— Алло, — сказала она, снимая трубку.
— Привет, шлюшка.
Мэгги замерла. Она не слышала этот голос уже целую неделю и стала постепенно об этом человеке забывать. Ей просто в голову не приходило, что он отважится сюда позвонить. Теперь она поняла, что ошиблась.
— Ты что думала? — продолжал между тем Генри. — Я тебя не найду? Нет, дорогуша, так легко ты от меня не отделаешься. Я люблю тебя, забыла? И никому не уступлю.
Она открыла было рот, чтобы выразить протест, но вымолвить так ничего и не смогла.
— Это я прикончил парня, твоего хахаля, а теперь займусь тем, с которым ты милуешься сейчас.
Мэгги посмотрела на Майка. У нее перехватило горло, и говорить она не могла; внимание же Майка было целиком поглощено кофейным тортом.
— Я устрою ему сладкую жизнь, Мэгги. Точно так же, как я устроил ее твоему прежнему любовнику.
Она на мгновение представила себе изувеченное, как у Криса, лицо Майка, и глаза у нее округлились от ужаса. Ее затянувшееся молчание привлекло наконец внимание Майка, и он поднял глаза.
— В чем дело? С кем это вы разговариваете?
— …но для твоего нынешнего хахаля я придумаю что-нибудь особенное. Он сам будет молить меня о смерти — и ты тоже, шлюха!
Майк выхватил у Мэгги трубку и последние слова Генри донеслись до его слуха.
— Это ты, Коллинз? — рявкнул он. — Что же ты прячешься? Покажись, какой ты есть. Посмотрим, хватит ли тебе смелости выйти один на один с настоящим мужчиной.
Наступившее вслед за тем молчание было долгим, и Майк уже было подумал, что связь прервалась. Потом, однако, вновь прозвучал голос Генри:
— Мне хватило смелости разделаться с тем парнем, который ее трахал. Хватит и на тебя.
— Ну так давай, появись.
— Слушай, а ты ее трахаешь?
Майк решил не отвечать на этот выпад: Коллинз все равно верит только в то, что забрал себе в голову.
— Я убью тебя. Я вас всех убью!
Майк расхохотался, намеренно провоцируя приступ ярости. Стоило Коллинзу потерять хладнокровие, как он мог совершить какую-нибудь ошибку. Именно такой ошибки Майк и ждал.
— Ты, Коллинз, трус и импотент — вот что я тебе скажу.
С этими словами Майк швырнул трубку на рычаг.
Глава 11
Воскликнув «Господи Боже мой!», Мэгги устремилась к входной двери.
— Мне надо отсюда убираться, — повторяла она как заведенная, натягивая пальто и никак не попадая при этом в рукава.
Майк стоял рядом.
— Что это вы делаете?
— Я должна немедленно уехать. Я не могу…
Майк отобрал у нее пальто.
— Сейчас же успокойтесь. Вы же играете ему на руку — как вы не понимаете? Он как раз хочет вывести вас из равновесия.
— Правда? Похоже, он своего добился.
— Послушайте, — проговорил Майк, швыряя пальто на пол и заключая Мэгги в свои крепкие объятия. — Все это часть игры, которую он затеял. Он хочет напугать вас и заставить совершать опрометчивые поступки!
— Я не могу так больше жить. Я этого не вынесу.
— Знаю, вам сейчас очень тяжело, но это скоро пройдет. Его схватят. Ведь он же псих, причем буйный.
Мэгги сотрясалась от рыданий в объятиях Майка, спрятав лицо у него на груди.
— Ах, Майк, Майк, ничего-то вы не понимаете!
— Неправда. Понимаю. Этот ваш Генри скоро сам нарвется. Он же в ярости, а потому не может мыслить разумно. Тогда-то все и кончится.
— Что кончится? Чем? Он сказал, что убьет вас, как убил Криса. Он уверен, что мы с вами спим!
— Ну уж нет. Меня ему убить не удастся. Да и вас тоже. — Он прижал ее к своей широкой груди. — Обещаю вам, Мэгги, что вы доживете до того дня, когда будете нянчить своих внучат.
Слезы душили ее, и она отчаянно кусала губы, чтобы не разрыдаться. Но его слова не прошли мимо ее ушей, и она подумала, что трудно было сказать что-нибудь более доброе.
— Не плачьте, моя милая, — утешал ее Майк, поглаживая по голове, ее макушка оказалась как раз на уровне его подбородка.
Неожиданно Мэгги обхватила его шею и принялась тыкаться ртом в его щеку. Чтобы успокоиться, ей мало было объятий Майка, ей требовалось ощутить его тепло во всей полноте, укрыться в нем от опасного и злого мира, поскольку она знала: лишь близость с Майком может ей дать ощущение покоя и безопасности.
Он понимал, какие страхи терзают эту женщину, но никак не ожидал, что она таким образом станет искать у него защиты. Он чувствовал прикосновения ее губ, но осознавал, что к нему лично это не имеет никакого отношения. Мэгги просто не понимала, что творит.
Между тем Мэгги целовала его подбородок, щеки, лоб, и Майк вдруг ощутил, как внутри накапливается и требует выхода его собственная страсть.
Он закрыл глаза, пытаясь противостоять опасной стихии, но это оказалось выше его сил. Слишком долго он жил без женщины и отказаться от этой — умной, очаровательной, обольстительной — он просто не мог.
Обхватив ладонями ее лицо, он отвел смуглым пальцем медную прядь и дал себе волю.
Когда их губы соединились и Мэгги ощутила исходивший от него особенный, мужской запах, у нее закружилась голова и — отчего бы это? — стали подгибаться колени.
Если бы Мэгги отдавала себе отчет в происходящем, она бы поняла, что так, как Майк, ее давно уже никто не целовал. Хоть в голове ее и громоздились ужасы, ей явно нравились поцелуи Майка, да и вообще все, что происходило между ними.
Постепенно она почувствовала, что страх уступает место страсти. Желание Майка захлестнуло ее как волна.
Майк притиснул ее к стене. Он приподнял ее так, чтобы ему не нужно было нагибаться, и теперь их лица оказались на одном уровне. Они целовались и целовались.
Мэгги будто опьянела. Пожалуй, ничего лучше его губ ей в жизни пробовать не доводилось.
Его руки между тем тоже не бездействовали. Они обнимали, гладили, ласкали… А потом Мэгги вдруг осталась одна. Она стояла, всем телом вздрагивая от охватившего ее желания. Майк тоже прислонился к стене — рядом с ней. Ему понадобилось не меньше минуты, чтобы собраться с силами и произнести одну-единственную, но такую важную для него фразу:
— Если это у нас и произойдет, Мэгги, то не оттого, что нам в затылок дышит Коллинз.
Майк посмотрел на женщину в упор. Он знал, что она слаба и ранима, что она в беде и ждет близости с ним как спасения, но не сделал того единственного шага, который отделял их друг от друга.
— Ты должна хотеть меня, Мэгги, — меня!
Мэгги поняла, что он имел в виду. К чему скрывать, ей нравился Майк, но желание не заговорило бы в ней с такой силой, если бы не телефонный звонок Коллинза. Его угрозы и завладевший ею после этого ужас приглушили в ней естественные в обычной обстановке качества — стыдливость, умение реально смотреть на мир и понимать суть отношений между мужчиной и женщиной.
