– И что?
– Ничего. Так что не знаю. Возможно, мне самому нужно было это проделать, чтобы успокоиться.
Ребекка не ответила. Некоторое время они сидели молча.
«Но что, если это был не несчастный случай, – подумала Мартинссон. – Все знали, что он бегает по этому пути три дня в неделю. Если бы я хотела убить его, я поступила бы именно так. И полиция тебе на хвост не сядет. Когда все думают, что это просто ДТП, то особых усилий на расследование не тратится».
– Алло! – прервал затянувшуюся паузу Ханнес, помахав рукой перед глазами Ребекки. – Ты витаешь в облаках?
Он улыбался.
– Похоже на то, – ответила она и улыбнулась в ответ. – Спасибо, что нашел время. И спасибо за кофе.
– Тебе это что-то дало?
– Не знаю, – проговорила Мартинссон, пожав плечами, и поднялась.
– Ты знаешь, что он состоял в родстве с Яльмаром Лундбумом? – спросил Ханнес, пытаясь удержать ее интерес.
– Да, я слышала об этом. И об учительнице, которой Яльмар Лундбум сделал ребенка. Кто там она ему – прабабушка, получается? Ее убили.
– Ой, я и не знал. Послушай, у нас в пятницу будет небольшой корпоратив. Сотрудники и наши лучшие друзья. Живая музыка. Не хочешь прийти?
– К сожалению, не могу, – ответила Ребекка с виноватой улыбкой. – В пятницу сюда приедет мой друг.
«И если мне крупно не повезет, то так оно и будет», – подумала она про себя.
Усевшись в машину, Ребекка Мартинссон принялась выбирать радиоканал. Когда на одном из них раздались звуки While my guitar gently weeps в исполнении «Битлз», она прекратила поиски. Но едва она протянула руку, чтобы включить музыку погромче, как зазвонил телефон – это была Анна-Мария Мелла. Ребекка отключила звук и ответила.
– Мне кажется, мы его нашли, – проговорила Анна-Мария, чуть задыхаясь. – Того мужика, у которого был роман с Суль-Бритт Ууситало. Я просто хотела, чтобы ты знала. Мы едем туда проводить обыск и все такое.
– Отлично, – сказала Ребекка.
Она сама слышала, как сухо прозвучал ее ответ.
– Как вы его нашли? – спросила она, желая показать свое участие.
– Отследили его сим-карту и выяснили, где он ее покупал. А затем увидели, что он пользовался ею в городе днем и в Курравааре вечерами.
– Стало быть, он из Курраваары, – проговорила Ребекка.
– Да, – подтвердила Анна-Мария. – Йокке Хэггрут. Ты его знаешь?
– Нет. Но я практически никого в Курравааре не знаю.
Повисла пауза. Обе женщины твердо решили не сердиться. И каждая обдумывала, не попросить ли прощения, но в конце концов ни одна этого не сделала.
– Мы хотели взять его на работе, – продолжила Анна-Мария после паузы. – Но когда Свен-Эрик позвонил туда, оказалось, что мужик заболел и сидит дома.
– Заболел! Лежит дома и мучается угрызениями совести.
– Скорей всего. Короче, мы его возьмем.
– Удачи, – проговорила Ребекка. – Хотела сказать тебе одну вещь, чтобы ты услышала это от меня, а не от кого-то другого. Я проверяю то ДТП, в котором погиб сын Суль-Бритт.
– О’кей…
Казалось, Анна-Мария хотела еще что-то добавить, но промолчала.
– Спасибо, что ты позвонила, – сказала наконец Ребекка.
– Но ведь… да нет, не стоит благодарности.
Тем временем песня «Битлз» закончилась.
«И все же, все же, все же, – думала Ребекка. – Мне не помешает чем-нибудь заняться».
Она взглянула на унылые березы, протягивавшие свои худые руки к ясному небу. Несколько отдельных золотых и красных листьев еще висели на ветках деревьев. Стаи черных птиц взлетали и поднимались к небу.
Ребекка набрала номер судмедэксперта Ларса Похъянена.
«Форд Эскорт» Анны-Марии несся, как стрела, по дороге в деревню. В машине сидели ее коллеги Свен-Эрик Стольнакке, Фред Ульссон и Томми Рантакюрё. Они ехали к подозреваемому Йокке Хэгруту в Курраваару. Его дом стоял чуть на отшибе, в стороне от деревни.
Коллеги Анны-Марии переглядывались. Проклятье, как она несется!
– Тут может быть встречная, – проговорил Свен-Эрик, но она, кажется, не услышала его.
– Как там дети? – попытался привлечь ее внимание Томми Рантакюрё.
Неужели у нее нет никакого материнского инстинкта? Кто позаботится о ее отпрысках, если она разобьется насмерть?
Прокурор Карл фон Пост на своем новехоньком «Мерседесе GLK» заметно отстал.
– Им шесть и десять лет, – ответила Анна-Мария, решив, что Томми имеет в виду детей Йокке Хэггрута. – Сам Йокке на пятнадцать лет моложе Суль-Бритт, но это не препятствие. Что такое происходит с людьми? – спросила она.
Никто не ответил. Все были заняты тем, чтобы удержаться на крутых виражах.
– Лично у меня никогда не хватило бы времени на то, чтобы бегать налево. Радуешься, если со своим собственным мужиком удается иногда это проделать. Хотя это необязательно он, – продолжала Анна-Мария, когда машина въехала на гравиевую дорожку. Остальные инстинктивно уперлись ногами в пол, тщетно пытаясь затормозить.
Домик был построен из бревен, выкрашен традиционной красно-коричневой краской, обшит досками. Рядом с главной постройкой выстроились в ряд хлев и сеновал.
Хутор переходил по наследству в семье Йокке, но когда родители умерли, они с женой вырубили лес, разделили землю на участки и продали.
«В этом семействе с деньгами все в порядке!» – поговаривали в деревне.
Дверь открыла жена Йокке. Волосы у нее были схвачены в хвостик, осветленные, отросшие и черные у корней. Вокруг глаз – много косметики, а из-под широкой футболки выглядывали наружу разнообразные татуировки – розы, ящерицы, руны, племенные узоры.
– Йокке болен, – проговорила она, глядя через плечо Анны-Марии на трех ее спутников, которые вылезали из машины, разминая онемевшие ноги.
Во двор въехал фон Пост и припарковал машину в стороне от «Форда» Анны-Марии. Выйдя наружу, он поправил длинное пальто и стряхнул невидимую пылинку с цветастого шарфа.
– Ему придется выйти, – сказала Анна-Мария. – А тебе стоит надеть куртку и ботинки, потому что мы будем делать обыск.
– Да бросьте! – воскликнула жена. – Ты что о себе возомнила?
Однако она сорвала с вешалки куртку и засунула ноги в ботинки, одновременно окликнув мужа, который вскоре появился из глубины дома.
Йокке Хэггрута выглядел так, словно его только что откопали из-под земли. Бледное лицо, щетина, красные глаза, темные круги под ними. Увидев одетых в штатское полицейских, он не проронил ни слова. Казалось, даже не удивился.
– Мы хотели бы, чтобы вы проследовали с нами, – сказала Анна-Мария. – В доме еще кто-нибудь есть?
