— Что? — он опять оторвался от мыслей о Насте. — Что, сестренка?
— А я знаю, кто Черная Молния.
Танечка еще раньше, чем начала говорить, умела ошарашивать взрослых неожиданными открытиями. Родные привыкли относиться к ней всерьез. Глядя в удивленные глаза брата, Танька вся просияла, но тянула время.
«Ну неужели именно она первая догадалась? — не знал грустить или смеяться Дима. — Во дает, мелкая! Все замечает!»
— Кто? — не выдержав, спросил он.
— Это наш папа, — негромко ответила Таня. — Я знаю. Больше никто так не может.
Дмитрий не знал, что ответить, заныло сердце. Так и не найдя, что сказать, боясь показать подступившие к глазам слезы, он только ласково щелкнул сестренку по носу и улыбнулся. Она будто все поняла: обняла, прижалась ненадолго и вышла из комнаты.
«Ну вот, теперь у нас есть общий секрет. Потому что ты совершенно права, Танька, тебя не обманешь, — понял Дима. — Так и есть. Я ведь только делаю то, что хотел бы сделать отец. А зачем еще нужны сыновья? Надеюсь, ты простил меня, папа. И… Тебе бы понравилась Настя».
Глава семнадцатая
СОКРОВИЩЕ
Букета Макс так и не дождался. С другой стороны, и денег с него не взяли, которых под Новый год так не хватало даже ему. Поэтому, неплохо выспавшись, Макс пришел к закономерному выводу, что цветы в отношениях с девушками не главное. Утром они, как обычно, сидели на занятиях вместе с Настей.
Девушка поглядывала на него как-то по-особенному. Он сперва даже испугался, тем более что Настя молчала. Но уже после первой пары она не выдержала и сказала ему на самое ухо:
— Спасибо!
— За что? — искренне удивился Макс.
Настя нахмурилась и вернулась к конспектам. Поразмыслив, молодой человек решил пока на нее с расспросами не наседать — девушки болтливы, Настя и сама расскажет, в чем дело. Заскучав от лекций, он достал из рюкзака глянцевый журнал и лениво перелистывал страницы до конца занятий.
В коридор они вышли вместе. Настя, увидев разворот с фотографией Черной Молнии, пристально посмотрела на Макса.
— Вот пишут… — Он помахал журналом. — Пишут, что один популярный певец предлагает владельцу Черной Молнии обменять ее на свой «Бентли». Или готов получить такую же машину, как Черная Молния. А одна… — Он перечитал и хихикнул. — Одна светская львица хочет, чтобы Черная Молния спасла ее от одиночества. Во маразм, а?
— А она хочет машину или водителя? — хмыкнула Настя.
— А фиг ее знает. Все с ума посходили по этой Черной Молнии, да?
Настя резко остановилась и выхватила у Макса журнал.
— Макс… Ты ничего не хочешь мне сказать?
«Вот так штучка! — ошалело подумал Макс, чувствуя, что краснеет. — Я тут думаю, как ей сказать, а ей и ждать надоело?»
— Я… Я давно хотел… Но все как-то…
— Макс, мне можно доверять! — настойчиво сказала Настя.
— Просто, понимаешь… — Макс и правда смутился. Как-то раньше об этом разговора ни с кем не заходило… Да он толком и не знал, любит ли Настю. — Я никогда никому этого прежде не говорил.
— Я понимаю, — очень серьезно кивнула Настя. — Это опасно.
Макс помотал головой, будто разгоняя туман в мозгах. Так оно и было.
— Нет… Ну, почему опасно?
— А тебе нельзя? — продолжала напирать Настя.
— Можно, — признался Макс, будто следователю. — Можно, но… Подожди. Просто мне нужно подобрать правильные слова.
— Макс, ты такой… — Настя тоже никак не могла подобрать слов и не обращала внимания на вытаращенные глаза Макса. — Ты же мне, наверное жизнь спас! А сам ведешь себя так, будто ничего не произошло! Ты — благородный!
— Я?! — едва не подавился Макс.
— Я знаю, кто ты.
— Кто? — ему и правда стало безумно интересно.
— Ты… — Настя перешла на шепот и приблизила губы. — Ты — Черная Молния.
— Только ты никому об этом не говори… — прошептал Макс в ответ, даже не понимая, что несет. Ее губы были совсем рядом, он подался вперед. — Никому…
Он взял ее за руку. Вот, сейчас… Кто-то распахнул дверь в кабинет, и оттуда раздался громкий голос из работающего телевизора:
— …Прямо сейчас: очередное чрезвычайное происшествие в Москве!
— Тебе, наверное, нужно идти? — Настя чуть отодвинулась, свела брови. — Слышишь?
— Куда идти? — Макс все тянулся к ней.
— …Да-а-а, жителям Тверской площади не повезло! — продолжил тележурналист, окончательно разрушая момент. — Гордость столицы, двадцатипятиметровая красавица — новогодняя елка, установленная напротив здания городской мэрии, потеряла устойчивость и накренилась. Крайне высока вероятность падения ели. Ситуация настолько напряженная, что власти обсуждают возможность эвакуации жильцов двух соседних домов.
— Как? — спросила Настя. — Ты что, не поможешь?
— Ах да! — немного саркастически отреагировал Макс. — Да, конечно! Пойду все исправлю!
Провожая глазами раздраженно шагающего по коридору Макса, Настя пожала плечами. Странный он какой-то. Разве добрые дела — не прежде всего?
* * *
В этот день приморозило, и репортер с Тверской площади стоял в кадре в меховой шапке. Изо рта его валил пар, нос покраснел, но журналист счастливо улыбался. Маленькое чудо снова произошло.
— Вот так Черная Молния спасла жителей этих домов, — заканчивал он свой рассказ. — На этот раз от падающей двадцатипятиметровой елки, установленной на Тверской площади. А еще спасена сама лесная красавица, найти замену которой до Нового года никак не удалось бы. Теперь здесь все будет хорошо!
Стоя на табуретке, мать Димы заканчивала наряжать елку. Последние игрушки из коробки ей подавала Танечка, постоянно отбегавшая к телевизору. В прихожей хлопнула дверь.
— Дима! — закричала мать. — Иди скорее, тут опять Черную Молнию показывают! Он на Тверской площади елку выровнял!
— Огромную! — подпрыгивая, добавила Таня. — Ну, скорей!
Увы, когда Дима вошел в комнату, началась уже другая передача.
— Не успел, — вздохнула мама. — А зря — вот людям подарок под Новый год! Толпа собралась, все кричали, веселились…
— Я из пластилина Черную Молнию слеплю! — Таню посетила новая идея, и она тут же побежала к себе. — Димка, привет!
Дмитрий подошел к коробке с игрушками, которые помнил с самого раннего детства, и, выбрав одну, протянул матери.
— Мам, знаешь, я к нам девушку пригласил. Новый год встретить. Ты не против? Настю — я про нее немного рассказывал. Она хорошая. Очень.
— Подожди… — Она не повесила игрушку, а слезла вместе с ней с табурета. — Что значит — девушку? Ты ее любишь?
