– Только не перед ужином, Оуэн! – возразила Элеонора.
Он проигнорировал ее замечание:
– Алекс, поддержите меня?
– Нет, если это вызывает неудовольствие леди.
Тон молодого человека был неожиданно властным, и Леонору это удивило. Высокопоставленные чиновники и влиятельные бизнесмены лебезили перед Файерфилдами – и вдруг этот молодой человек с непокорной шевелюрой, который в разговоре с ними не лезет за словом в карман и не запинается от смущения.
– По правде говоря, сегодня лучше пить шампанское, – решила Элеонора. – Мистер Хэррингтон создает праздничное настроение.
И действительно, его присутствие принесло с собой веселье. Обычно вечера у них проходили невыносимо, в удушливой атмосфере, когда мучительное молчание чередовалось с ворчанием или саркастическими колкостями. Но сегодня возникла необычная легкость, и миссис Файерфилд бурлила и искрилась, как открытое шампанское.
– Тост! – провозгласила Элеонора, подняв бокал. – За возвращение моего мужа, за нашего гостя, мистера Хэррингтона, и, конечно, за нашу страну!
Выпив пощипывавшее язык шампанское, Леонора почувствовала, как оно смешивается с белым вином у нее в животе, и ее захлестнуло чувство благодарности. Сегодняшним вечером в речах ее дяди звучало добродушное подшучивание. Он привел к ним человека, который отвлек внимание тети от ее недостатков. Сегодня появился воздух, Леонора могла дышать, дышать по-настоящему! Она обернулась к Алексу и неосознанно улыбнулась ему – открыто и благодарно. Он приподнял одну бровь, и взгляд его темных глаз задержался на ее лице.
Элеонора Файерфилд под действием алкоголя расслабилась, и лицо ее, утратив привычную сдержанность, стало почти красивым:
– Итак, мистер Хэррингтон, расскажите, чем занимается ваша семья.
– Банковское дело. Инвестиционные компании. Торговля. Всякие такие вещи.
– И как идет ваш бизнес?
Оуэн, посасывая кубик льда, пояснил:
– Моя жена хочет знать, богаты ли вы.
Алекс рассмеялся:
– Работая на вашего мужа – нет. При всем уважении, конечно.
– Я не обиделся. – Оуэн похлопал его по спине и взглянул на жену. – А теперь, дорогая, оставь молодого человека в покое.
– Все в порядке, – сказал Алекс. – Я не испытываю смущения, разговаривая о деньгах. На самом деле я даже восхищаюсь откровенностью вашей жены. Большинство людей пытаются узнать о человеке по его манерам, одежде или образовании. Я ценю то, что мы обошлись без этих игр, – думаю, от этого наш вечер только выиграет и станет более интересным и честным. Кроме того, я не особенно горжусь богатством своей семьи, равно как и не стыжусь отсутствия его у меня лично. – Он как бы случайно нагнулся, немного приблизившись к Леоноре. – Мой отец скончался, когда я был совсем юным, а мать умерла несколько лет назад. Мой отчим – человек богатый, это верно, и для меня отложены деньги. Но они мне не нужны, и я не хотел бы ими когда-либо воспользоваться. – Алекс помолчал; взгляд его был твердым и решительным. – Я собираюсь стать очень богатым, но планирую заработать каждый пенни самостоятельно. – Он дерзко усмехнулся. – Поэтому я считаю большой удачей то, что мистер Файерфилд взял меня под свое крыло. Я учусь у самых лучших.
– И вы этого, несомненно, заслуживаете, – произнес Оуэн, продолжая посасывать лед. – При вас сразу повышается производительность. Не знаю, как вы это делаете. Вы могли бы обучить меня паре трюков в этой области. – Он сунул в рот очередной кубик льда, пропитанный виски. – Поэтому-то я и привез вас на металлургический завод. Хотел показать, куда идет наша руда.
– Надеюсь, это означает, что вы остановитесь у нас, – настойчиво сказала Элеонора.
– Я не хотел бы навязываться…
– Вздор! У нас определенно найдется комната для вас. – Она обернулась к Леоноре и слегка прищелкнула языком. – Не так ли?
– Это была бы большая честь для меня. В этом случае, надеюсь, мы могли бы видеться чаще. – Алекс улыбнулся Леоноре, давая понять, что замечание адресовано лично ей.
Элеонора довольно кивнула, ее прищуренные глаза горели. Она взяла из рук Оуэна стакан:
– Пойдем со мной, проверим, что там с ужином.
– Дорогая, я уверен, что слуги уже все приготовили.
Закатив глаза, Элеонора потянула мужа за руку, выразительно кивнув в сторону молодых людей. Леонора густо покраснела и, опустив глаза, пожалела, что не может провалиться сквозь землю.
Алекс полез в карман и, достав небольшой серебряный футляр, со щелчком открыл крышку. Внутри оказались выложенные в ряд сигареты.
