- А думал ли ты о том, что произойдет, когда русские войска окажутся в Стамбуле, а их флот в проливе? Думаешь, они потом уйдут? Или мы, просто так, подарим им столицу? Они ведь все время облизываются на Стамбул, как голодные собаки. Или может тебе русские заплатили? - с угрозой спросил Махмуд.
- Великий султан, - я всегда был верным вашим рабом и прилежно исполнял вашу волю. Но я не вижу другого выхода. Мы и так уже многое потеряли. А потому я предлагаю попросить у императора Николая в помощь одну дивизию. Если он согласиться, то сам факт оказания помощи устрашит Мухаммеда-Али. С русскими он связываться не захочет. А одной дивизии русских мы можем не опасаться.
- Можно обещать ему беспрепятственный проход военных кораблей через проливы и запрет для прохода иностранных судов. Может, англичане с французами испугаются роста русского могущества и станут снова искать вашей дружбы, эфенди.
- А это нам на руку, - усмехнулся султан, - Пока собаки грызутся между собой, мы сможем восстановить нашу армию и флот с их помощью. Напиши письмо русскому императору, и я сегодня же отошлю его с гонцом. Можешь идти. С этими словами Махмуд снова повернулся к окну. Его настроение улучшилось - еще не все потерянно. Только бы русские согласились помочь.
Глава 23
Не могу сказать, что просьба о помощи от Махмуда II меня удивила. Египетский паша - Мухаммед-Али, оказался способным организатором и полководцем. Модернизировав с помощью французов свою армию и администрацию, он превратил Египет в серьезного игрока в ближневосточной и балканской политике. Со временем, он стал тяготиться вассалитетом от Османской империи, а независимость можно было добыть только силой. Поэтому, вопрос войны оставался лишь делом времени.
Хотя в новой реальности, Россия не вмешалась в ход Греческой революции и все разногласия с османами были улажены Аккерманской конвенцией, Наваринское сражение все же состоялось. Франция и Англия, дабы усилить свое влияние на Балканах, признали автономию Греции, и призвали турок прекратить военные действия. Когда они отказались признать Лондонскую конвенцию, где союзники озвучили свой ультиматум, пришло время последнему доводу королей. В итоге, объединенный англо-французский флот в три десятка вымпелов наголову разгромил османский флот в бухте Наварино. После этого сражения турки потеряли возможность снабжать морем свою армию в Греции и, признали-таки автономию греков. По этому поводу пресса Англии и Франции пела восторженные дифирамбы союзному «флоту освободителю». Меня же ругали, прежде всего, свои: за предательство интересов братьев славян и европейцы: за равнодушие к интересам свободы и демократии. Я же, зная, что никакой пользы империи от сего предприятия не будет, никак не отреагировал.
Потому как очередная Русско-Турецкая война не состоялась, я надеялся, что армия османов не так потрепана, и сумеет дать отпор Мухаммеду-Али. Но я ошибся. После уничтожения корпуса янычар в 1826 году, султану не удалось создать новую, хорошо обученную армию, так как он увяз в Греческой войне, которая потребляла много ресурсов. Слабость этих новых, плохо обученных формирований проявилась с самого начала Турко-Египетской войны. Несмотря на троекратное превосходство в силах, османы были последовательно разбиты в Палестине, Сирии и в Малой Азии. Ибрагим-Паша, командующий египетской армией, оказался талантливым и энергичным полководцем, а его войска, обученные французами, оказались на голову сильнее турецкой армии.
Когда до меня дошли новости о разгроме турок в Сирии и дальнейшем наступлении египтян в сторону коренных османских территорий, я ожидал, что Махмуд II обратиться ко мне за помощью. Ибо потеря Стамбула означала капитуляцию и, вероятный распад Османской империи. С французами и англичанами султан находился в состоянии войны, так что мы оставались единственным вариантом.
С одной стороны это было заманчивое предложение. Турки, ослабленные поражениями на Балканах и в Сирии, стали легкой добычей. А посему, дав добро на помощь османам, мы без крови могли высадить корпус в Стамбуле и ввести флот в Дарданеллы. И если цинично договориться в Мухаммедом-Али о разделе сфер влияния, то мы получали бы Стамбул и Дарданеллы практически без единого выстрела. Такой вариант событий выглядел очень заманчиво, но я от него отказался. Не из благородных побуждений, а от понимания факта, что проливы нам не удержать. Все европейские державы очень ревниво относились к нашим интересам на Балканах, и захват проливов повлек бы за собой войну против объединенной Европы. Этакий вариант Крымской войны, только раньше. Поэтому прикинув расклад, я решил не форсировать события, так как время еще не пришло. Я был очень раздосадован, что такой случай выпал сейчас, а не скажем через десять-пятнадцать лет, когда в результате реформ империя могла бы потягаться с европейской коалицией. Но, увы, жернова истории не перекрутишь. А мы нуждались в покое, для проведения реформ.
Английский флот на несколько порядков превосходил русский количеством кораблей, тоннажем и опытом команд. А если добавить еще и французский флот, то тем более. Индустриальная мощь союзников тоже была на порядок выше. Так как сухопутную армию в Стамбуле требовалось снабжать по морю, шансов удержать город у нас не было. А ежели австрияки присоединяться к коалиции, то и на суше, воюя на два фронта, нам пришлось бы не сладко.
Можно было просто оказать туркам помощь, ибо развал Османской империи сейчас не входил в мои планы. А ну как проливы окажутся под контролем англичан? Что нам тогда делать? Но я не хотел вмешиваться, чтобы лишний раз не раздражать англичан нашим вмешательством в этом взрывоопасном регионе. Вследствие чего, мы послали на помощь султану только Черноморский флот в составе дюжины вымпелов и, заодно, сообщили Мухаммеду-Али, что дальнейшее продвижение египетской армии, вынудит Россию прийти на помощь Махмуду II. Тут всполошились англичане, опасаясь роста нашего влияния в Турции, и тоже надавили на египтян. В итоге, в мае 1833 года был подписан мирный договор, по которому, Мухаммед Али получил Египет и Сирию, но остался вассалом Османской империи. Этот компромисс не удовлетворил ни одну из сторон, и мне было ясно, что следующая война не за горами.
Глава 24
К визиту императора, Карл Николаевич Берд готовился загодя. И хотя за время своей карьеры в России он принимал и Павла I, и его сына Александра I, к визиту Николая Павловича он готовился со всем тщанием. Именно умением своим нравиться власть предержащим и завязывать нужные знакомства, он сумел достичь столь многого. Потому как на одном таланте и напористости состояния не сделаешь. Чтобы продвинуть свои проекты, нужно требовалось представить в выгодном свете тем, кто принимал решения. Поэтому, за годы своего пребывания в России, Карл Николаевич приобрел большой опыт общения с петербуржским олимпом.
Приехав в Россию в двадцать лет, помогать в строительстве Александровского пушечно-литейного завода, молодой шотландец уже в двадцать шесть лет открыл свое собственное дело. Со временем Карл Николаевич обрусел, а его механико-литейный завод вырос в промышленную империю, снабжавшую станками и паровыми котлами всю Россию. Первый пароход в империи был произведен именно на его заводе. Правда, это была обычная лодка, на которой установили паровой котел и лопасти, но и этого до него никто в России не делал. Со временем промышленник запустил регулярные рейсы в Кронштадт, Ригу, Ревель и Гельсингфорс. Да и на Волге ему принадлежало пять пароходов. Помимо паровых котлов и станков, заводы Берда производили огромный набор продукции. Все, во что можно превратить метал, производилось на одном из его заводов: утюги, решетки, арматура, литые статуэтки, посуда и прочее. Даже строительство Исаакиевского собора не обошлось без Берда, так как огромная стройка требовала много профильного железа и литых конструкций. А где же их купить, если не у Берда? Ведь качество продукции у шотландца было отменное. Да и к решению технических проблем он подходил творчески. Чего только стоили особые телеги для перевозки гигантских гранитных блоков на строительство Исаакия?
