Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Рядом с банями в темноте был парк. Там цвели одуряющие цветы, такой запах висел над луной. Авантюрный роман продолжался.
Бани / Ростов-на-Дону
Так получилось, что к началу процесса над полковником Будановым я оказался в Ростове. То есть я туда стремился давно, меня туда приглашал один, только что ставший полковником полковник, но я все откладывал. И вот приехал. За мною уже год следили. Но жить надо и выполнять обязанности надо, даже если ты под колпаком. Полковник Сергей встретил меня и моего охранника на вокзале. Помимо него встречала толпа специфических товарищей в черных шапочках, младший командный состав конторы, оперативники. Полковник Сергей взял меня за локоть и вывел меня мимо ментов, осуществляющих face-control у выхода, а также мимо еще одной группы ментов, стоявших чуть далее, у забора. Никто нас не остановил. Скрывать нам с Мишкой-охранником было нечего, у нас с собой ничего не было, но чтоб лишний раз не цеплялись. Мы дошли до полковничьего «уазика» и с облегчением вскарабкались на заднее сиденье.
— Ну а чего вы хотели? У нас город пограничный, крупнейший перевалочный пункт, транспортная артерия меж Кавказом и Россией-матушкой.
— Да мы ничего не хотели, — сказали мы. — Только повсюду за нами слежка. Надоело.
Мишку уже успели спросить на перроне: «Тебя не Эдуард зовут, парень?», — те самые люди в черных шапочках-«пидорках». То ли у них не было моей фотографии с бородой, то ли просто выебывались, давали знать, что все знают.
Мы поехали к полковнику в его отстроенный немцами военный квартал, в трехкомнатную пустую аккуратную квартиру. Там было скучновато, но просторно. Я обещал приехать и приехал. Хотя время никак не благоприятствовало поездке в город Ростов для культурного отдыха с полковниками. Тем более что полковники бросили пить.
На самом деле Сергей — писатель. Автор военных очерков о Дагестане и Чечне, редактор военной газеты, автор книжек, а я — старший товарищ, признанный писатель, среди прочего автор репортажей и очерков о войне. Еще в начале 90-х я публиковал свои репортажи с сербских войн в «Советской России», в газете «День», а позднее в отдельных книгах и создал, думаю, для себя целую школу военного журнализма. Во всяком случае, военный корреспондент «Завтра» и мой друг Влад Шурыгин позднее признавался мне, что я научил писать его по-новому. Они были все выходцы из Львовского военно-политического училища, где их учили советскому журнализму. В моих репортажах они почерпнули, что важна личная нота, поняли, как хороша вовремя увиденная деталь, нашли у меня романтику войны, то есть я на них влиял. Мы особенно на эти темы не беседовали, но уважение ко мне присутствовало. Сергей посещал меня обязательно, приезжая в Москву, вот и я посетил его. Его товарищ — тоже полковник и тоже выпускник Львовского военно-политического — был теперь главой пресс-службы командующего Северо-Кавказского военного округа. Вдвоем они работали над книгой о генерале Трошеве, книга должна была выйти в издательстве «Вагриус». Редактор Андрей Ильницкий из «Вагриуса» был мой старый знакомый, он издавал мой роман «316 пункт «В»» и мой трехтомник из девяти романов. Вот все это нас связывало воедино. Даже более того: полковник, глава пресс-службы генерала Трошева, был еще и мой земляк по Харькову, — его родители живут в Харькове, как и мои, и он периодически туда наезжает.
Я люблю армейцев. Я никогда не скрывал этого. Я сам, как кентавр, — наполовину революционер, наполовину воин. Если бы меня не забраковали в 1960 году по причине близорукости, я бы был сегодня высшим офицером, думаю, точно.
В первый же вечер полковник повез нас в сауну. От девочек мы с Мишкой отказались. Но от выпивки, от водки, и от пива, и шампанского, и еды, накупленной полковником Сергеем, — нет. Аппетит нам не испортило и то обстоятельство, что в темный переулок, где помещалась сауна, въехал с приглушенными огнями автомобиль…
Первый ковш, выплеснутый на горячие камни, ожег голову. Я обычно прикрываю лицо, когда первый ковш выплескивают на камни. Второй идет в кожу, вглубь. Довольно здоровое сердце, чтоб не сглазить, позволяет мне сидеть в сауне как угодно долго, только мне надоедает. Вообще я бы жил без пауз, без пустых мест, но и без этого моя жизнь чудовищно интенсивна, что бы было, если спрессовать еще?
В следующий вечер мы отправились, правильно, — в сауну. На этот раз в другую. Теперь уже впятером. С нами был рослый симпатичный офицер на спортивном автомобиле. Эту сауну содержала молдаванка, среднего возраста. Полковник опять предложил нам девок, и мы опять отказались. Мишка — мой охранник — может, и не отказался бы, но я влюблен в крошечную Настю и не позволял себе, а Мишка смотрел на меня. А полковникам было неудобно при основоположнике военного журнализма пялить девок. Словом, мы сидели в обстановке борделя: диванчики, коврики, подушечки, укромные уголки рядом с бассейном, и только трое пили водку. Зато ели много шашлыков.
Офицеры должны завоевывать страны. Иначе — что они за воины. На следующий день пресс-секретарь Трошева отвел меня к генерал-лейтенанту в бело-серое здание на главной артерии Ростова, — штаб военного округа. Открылась боковая дверка, вышел гололобый ординарец командующего — маленький скинок с подшитым воротничком, и через пустой дворец мы пошли к кабинету командующего. Там была потрясающая карта, свисала метров на пять — вид сверху Северного полюса и между ним — в необычной пропорции — Соединенные Штаты и наша Россия. Я подарил завоевателю Кавказа «Книгу мертвых» и фотоальбом своей жизни…
Трошев выглядел хитрым мужиком, на нем была Звезда Героя России.
Баня на заимке Пирогова / в горах Алтая
Это так далеко, что подавляющее большинство населения России не знает, где это. Это пуп Азии, если от Новосибирска, то это все время на юг, в общей сложности тысячу, наверное, километров. Это мир девственных лесов и диких гор, где трясутся на лошадках узкоглазые охотники с карабинами за плечами. Алтайцев может быть тысяч шестьдесят. Они родственны калмыкам и на самом деле возводят свои роды к тотемизму. Самый их почетный и главный род — «кайманы». Сами они себя называют Алехами или Сашками, но под этой простой маскировкой скрываются мечты о новом Чингисхане и поневоле усмиренная гордость.
На кой я туда рвался? Хотел купить избу в горах, подальше от людей, поближе к тотемическим животным, ФСБ оспаривает эту версию.
На заимке господина Пирогова были две бани. Одна — старая, под общей крышей с мастерской г-на Пирогова, старая, но приятная, там скрипела и хлопала дверь предбанника, дерево было серое и белое от времени. Другая баня стояла слева при въезде во владения Пирогова: новая, на бугре, рядом Пирогов устроил искусственный пруд — выкопал яму, провел в яму ручей, перебросил через ручей огромное дерево, для красоты. Дело в том, что г-н Пирогов собирает травы и лечит травами. Все или почти все болезни. Ему шестьдесят, он — бывший лесник, взял в свое время у совхоза землю, где стоят его бани и еще несколько строений. И стал выстраивать империю трав. Во время перестройки произошло большое оживление в мире герболаев. До сих пор угнетенные и гонимые при советской власти, герболаи встрепенулись и стали свободно лечить народ, конкурируя с химической общепринятой медицинской индустрией. Поначалу народ шел на новое лечение охотно, затем к новизне привыкли, и произошел отток пациентов. Империю выстроить не удалось, и хотя расфасованные травы Пирогова продавались в некоторых аптеках Барнаула, мечты о клинике в горах, куда будут приезжать толпы пить травы, париться в растворах из трав (для этой цели и была построена новая баня), не сбылись. И наследников у маленького сельского мужичка Пирогова не оказалось. Братья в деревне Банное, в двадцати километрах, — пьяницы, детей нет. Даже заимку ему было некому доверить на зиму — местное население тащило и пропивало все, свое и чужое, от домкрата до мешка накопанных корней. Пирогов устал и хотел бы свалить со своей заимки. На зиму он так и делал, уезжал в Барнаул с алтайкой любовницей Галей. Тут, в критический период его жизни, ему подвернулись мы — предложили поохранять зимой его заимку. У меня же расчет был простой: следовало попробовать зимний Алтай, каков он зимой. Смогу ли я и сопровождающие меня лица жить здесь круглый год, каково это будет нам.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
