— Лонкветы уже уехали! — сказала Пейшнс.
— Но не Памела, — добавил Уилфред. — Как интересно! И ее нет в поместье, так где же она?
— Откуда я знать? — огрызнулась Пейшнс. — Вы, мальчики, идти и собирать сами свои вещи. Я не могу ждать, когда убирать ваши комнаты!
Уилфред медленно поднялся.
— Но я не еду, — спокойно сообщил он. — Я остаюсь в Порт-оф-Спейне, где я принадлежу сам себе. Ничего личного, кузина, — небрежно обронил он в мою сторону. — Но для остальных членов семьи ты можешь покупать места в спальном вагоне. Я хочу проверить, смогу ли я выжить, рассчитывая только на свои мозги. Хотя Памела Лонквет считает, что это не совсем достойный образ жизни, но мне он нравится!
— Я еду с тобой, — серьезно сказал Губерт, от негодования на брата он даже покраснел. — Даже если мне заплатят, я здесь не останусь!
— Отец тоже! — с презрением протянул Уилфред.
— Тебе еще предстоит сказать это ему! — яростно напомнил ему Губерт.
Бравада слетела с Уилфреда, и мне даже стало его немного жаль.
— Это мое дело! — огрызнулся он, но выглядел он теперь не очень уверенно, особенно после того, как в комнату вошел дядя Филипп.
— Билеты на поезд я заказал! — сияя, возвестил он. — Нет никакой возможности уехать сегодня автобусом. Я думаю, что поезд тоже будет переполнен! — он повернулся ко мне, слегка нахмурившись: — Знаешь ли, это единственное время года, когда поезда себя окупают. Они теряют миллионы долларов каждый год, за исключением этой недели, когда они получают доход! И именно сейчас нам нужно ехать.
Уилфред упрямо посмотрел на него.
— Я не еду, отец, — сказал он, — так что вам придется искать на одно место меньше.
Дядя Филипп сначала побледнел, а потом покрылся странными красными пятнами:
— Что за чепуха? Конечно, ты едешь. Не так ли, мой сын? Разве все эти годы мы не мечтали вернуться к земле? Что это на тебя нашло, мальчик?
— Я не еду, — упрямо повторил Уилфред.
Дядя Филипп взмахнул кулаком.
— Тогда объясни мне почему! — закричал он.
— Потому что меня нельзя купить! — взорвался Уилфред. — Я не из тех красивеньких мужчин, которых можно купить на деньги моей кузины…
— Красивых мужчин?
Уилфред кивнул:
— Земля не будет твоей, папа, ты же знаешь. Она даже не будет принадлежать Камилле, так как она слишком обеспокоена, как бы положить ее к ногам кузена Даниэля…
— Мой дорогой мальчик, — негодующе произнес дядя Филипп, — о чем ты говоришь?
— Это факты, отец!
Я предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь. Я редко чувствовала себя так неуютно, так потерянно, что даже не знала, как защищаться или же как сгладить то, что все больше становилось похоже на отвратительную ссору. Как и Губерт, я пыталась сохранять спокойствие как можно дольше, но мой дядя совершенно вышел из себя, и почти не оставалось сомнений в том, что мы все будем втянуты в эту семейную разборку и что Уилфред никогда не забудет и не простит никого из нас, если мы скажем хоть слово против него.
Мой дядя развернулся и посмотрел на меня:
— Скажи ему, девочка, скажи ему, что это место будет собственностью Айронсайдов!
— Но управлять им будет Даниэль Хендрикс, — быстро вставил Уилфред.
— Разве это так уж важно? — устало спросила я. — Все остается в семье.
— В семье Хендрикс или в семье Айронсайд? — наступал Уилфред.
Я вздохнула.
— Мое имя Айронсайд, — безучастно напомнила я ему.
Он засмеялся. Это был отвратительный смех, который резанул мой слух и заставил меня густо покраснеть.
— Как надолго?
— Насколько далеко я могу заглядывать в будущее! — отрезала я.
Он снова засмеялся, но, к моему облегчению, не стал заострять внимание на этой теме. Вместо этого он возобновил атаки на отца, что было ничуть не лучше.
— Что касается тебя, старик, то как ты можешь жить на содержании у своей племянницы, даже не задумываясь о том, что ей это стоит? Коль скоро на юге вновь появятся плантации, носящие наше имя, тебе снова придется вступить в борьбу! Разве ты не думал, как все будет опять? У людей длинная память, это я тебе говорю!
С таким же успехом он мог ударить дядю Филиппа по лицу. Губерт невольно вскочил, скривив рот в бесполезной попытке сказать что-то, что сможет восстановить семейные мечты прежде, чем Уилфред разрушит их до основания.
— Но ведь Камилла сама хотела купить поместье, разве не так? — все, что смог выдавить он.
Уилфред, без сомнения, решил, что такое замечание можно презрительно пропустить мимо ушей. Он вежливо ждал, когда я начну это отрицать, хотя отлично знал, почему я купила его и какая неразбериха царила при этом у меня в голове. Я подумала, что, наверное, мои собственные сомнения написаны у меня на лице. Во рту у меня пересохло.
— Я не стала бы покупать его, если бы не хотела! — залепетала я.
Дядя Филипп немного пришел в себя.
— Разумеется, она не стала бы этого делать! — сказал он с излишней горячностью. — Я так тебе и говорил!
Уилфред по очереди посмотрел на каждого из нас, покачивая головой:
— Это не имеет никакого значения. Я все равно не поеду.
— На что же ты будешь жить? — спросил его отец, все еще надеясь сломить его сопротивление.
— На деньги, — коротко ответил он. — На то, что я смогу заработать, покупая и продавая на рынке. Это будут мои деньги, честные деньги, и именно так все и будет.
Я молча ожидала новой вспышки, но ее не последовало. Дядя Филипп выдавил жалкую улыбку и похлопал сына по спине:
— Ну что ж, тогда все в порядке. Я никогда не принуждал тебя делать что-то, что тебе не по нраву. Ты это знаешь!
Он торопливо повернулся к Губерту, не скрывая своего желания поскорее убраться отсюда, будь то с Уилфредом или без него.
— Шевелись, сынок! — рявкнул он на младшего сына. — Поезд не будет нас ждать!
Он выскочил из комнаты с билетами в руках, подгоняя Губерта. Я подумала, что он уже успел убедить себя, что в его планы никогда и не входило брать с собой Уилфреда.
Он захлопнул за собой дверь, и в комнате воцарилась тишина. Ее нарушил Уилфред, который сейчас выглядел старше и серьезнее, чем когда-либо прежде.
— Послушай, Камилла, — начал он. — Это не значит, что я не благодарен тебе за то, что ты купила это место и стараешься вновь поставить нас на ноги; просто я хочу идти своим путем, без них и без тебя. Ты можешь понять меня?
Я кивнула:
— Но куда он приведет тебя?
Он внезапно улыбнулся:
