Посвящается моей жене, всегда и во всем помогавшей мне сделать правильный выбор.
От автора
Когда-то один из самых первых и выдающихся исследователей космоса рассказал автору следующий исторический анекдот. Спустя очень короткое время после возвращения Юрия Гагарина из его короткого, но эпохального космического путешествия Политбюро Центрального Комитета коммунистической партии на радостях организовало огромный прием в Кремле. Там, как водится, были водочка и советское шампанское, сервелат и салат оливье, гости из числа номенклатуры и дипломатического корпуса. Так вот, когда главный герой события — первый космический путешественник планеты — был уже несколько подшофе, к нему подошел легендарный в своей непосредственности советский лидер Хрущев и тихонько спросил: «Юрий, ты когда там, наверху, был, ты Бога видел?» Подвыпивший Юрий решил покуражиться и, шутя, ответил: «Видел, Никита Сергеевич!» Хрущев помрачнел и проинструктировал: «Ну, ты только никому не говори!» Спустя какое-то время к Гагарину подошел Патриарх всея Руси и задал тот же вопрос: «Юра, ты Бога видел?» Конечно, даже будучи не совсем трезвым, и даже дружившему с коммунистами патриарху Гагарин врать не стал и на этот раз честно ответил: «Нет, не видел!» Патриарх явно расстроился и пожелал: «Ну, ты ж только никому не говори!»
Вышеуказанная быль подчеркивает важность одного из коренных вопросов, волнующих современного мыслящего человека: есть ли Бог и, если есть, каков он и насколько важно ему заниматься проблемами той или иной отдельно взятой человеческой личности?
Автор нисколько не претендует на истинность некоторых положений своего произведения, которые могут в той или иной степени затрагивать этот вопрос вопросов. Мало того, мое глубокое убеждение заключается в том, что каждый человек должен быть развит в достаточной степени для того, чтобы суметь самостоятельно, без часто навязчивой помощи извне, ответить на него и решить, что это означает для его собственной совести, жизни и смерти.
Эта книга была наполовину написана на борту бесчисленных авиарейсов над Европой, Азией и Америкой. Если бы автора, как Юрия Гагарина, спросили, а видел ли он Бога, когда был там, за облаками, в относительной близости к теоретическому месту его пребывания, ответ был бы мгновенным и отрицательным. Зато мне было бы гораздо труднее ответить на вопрос, почему я внезапно, в возрасте тридцати семи лет, никогда до этого не сотворивший даже короткого рассказа, решил написать этот роман. Некоторые служители культа скорее всего предположили бы искушение со стороны не самого однозначного персонажа религиозных мифов. Несмотря на то что я и сам не знаю точного ответа, я все же не стал бы торопиться с подобным выводом.
Человек — самое лучшее из животных, когда им движет разум.
Однако он превращается в самого лютого зверя, когда разум покидает его.
Зверя можно приручить лаской. Злые же люди свирепее леопардов, ибо, когда делаешь для них добро, они становятся еще хуже.
Аристотель
Не ходите, дети, в Африку гулять!
В Африке макаки, в Африке гориллы.
В Африке большие, злые крокодилы!
К. И. Чуковский. «Айболит»
Часть первая
АНГОЛА
Глава 1
Под ослепительно жарким солнцем и ярко-синим небом тихо лежала покрытая клочковатыми кустами бескрайняя красная африканская саванна. Она была пустынна и прекрасна в своей почти абсолютной свободе от человеческого присутствия. Философ заметил бы, что подобная кажущаяся необитаемость является несколько странной для родины первого человека, и нашел бы в этом очередное диалектическое противоречие. Но философы редко посещали Анголу вообще и ее границу с Намибией в частности, справедливо предпочитая цивилизованный комфорт мест, более способствующих спокойному рождению мысли.
Ранним утром, когда жара еще позволяла быстрые движения тела, здесь прошла немногочисленная цепочка остатков древнего племени аборигенов. Во главе ее ступал пожилой, согнутый возрастом вождь, с покрытым шрамами ритуальных насечек лицом, вооруженный тяжелым копьем из красного дерева и привязанным за кожаную бечевку револьвером типа «Наган», произведенным российским Тульским Императорским оружейным заводом в 1904 году. Револьвер, в течение почти столетия лишенный необходимого ухода и смазки, давно не стрелял, да более и не предназначался для этого. Он достался предкам вождя от давнего белого друга — русского офицера, осколка великой в прошлом империи, искавшего здесь смысл жизни и ценные минералы, а нашедшего малярию и вечный покой. Среди членов небольшого племени преобладали девочки и молодые женщины: недавно закончившаяся война, длившаяся больше четверти века, сначала безвозвратно забрала молодых и сильных мужчин, а потом и совсем мальчиков. Обе стороны — правительство и партизаны УНИТА — ничуть не стеснялись вылавливать двенадцатилетних рахитичных подростков, которые, даже уйдя от пуль и болезней, никогда не возвращались назад, в племя.
Аборигены прошли, как всегда, незаметно, по привычке почти не оставив следов, и лишь сладковатый запах потных тел еще долго витал в воздухе, цепляясь за колючки кустов и возбуждая немногочисленных хищников, способных выжить в этом бесплодном месте.
Один из них — не очень большой ангольский варан — периодически выбирался из своей норы и замирал на холмике, ловя незнакомый и возбуждающий аромат человека. Когда в полдень его разбудил шум автомобиля и он спустя какое-то время опять забрался на возвышение, чтобы обозреть местность, в выпуклых глазах внезапно отразился ослепительный солнечный зайчик. Варан мгновенно исчез, вытянув над землей шипастый хвост и смешно перебирая короткими лапами.
Человек, напугавший варана лазерным лучом прицела, поставленного на снайперскую винтовку Драгунова, тихонько рассмеялся. Он, как можно было догадаться, не был философом. Поймать смешно выпученный вараний глаз в отливающую ярко-синим оптику было для него небольшим профессиональным развлечением. Человек этот был майором Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба Российской Армии. Ему было около сорока лет, из которых больше двадцати он провел в армии. Лежа в красной пыли африканской пустыни на границе Анголы и Намибии, недалеко от пыльного городка Кафима, он с грустью ощущал прошедшие годы всем своим большим, тренированным и не раз ломанным телом.
Майор давно перестал относиться с гордостью к своей принадлежности к военной разведке — элите сначала Советской, а потом и Российской Армии. Знаменитое ГРУ еще оставалось могучим брэндом, наводящим ужас на посвященных и непосвященных по всему миру, но у самих своих сотрудников эта аббревиатура могла вызывать сильные эмоции и жаркие слова, лишь когда каждый октябрь они вместе напивались на свой профессиональный праздник. Цинизм государства, плевать хотевшего на своих лучших защитников, порождал ответный цинизм. Цинизм этот особенно сильно проявлялся, когда тебе скоро на пенсию, а ты — не очень здоровый мужчина средних лет без каких-то накоплений и идеалов, с детьми-подростками, которых редко видишь и почти не понимаешь, много обещавшей, но так и не заладившейся карьерой и увядшей стервой-женой.
