Следующий приступ кашля был еще слабее предыдущего, она больше не могла держать глаза открытыми. Каждый вдох давался ей все с большим трудом.
Ребекка заплакала.
— Миссис Истфилд, вам нужно отдохнуть.
— Слишком поздно, — прошептала та. Голова ее клонилась то назад, то вперед. — Слишком поздно… Они не обращали внимания на меня. Я обняла своего мальчика… а они в это время поджигали дом, чтобы скрыть свое преступление…
— Вам известно, кто это был? — настойчиво спросил Джулиан.
Она содрогнулась, тело ее выгнулось.
— Уиндебанк, — прошептала она. — Они назвали его Уиндебанк… Он сказал… что едет домой… О, Роджер, Роджер… — Она тяжело осела на скамейке и больше не шевелилась.
Повисла жуткая тишина. Они смотрели на тело миссис Истфилд. Ребекка шмыгнула носом и вытерла глаза. Джулиан стоял в оцепенении. Он потрясенно твердил себе, что нужно рассуждать логически, спокойно, а внутри кипела бешеная ярость.
— Джулиан! — окликнула его Ребекка, тряся за руку. — Что с тобой? Тебе знакомо это имя?
— Это мой дядя, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Он мой дядя.
Глава 15
Все еще стоя на коленях, Ребекка ошеломленно смотрела на Джулиана. Выражение его лица было суровым и запрещало задавать вопросы. Смуглое лицо с тяжелыми черными бровями, широкие плечи, рост… он выглядел человеком, которого стоит бояться… но она его не боялась.
Ребекка злилась на себя: она позволила ему рисковать собой… стояла и раздумывала, увидит ли его снова. Он берег и лелеял ее, как вся ее семья. Он сам делал свой выбор, сам принимал решения. А она, вместо того чтобы доказать ему, что может быть партнером, ломала руки в панике и позволила беспомощности лишить ее голоса.
Теперь перед ним возникло разоблачение, которое может оказаться хуже горящего здания. У нее в груди заныло, там мучительно свернулись в один ком тревога за него и сочувствие. Он наконец нашел связь кражи алмаза с прошлым скандалом… в своей семье.
Неужели его собственный дядя украл «Скандальную леди»?
И тут Ребекка услышала грохот в дальнем краю сада, у подъездной аллеи. Джулиан быстро поднялся на ноги и повернулся, чтобы бежать туда. Разгорающийся пожар осветил ночь, бросая причудливые тени на садовую ограду. Высокий куст колыхался туда-сюда, как на ветру. Она тоже встала и с удивлением увидела, что Джулиан забрался по этому кусту на ограждающую сад стену. Он заглянул через нее и замер. Ей показалось, будто Джулиан сейчас перелезет через стену и скроется с глаз… Но вместо этого он снова спрыгнул на землю и вернулся к ней.
— Что ты увидел? — вскричала она.
— Мужчину в дальнем конце аллеи. Он убегал от пожара. Гнаться за ним было бесполезно.
— Почему тебе вообще это пришло в голову? — удивилась она.
— Я думаю, его оставили удостовериться, что никто не выбрался оттуда живым. И еще ему, наверное, поручили караулить нас.
Ребекка задрожала:
— По приказу этого… Уиндебанка?
Джулиан пожал плечами и промолчал.
Она посмотрела на мертвую миссис Истфилд.
— Нам нужно что-то для нее сделать.
— Ей поздно помогать, Ребекка.
— Но…
— Все подумают, что она выползла из огня, только чтобы здесь умереть. Мы не можем быть в этом замешаны. Можешь себе представить, какие посыплются вопросы?
— Но у нас есть и некоторые ответы! Это все произошло из-за… — Она оборвала фразу и положила руку на грудь, где скрывала алмаз. Он словно жег ее, будто то, что из-за него убивали людей, делало его тоже зловещим.
— Уиндебанк скоро узнает, что мы были здесь. Мы не можем терять времени, или он найдет способ избежать наказания. Ты хочешь, чтобы весь свет узнал… о том, что мы замешаны в этой истории… вместе?
— Но речь идет не о нас… и не о какой-то глупой… неприличности! — возмутилась она.
— Кроме того, я не хочу, чтобы речь пошла о нашей смерти.
Она потрясение посмотрела на него, возразить ей было нечего. Ребекка молча наблюдала за ним, Джулиан бережно поднял голову миссис Истфилд, чтобы забрать свою куртку.
— Никто не знает, что мы здесь были, — пробормотал он, глядя на Ребекку своими пронзительными серыми глазами. — Пошли!
Она не колебалась: в этом не было смысла. Медленно и скованно она поднялась на ноги. Джулиан взял ее за руку, почти приподняв при этом, подхватил их саквояж, и они, пройдя сквозь калитку, направились прочь от пожара.
— Куда мы пойдем? — наконец спросила она. У него было такое угрюмое выражение лица, что Ребекке захотелось его отвлечь хоть на минуту. Ведь им скоро предстояло обсудить то, что они узнали. Ему было необходимо поговорить об этом, хотя она догадывалась, что ему этого вовсе не хочется.
— Мы не можем вернуться в гостиницу, где нас высадил фургон. Мы не можем себе этого позволить по деньгам, — произнес он.
— Неужели может найтись место хуже? — поинтересовалась она с плохо скрытой иронией.
— Да, — кивнул он, — ночлежка в беднейшей части города.
— А еда там будет?
Джулиан посмотрел на нее так, словно впервые увидел после всех событий вечера.
— Нет. Мы поищем таверну после того, как устроимся на ночлег.
День совсем угас, когда они наконец отыскали ночлежку, и Ребекка столкнулась с условиями, которые и представить раньше себе не могла. Каждый этаж представлял собой одну открытую комнату, в которой на тюфяках, тряпках или просто соломе спали вповалку мужчины, женщины и дети. Хотя окна и двери были открыты настежь, Ребекку затошнило от вони. Кое-где на сломанных ящиках стояли свечи, и в их тусклом свете она разглядела детей, тревожно смотревших на нее.
— Мне очень жаль, — сказал Джулиан, — но у нас едва хватит денег на еду.
— Не извиняйся, ведь это не твоя вина. — Мимо них пробежала здоровая крыса, и Ребекка отчаянно вцепилась в его рукав. — Можем мы отыскать таверну до того, как устроимся на ночлег?
— Конечно! Но сперва я должен очиститься от этой сажи.
Он заплатил полпенни за какие-то лоскуты и миску, потом накачал воды из колодца посреди двора, общего для нескольких подобных же строений, и отмыл, как мог, лицо, а потом она, взяв у него влажные тряпки, оттерла пропущенные пятна копоти. Их лица почти соприкасались, и он вроде бы смотрел на нее, но глаза его были тусклы и ничего не выражали. На лице и на руках Джулиана краснели обожженные пятна, и конец одной брови был сожжен. Он едва избежал серьезного увечья.
— Я не могу больше оставаться в этой мерзкой грязной рубашке! — произнес он, стаскивая ее через голову.
Ребекка покраснела от смущения, что он так разделся на людях. Хотя, конечно, поглядев на него полуголого, никто из здешних обитателей не осмелится нападать. Она прикусила губу и промолчала, когда он вынул из их мешка последнюю чистую рубашку. Да и как сможет она стать чистой и вымыть одежду в таком месте?
