— Мне пришло в голову, что ты, вместо того чтобы заниматься делом, даешь простор своей буйной фантазии. Эмоции и ничем не подтвержденные догадки! Мне нужны факты. А их, насколько я понимаю, нет. Ночной звонок пьяной Трамм меня не впечатляет. Как человек, время от времени употребляющий спиртное в больших дозах, могу тебя уверить, что выражение «чего только спьяну не наговоришь» является аксиомой. — Дубовой спокойно прохаживался по комнате, насмешливо поглядывая на взволнованную Ольгу.
— Ну хорошо. А то, что след от укола на руке Трамм только один, тебя не настораживает? Если бы она являлась наркоманкой, то на ее руках живого места бы не было! — Ольга почти кричала, пытаясь пробить милицейскую броню полковника.
— Я тебе по телефону ответил на данный вопрос. Все когда-то делают это в первый раз. Успокойся. Сейчас мы отвезем тебя домой, и ты ляжешь спать. Олег там все глаза небось проглядел. — Дубовой подошел к Ольге и снисходительно похлопал ее по плечу.
— Нет! Сейчас мы поедем туда, куда скажу я! — Ольга решительно сняла с плеча ладонь Стаса и посмотрела ему прямо в глаза.
— Увы, дорогая. Если ты и поедешь, то одна. Я тебе не попутчик. Ну что, ребята, нашли что-нибудь существенное? — обернулся он к оперативникам.
— Никак нет, товарищ полковник, — отозвался с кухни Алексей. — Похоже, что гости были, но улик нет.
— Вот видишь, Ольга? Если нет трупа и нет улик, то нет и состава преступления. Поехали домой, милая. Мне завтра с утра опять с макаронником по душам разговаривать. Я ведь, между прочим, уже тебе говорил: он сознался в том, что собирался сматываться в Италию, даже билеты на Милан заказал. А ты: «Шерше ля фам! Ищите женщину!» Сдается мне, что тебе пора отдохнуть. Через недельку он у меня все расскажет, помяни мое слово, — снисходительно говорил Стас, потирая здоровенные, красные ручищи.
— Я домой не еду. Если тебе лень, Станислав Викторыч, то я доведу дело до конца одна, — твердо сказала Ольга.
— Как знаешь, как знаешь, — хмыкнул полковник. — Да, и если уж тебе не дает покоя женский голос, то я подумываю поговорить по душам с Джиной Бардини, сестричкой твоего Фандотти. Она является чуть ли не единственной наследницей состояния клана Фандотти после смерти матушки. Возникает идея, что брат с сестрой поначалу действовали сообща, потом чего-то не поделили, и сестричка подставила Фандотти по полной программе. Теперь я намерен заняться проверкой именно этой версии. Если есть желание, то милости просим завтра ко мне в управление, поможешь. Мой тебе совет: оставь свои фантазии. Все давно ясно как божий день.
Ольга молчала.
Нерешительно потоптавшись на месте, Дубовой зычно гаркнул:
— Поехали, ребята! Нам здесь делать нечего.
Мужчины столпились в коридоре, вопросительно глядя на Ольгу, та упрямо мотнула головой, отказываясь ехать. Гулко хлопнула дверь, и Ольга осталась одна.
Смутное чувство беспокойства не покидало ее, будто она что-то забыла. Догадка, мелькнувшая у нее в голове полчаса назад, теперь казалась смешной и чудовищной. К тому же доказательств не было никаких.
«Стас прав, — думала Палева, бесцельно слоняясь по пустой квартире, — одни фантазии, фактов нет».
Вернувшись в спальню, Ольга еще раз оглядела разоренную кровать — ребята постарались на славу, хорошо хоть подушки вспарывать не стали в поисках улик, — машинально сунула руку в тугую щель между двумя матрасами и почувствовала что-то твердое. Сердце у нее заколотилось в смутном предчувствии. Втиснув руку поглубже, она зацепила пальцами маленький округлый предмет и вытащила его наружу. Это было кольцо. С изумительно чистым аквамарином. Кольцо Натальи Погодиной.
— Боже мой! — вырвалось у Ольги. — Значит, я не ошиблась. Но зачем?
Она в полном недоумении разглядывала лежащее на ладони кольцо. Оно невинно смотрело на нее своим единственным голубым глазом, таинственно мерцавшим в тусклом свете пыльной люстры. Итак, Наталья приезжала сюда несколько часов назад и попыталась убить свою лучшую подругу, чтобы та не выдала ее милиции. Кольцо не могло оказаться здесь случайно, еще вчера оно красовалось на пальце Погодиной. Значит, именно она была в гостях у Виктории сегодня вечером. Значит, это ее голос узнала Виктория в ночь убийства Лины Фандотти.
«Я поеду к ней, — решила Ольга. — Одной, конечно, страшновато. С дамой, на совести которой четыре трупа, разговаривать с глазу на глаз опасно. Дубовому звонить бесполезно: он поднимет меня на смех, а упускать дьяволицу, которая может в любой момент выкинуть такое, что и махровому уголовнику в голову не придет, нельзя. Да, ехать к ней одной — сущее безумие. Но ничего, выкручусь. Буду блефовать», — решилась она, лихорадочно роясь в блокноте в поисках адреса Погодиной.
— Авантюристка! — стала вслух ругать себя Ольга и вслух же себя опровергала: — Между прочим, это слово совсем не ругательное. «Аванти» по-итальянски означает «вперед». Значит, «авантюрист» — просто первый.
Ее голос странно звучал в пугающей тишине облезлой квартиры, но Ольге при этом становилось почему-то легче: страх отпускал, и дело не казалось таким безнадежным.
Глава двадцать первая
Блеф
Памятуя о недавних злоключениях на дороге, Ольга предусмотрительно вызвала такси.
Шел второй час ночи, когда машина притормозила возле дряхлой пятиэтажки почти на окраине города. Дом взирал на Ольгу черными бойницами темных окон, и лишь одно окно на четвертом этаже теплилось уютным красноватым светом.
— Не спит, чудовище, — констатировала Ольга, уверенная, что свет горит в кухне Натальи Погодиной, и не ошиблась.
— Кто там? — спросил женский голос из-за двери.
— Ольга Палева, частный детектив.
Замок сухо щелкнул, и дверь распахнулась. Наталья, в махровом тюрбане на мокрых волосах и коричневыми ошметками засохшей банановой маски на лице, выглядела по-домашнему просто и безобидно, лицо ее выражало растерянность и недоумение.
— Что-нибудь случилось? — озабоченно спросила она, пропуская Ольгу в прихожую размером со спичечный коробок.
— Да. Случилось. Я бы хотела поговорить с вами, Наталья.
— Но уже поздно. Мне завтра на работу, — попыталась воспротивиться Погодина.
— Дело не терпит отлагательства. Где мы можем поговорить? — решительно заявила Ольга, в душе начавшая сомневаться в своих подозрениях. Уж очень естественным было поведение хозяйки.
— Проходите на кухню. Так что же все-таки произошло? Не томите меня. Я начинаю нервничать.
«Вот и хорошо, — порадовалась про себя Ольга, — согласно азам психологии, лучший способ сделать противника неосторожным — это заставить его нервничать. Посмотрим, как ты отреагируешь на заготовленный мной сюрприз».
Она огляделась — крошечная кухонька, оборудованная дешевой мебелью, претендовала на доморощенную изысканность. Старая эмалированная мойка, обложенная баснословно дорогой итальянской майоликой, смотрелась бедным уродцем, затесавшимся среди шикарной знати. Великолепная, последней модели вытяжка нависала над побитой газовой плитой хрущевских времен. Во всем чувствовались стремление к роскоши и хроническая нехватка денег.
