– Я за него выбрал. Поверь, выбирать за других – еще приятней, чем душить. Мы выбираем не по прихоти, а в соответствии с нуждами общества. Но абсолютной свободы нет ни у кого. Надо уметь пользоваться относительной.
– Что-то ты разболтался, Сергей Сергеевич. Не иначе, кислородное опьянение.
В дверном проеме показался Вадик.
– Это? – спросил он, потрясая квадратной коробкой.
– Обруч там есть прозрачный? И еще черненькая, железная.
– Есть, – сказал он, сунувшись внутрь. – Только не черненькая, а темно-серая.
– Боже, ну и засранцы… – пробормотал Сергей Сергеевич.
Вадик прищурился и застыл на месте. Потом решительно вошел в комнату и, передав коробку Андрею, взял со стола терминал. Приблизившись к наставнику, он шарахнул его по макушке. Терминал окончательно развалился на две половины, при этом из разбитого корпуса посыпалось что-то мелкое и сухое, как чай.
Сергей Сергеевич, не издав ни звука, уронил голову. С правой мочки на белую рубашку часто закапала кровь.
Андрей пнул ногой крышку от терминала – она долетела до стены и, ударившись углом, рассеяла по полу острые осколки. Заметив на диване брошенный пистолет, Андрей механически сунул его в карман и поспешил за Вадиком.
Неизвестно, сработала ли где-то сигнализация, но дверь на цифры «36» реагировала положительно.
На лестнице никого не было. Андрей с Вадиком прислушались и, стараясь не шуметь, пошли вниз. До самого парадного они не встретили ни души. Вадик этому обрадовался. Андрея это немного смутило.
К вечеру улица взбодрилась: проезжая часть наполнилась сверкающими автомобилями, а на тротуарах появилась масса праздношатающегося народа. Почувствовав себя в безопасности, Вадик расправил плечи и начал разглядывать проходивших мимо девушек. Некоторые смотрели в ответ – скорее с интересом, чем с недовольством.
– Нам бы переодеться, – молвил Андрей. – Мы среди них, как в аквариуме.
– Перестань. Помнишь, что Илья говорил? Им безразлично.
– А Гертруда говорила другое. Вообще-то, оба они…
– Гады, – поддержал Вадик. – И Ленка тоже. А Сергеич твой – тем более. Нашел ты себе наставничка!
– Он сам меня нашел. Старая, Эльза, в Кембридж улетела.
– Эльза? Разве она старая? Мы же с ней ровесники… И не улетела она никуда, – возразил он, подумав. – Я ее утром видел, когда за водкой ходил. Здесь, недалеко.
– Эльза в Кембридже.
– В каком еще Кембридже?! – с обидой сказал Вадик. – Я художник, у меня память на лица!
– Зато на краску памяти нет.
– Ты все про Мурзика этого несчастного?
– Может, Барсик не заболел бы…
– И бегал бы сейчас по зеленой травке, – насмешливо проговорил Вадик. – Ему что жить, что не жить – одинаково тошно. А Эльза в Москве, и ты мне мозги не пудри.
– Уверен?
– А то! Ростом где-то по мое плечо, волосы прямые, черные, как у вороны, стрижка короткая, носик маленький, пуговка такая, глаза раскосые… Да я ее нарисовать могу!
– А она тебя видела?
– Нет, кажется. Или не узнала, мы же с ней раза два всего встречались, и то случайно, у тебя. Мне утром как-то не до нее было. Ты понимаешь. На кой она мне когда тут Ленка, голая… Нет, но я-то ее узнал!
– Выходит, Эльза Васильевна не улетела… – грустно сказал Андрей.
Он не удивился. Как еще к нему подобраться? В качестве нового наставника. Эльза, умница, подготовила почву и привела Сергея Сергеевича. А то все «Пу-ушкин»… «Серва-антес»… А тут вон – сердце слева, бери и стреляй. И «Повести Белкина» – прав был Иван Петрович! – несовременны. Они все хорошо кончаются. В них все – вранье.
– Из города в этом тряпье нас не выпустят, – сказал Андрей.
– Ну и что ты предлагаешь? Сколько у тебя на карте осталось – триста? На трусы хватит.
– В одних трусах шляться нельзя.
– Особенно, когда одни на двоих.
– Логично рассуждаешь, – похвалил Андрей и, заприметив на противоположной стороне витрину со словом «Одежда», придержал Вадика за рукав.
Дождавшись, пока в потоке машин не образуется прогал, они перебежали через дорогу и на полном ходу влетели в магазин.
Помещение оказалось маленьким, под стать гуманитарной лавке в Бибиреве-6, вот только товары были совсем другие. Поначалу Андрей растерялся: как здесь можно что-то выбрать? Вдоль стен в несколько рядов висели рубашки, жилетки, куртки и еще какие-то странные хламиды без названия – на пуговицах, «магнитках» и поясах, в кубик, в полосочку, переливчатые, с известными физиономиями, а также и неизвестными.
Людей в магазине не было – кроме них двоих, между вешалок шлялся худой тип с орлиным носом и выдающимся кадыком.
– Приветствую вас, – прогундосил он. – Вам повезло, сегодня еще действуют праздничные скидки, а покупателей, как видите… Вы без суеты подберете себе что-нибудь достойное, и это обойдется вам дешевле, чем если бы вы пришли завтра.
Продавец говорил очень быстро, и Андрей мало, что понял.
– Да, нам нужно достойное, – подтвердил он.
– Вы на нас так не пяльтесь, – дружелюбно сказал Вадик. – Мы с карнавала вчерашнего загулялись.
– Что вы! Я не… гхм… Жалко, я на карнавал не попал. На башне был, а карнавал упустил как-то.
– Это был очень скромный карнавальчик. В узком кругу, – пояснил Вадик. – Деньги-то у тебя откуда? – шепотом спросил он.
– Гертруда подарила, – громко ответил Андрей и невзначай переложил из кармана в карман свою кредитку. – Здесь на машину должно хватить. Или на две.
На продавца это заявление не подействовало. Андрей думал, что мужчина, как в кино, начнет танцевать вокруг и закидывать их самыми дорогими шмотками, но тот остался возле стеллажа и лишь пошевелил ладонями, как бы приглашая к обозрению.
– Гертруда? – оскорбленно сказал Вадик. – А мне Ленка – шиш…
– Значит, не заслужил.
– Возможно, я буду вам полезен, – снизошел продавец. – Какого рода одежда вас интересует?
– Нам что-нибудь обычное. Но хорошее. И штаны, и рубашки, и ботинки… Карнавал-то закончился.
– Могу предложить замечательные…
Он скрылся за хромированной вешалкой с костюмами и оттуда, из тряпочной глубины, продолжал что-то говорить, но его гнусавый голос тонул по пути.
Сделав круг по магазину, мужчина вернулся с большой стопкой хрустящих пакетов.
– Скоро лето, – изрек он. – В этом сезоне особенно популярны укороченные…
– Портки? – перебил его Андрей. – Это те, что по колено? Отпадает. Мы за модой не гонимся.
– Хорошо. – Продавец равнодушно отложил пару упаковок и кивнул на узкую зеркальную дверцу. – Примерить можно там.
