8
На следующий день к полудню Игошин доложил начальнику, что международного агентства по трудоустройству с названием «Подиум» в Москве не существует. Во всяком случае, в Департаменте труда и занятости никогда не слышали о такой конторе. Сообщение Батурина не удивило. Этого следовало ожидать. Однако в тот день Игошин сообщил патрону еще одну новость.
В фирме покойного Ахеева мадам Воронович узнала парня из службы охраны, который два года назад в компании еще двух головорезов ворвался к ним в квартиру за дочерью. Он задержан, но давать показания еще не начал.
— Ведите его ко мне, — приказал полковник.
— Это не все, — деловито произнес практикант. — Я поговорил с Риммой Герасимовной насчет Скатова. Она мне сказала, что с юношей знакома не была. Но на второй день после похорон он ей позвонил и попросил вернуть рукопись, которую ее муж редактировал дома. Спешка была вызвана тем, что в тот день Скатов улетал в Стокгольм. Так что никакой тайны тут нет. Он ее отвез на допрос. Она этого не отрицает. А после допроса они вместе рылись в архиве покойного, который он держал на дому. Вот, собственно, и все их отношения. Кстати, я заодно выяснил, куда ездил Скатов во время задержки рейса. В журнал «Литературная столица».
— Неплохо! — произнес начальник, удивляясь оперативности практиканта. — Теперь ведите задержанного.
Задержанный выглядел типичным головорезом: жеребячьи мышцы, волосы ежиком, взгляд исподлобья. Внешность таких типов обманчива. Бесстрашные на вид, внутри они обычно нестойки и трусливы. Батурин это знал по опыту. Таких бесполезно запугивать тюрьмой, но угрозы, что им попортят шкуру, бывают весьма эффективными.
— Фамилия! — грубо рявкнул полковник, не глядя на задержанного.
— Зайцев моя фамилия. Я что-то никак не врублюсь: за что меня загребли? Я эту тетку вижу впервые. Пусть докажет, что я к ней приходил. Не имеете права меня задерживать. Я буду жаловаться прокурору…
— А знаете ли вы, гражданин Зайцев, что следующим, кого вздернут, будете вы. Троих уже повесили, в том числе и вашего хозяина. Так что вы на очереди.
— А при чем здесь я? — искренне изумился задержанный. — Я, что ли, их покупал? Их Рашид покупал. А я делал то, что приказывали. Мне за это бабки платят. А дочку редактора никто не собирался увозить. Мы приехали только пугнуть папашу. Рашиду не надо девочек, у которых есть родители. Нужны ему лишние проблемы?
Через десять минут Зайцев с потрохами сдал все свое начальство. Он рассказал, что Рашид ежемесячно переправлял за границу по десять девиц. Особенно ценились несовершеннолетние. За них отчехляли большие бабки. Производство было накатано, механизм отлажен, главное, чтобы девушек не искали родные, поэтому предпочтение отдавалось малолеткам из детдомов. С родственников же брали расписки, что они не будут иметь претензии к агентству.
— Агентству «Подиум»? — уточнил следователь. — Это ваш филиал?
— Зачем филиал! — хмыкнул Зайцев. — Это подпольное название нашей фирмы.
Голубицын задержанный помнил хорошо. Это из-за нее вышел конфликт с литераторами из журнала. До этого они продали двух несовершеннолетних девиц, которых переправили за границу без особых хлопот. За третью литераторам дали крупный аванс, но девица наотрез отказалась ехать. Пришлось немного попугать. Это возымело эффект. Работники журнала уговорили девушку покинуть пределы родины, предварительно взяв расписку с ее тетки. Но больше Рашид решил с ними дела не иметь, хотя два месяца назад этот щупленький очкарик, которого повесили, снова приходил в их агентство.
— Зачем? — спросил следователь.
— Как зачем? — шевельнул бровями Зайцев. К нам приходят с одной целью: продать девушку. Но его Рашид завернул. Хватит! Одну свинью очкарик нам уже подложил!
— Какую? — спросил Батурин.
— Как какую? Продал Голубицыну. Ее тетка нацарапала, что претензий иметь не будет, но у той оказался парень в армии. Полгода назад он дембельнулся и наехал на Рашида. Разборка с ним была крутая… Рашид его, конечно, замочил. Но не до конца. Вот он и мутит воду…
— Где он живет? — перебил следователь.
— А я знаю? Если бы мы знали, где он живет, его бы уже давно в живых не было.
На этом допрос закончился. Теперь все было предельно ясно. Был известен мотив и убийцы. Осталось только их найти.
Поиск этой пары Батурин поручил Игошину, а сам начал готовить документы на возбуждение уголовного дела по факту незаконной торговли людьми. День был на редкость удачным. Начальник был необычайно сговорчивым, и этим же вечером в одном подпольном ресторане накрыли всю верхушку, как раз при передаче четырех девушек из Украины турецким агентам.
К вечеру Игошин задержал и убийц: Анну Голубицыну и ее друга Виталия Громова.
— Как вам удалось так быстро их взять? — удивился Батурин.
— Ловкость рук и никакой дедукции, — ответил довольный практикант. — Шучу. Все очень просто. Поскольку девушка прилетела из-за рубежа и, судя по всему, недавно, я запросил справочное «Аэрофлота». Мне подтвердили, что Анна Голубицына действительно прилетела в Москву из Афин утром тринадцатого июля. Именно с этого дня начались массовые казни через повешение. По двум последним убийствам я понял, что эта пара скоро слиняет за кордон, поскольку они действовали открыто, не опасаясь свидетелей. Я запросил то же агентство и снова не ошибся: Анна Голубицына должна была сегодня ночью вылететь в Афины. Остальное дело техники: сидеть в аэропорту и ждать. Не успели мы приехать в аэропорт, как сразу увидели их. При задержании Громов оказал сопротивление. Сейчас у него берут отпечатки пальцев.
— Ведите сюда задержанного! — приказал начальник отдела и озабоченно посмотрел на часы.
«Если начнет упрямиться, дело может затянуться до утра, — подумал следователь. — А завтра его нужно передавать прокуратуре».
Однако он ошибся. Молодой человек с открытым лицом, синими глазами и кучерявой шевелюрой не только не пытался отпираться, но с самого начала стал все брать на себя, активно выгораживая девушку.
— Это все я. Она здесь ни при чем! Не надо ее впутывать в это дерьмо. Она и так настрадалась с детства.
Его глаза были умоляющими и искренними, как у ребенка. Батурин покосился на Игошина. Лицо Игошина излучало уважение.
— Прошу вычеркнуть, что при задержании он оказал сопротивление.
— У вас вид на жительство в Греции? — спросил следователь.
— Да, я там живу. Полгода назад я выехал туда, чтобы разыскать Анну. Потом я пять месяцев работал в Турции, чтобы выкупить ее у турка. Сейчас у меня в Турции свое дело. Я открыл школу русского рукопашного боя.
Он посмотрел в глаза Батурину, после чего перевел взгляд на практиканта. Это не был взгляд убийцы. Это был взгляд отчаявшегося человека.
— Мы не хотели их убивать! — признался задержанный. — Я приехал продать свою квартиру, а Аннушка — повидать тетку. Она не знала, что тетка умерла. Тогда мы пошли в журнал к ее знакомому. Когда зашли, у нее подкосились ноги. Ну, думаю, сейчас встречу этого козла, который пустил ее по рукам, и убью. И тут узнаем от вахтера, что он утром сам повесился. С Анной истерика. Сказала, что, если бы она своими руками его повесила, было бы легче.
