Мэгги ничего на это не сказала, но замечание Майка расценила как комплимент.
— По-моему, он уже испекся.
Она принюхалась и снова покачала головой.
— Вы это утверждали через пять минут после того, как я его поставила в духовку.
— Сколько же еще ждать? Я умираю от голода.
Мэгги посмотрела на часы:
— Осталось всего десять минут. А насчет голода замечу: вы съели столько жареной курятины, что этого количества хватило бы на двух взрослых мужчин.
Майк хмыкнул.
— У меня период роста. К тому же запах кофейного торта перешиб воспоминания о жареных курах.
— Если наши с вами праздники обжорства не прекратятся, я, пожалуй, скоро не влезу в свои вещи, — заметила Мэгги, поднимаясь с пола. — Пойду-ка я пока сварю кофе.
Майк пересел на диван, положил ноги на журнальный столик и принялся щелкать кнопками телевизионного пульта.
— Что бы вы хотели посмотреть? — крикнул он в арку кухонной двери.
Мэгги, приготовив кофе, вошла в гостиную и села на диван, устремив взгляд на экран телевизора. Каналы мелькали перед глазами со скоростью молнии, так что уследить за происходящим было просто невозможно.
— Вы-то сами знаете, что ищете?
— Что-нибудь хорошее.
— Если вы будете и дальше так щелкать, мы ничего не выберем. Может, лучше заглянуть в программу? — предложила Мэгги.
Майк помотал головой:
— Чего нет, того нет.
Неожиданно мельтешение каналов на экране прекратилось, и все его пространство заняла обнаженная женская спина. Какой-то человек страстно целовал женщину. Камера двинулась вниз, и скоро их взгляду предстала не только спина, но и все тело, причем совершенно обнаженное. Далее в кадре появились обнаженные груди. Мужчина опустил голову и стал вбирать губами напряженный сосок.
— Интересное кино, правда? — заметил Майк.
Мэгги прекрасно понимала, что такой фильм общественное телевидение и крупные частные компании транслировать не будут, а потому спросила:
— У вас есть кабельное?
— Да так, висит на стене какая-то тарелка.
Мэгги некоторое время следила за картинкой на экране, потом произнесла:
— Сейчас она должна чуть откинуться назад. По-моему, самое время. А то упадет.
Майк поднял удивленные глаза:
— Вы думаете?
Мужчина и женщина стояли в ванной под сверкающими струями воды и ласкали друг друга. Словно повинуясь воле Мэгги, женщина и в самом деле немного отклонилась назад, чтобы не потерять равновесия. При этом ее ягодицы все время маячили на переднем плане.
Мэгги презрительно фыркнула.
— Что вам опять не нравится?
— То, что в таких фильмах чаще всего дают крупный план женщин, а не мужчин.
— Не из тех ли вы дамочек, что борются за свои права и свободы? — нахмурившись поинтересовался Майк.
— Разумеется, — с вызовом произнесла Мэгги. — А как же иначе?
Майк никак не мог сообразить, что ему ответить на подобное заявление. Насколько он знал, женщин-феминисток в штате Вайоминг не было — не считая, конечно, тех, которые занимались политикой. Мужчины же, населявшие этот суровый край — ковбои и рейнджеры, — были большей частью людьми старомодными. Они, конечно, догадывались, что мир вокруг меняется, но к прогрессу не стремились и мечтали, чтобы жизнь в Вайоминге как можно дольше оставалась неизменной, и на их век старины хватило. Естественно, Мэгги не имела об этом ни малейшего представления. По этой причине Майк решил, что в данном случае лучше всего промолчать и больше к этой теме по возможности не возвращаться.
— А вы считаете справедливым, когда на всеобщее обозрение выставляют женщину, а мужчина робко прячется за ее спину?
Майк пожал плечами. Сказать по правде, он об этом никогда не думал.
— Может, мужчины более застенчивы?
Мэгги преувеличенно громко расхохоталась.
— Мужчины? Застенчивы? Что-то я сильно в этом сомневаюсь.
— Вы, конечно же, знали их великое множество, поэтому можете судить?
Мэгги сделала вид, что не расслышала.
— Я вам точно могу сказать одно: это плохой фильм.
Она не ответила на вопрос, и Майк не оставил это без внимания. Зря он ее об этом спросил. В конце концов, ее личная жизнь его не касается. Не должна касаться. Даже если у них сложатся какие-то отношения — а Майк очень на это надеялся, — пусть мужчины, бывшие когда-то в ее жизни, в ее прошлом и остаются. Безликими и безымянными.
— Вы уже его видели?
— Нет, но когда на экране слишком много плоти, значит, у авторов проблемы с содержанием.
— Может, переключим на другой канал?
Мэгги пожала плечами:
— Это ваш телевизор. — Потом она посмотрела на часы. — А торт, наверное, уже дошел.
Майк снова взял в руки пульт и крикнул:
— Вы футбол любите?
Мэгги вспомнила рев обезумевшей толпы, обычно сопровождавший футбольные матчи.
— Бейсбол! — отозвалась она из кухни.
— Бейсбол? — повторил Майк с неприкрытым отвращением.
— Да, бейсбол, и посмейте мне только сказать о нем что-нибудь дурное.
— Как же мы с вами будем вести совместное существование, если вы любите бейсбол? Вайоминг — край футбола.
— А я-то думала, что мы уже ведем совместное существование.
— Я имел в виду, потом… в разгар футбольного сезона?
— К тому времени меня уже здесь не будет.
— Да? Тогда никаких проблем.
— А если я все-таки к тому времени не уеду, то куплю себе свой собственный телевизор.
Майк расхохотался. Ему нравилось жить с ней под одной крышей. Было с кем перекинуться словом, кого поддразнить. Ему нравился кофе, который она варила. Нравилось, как она смеялась, как отвечала на его «шпильки»… Ему много чего в ней нравилось. Майк вдруг почувствовал, что, когда она уедет, в доме станет пусто.
Мэгги принесла на подносе кофейник, чашки, а главное — кофейный торт, которого с таким нетерпением дожидался Майк.
Усевшись за стол, они принялись за еду.
— Вкусно, — в восхищении промычал он. — Как только вы это делаете?
— Ничего особенного. Мука, сахар, масло — ну и еще кое-какие ингредиенты. — Мэгги с улыбкой следила за тем, как Майк с жадностью поглощал ее стряпню.
За этим занятием их и застал телефонный звонок.
— Может, я подойду? — спросила Мэгги.
Майк с набитым ртом помотал головой, выражая согласие.
