Книга Охотник - Юрий Корчевский

— Валяй! У нас по-простому, можешь не тянуться.

— Поохотиться хочу.

— Чего? — Брови у старшины подскочили на лоб.

— Ну, фрицев пострелять.

— А, другое дело! Стреляй, кто не даёт!

— Патроны с тяжёлой пулей есть?

— Посмотри в землянке — вроде были для «максима».

Алексею удалось отобрать полсотни более-менее пригодных для снайперской стрельбы патронов. Потом он вычистил и смазал свою винтовку. Поужинали кашей, которую принёс в термосе разносчик пищи — полевая кухня располагалась в лощине, в полукилометре от позиций.

Алексей проснулся по сибирской привычке ещё до рассвета, и сразу заторопился в стрелковую ячейку. Поднимающееся над горизонтом солнце осветило немецкие позиции, давало блики от стереотруб и биноклей немцев, и Алексей сразу засёк их положение. От его прицела бликов не было, солнце светило за спиной.

Немцы позавтракали, потом шевельнулась стереотруба, и рядом с ней возникла голова в фуражке. Офицер!

Алексей прицелился и выстрелил. Попадания он не видел: после выстрела винтовку подбрасывает, и в прицел ничего не видно. Однако после по немецкой траншее забегали. Значит — попал! Но немцы, вероятно, восприняли его выстрел как случайный, потому что через полчаса на другом участке двое рядовых выбрались на бруствер и спокойно стали работать сапёрными лопатками. Немедля Алексей убил одного, а когда второй в страхе бросился в траншею, в последний миг успел застрелить и второго.

На выстрелы явился старшина.

— Шумишь?

— Троих убил.

— Да ну? — удивился старшина. — А не врёшь?

— Берите бинокль — сами увидите.

Алексей уже приметил, что в час дня к пехотинцам идут из тыла разносчики пищи с термосами. Вот и сейчас он ждал этого момента. Как только он увидел их в прицел, тотчас сказал старшине:

— Смотрите левее — прямо перед вами на немецкой стороне куст. Разносчиков видите?

— Наблюдаю, — кивнул старшина.

Алексей щёлкнул барабанчиком вертикальных поправок, взял дальность прицела и выстрелил.

— Попал! — неожиданно заорал над ухом старшина.

Максимально быстро Алексей сделал ещё два выстрела.

— Попал! Ты гляди, попал! — восторгался старшина.

— А теперь уходим отсюда, и быстро! — остановил его Алексей.

— Это почему же? Мы в траншее!

— Немцы засекли, откуда я стрелял, миномётами накроют.

Они успели отбежать по траншее метров тридцать, как послышался вой первой мины. Разрыв!

За первой миной последовала вторая, третья… Позиции заволокло дымом.

Старшина и Алексей упали на дно траншеи. Пыль лезла в глаза, в рот, сыпалась за воротник.

— Обед я им испортил, — прокричал Алексей, — потому и злятся!

— Молодец, хорошо стреляешь! — старшина показал Алексею большой палец. Тот в ответ показал приклад своей винтовки.

— Что я, приклада не видел? — обиделся старшина.

— Зарубки видишь? Каждая зарубка — убитый немец.

— Ого! А чего же наград нет?

— Не заслужил.

Минометный обстрел закончился. Они поднялись, отряхнулись от пыли. Но когда старшина узнал, что под миномётным обстрелом погиб красноармеец из его взвода, он расстроился.

— Ветров, я, конечно, не против, чтобы ты немцев стрелял. Но сам пойми: каждый боец на счету, а из-за твоей охоты потери во взводе.

— Я в своём полку, как и положено снайперу, на «нейтралку» уходил. Даже если меня и засекут, огонь по траншее вести не будут.

— Так-то оно так, только разрешение у командира роты спросить надо — «нейтралка» всё же. Вдруг ты к немцам перебежать решил?

— Я же от них сюда пришёл, из окружения вышел. Мне проще и безопаснее было там остаться.

Старшина задумался.

— Нет, как бы чего не вышло. Если об этом узнают политрук роты или особист, мне шею намылят. Разрешит лейтенант — пожалуйста, стреляй, а пока погоди.

Старшина вызвал Алексея на следующий день.

— Говорил я с командиром роты и политруком сегодня утром — они не против. Только от траншей подальше отползай.

— Договорились. Единственная просьба — лопатку сапёрную мне найдёшь?

— Есть лопатка, даже в чехле.

Старшина был человеком запасливым, и в блиндаже у него, как в каптёрке, было почти всё.

Алексей наточил лопатку о камень до бритвенной остроты — так и землю рыть легче, и в бою использовать, коли до рукопашной дело дойдёт. Она в бою даже удобнее штыка или ножа, почти как боевой топор у славян.

Затемно Алексей выбрался на «нейтралку» — он заранее присмотрел себе местечко. Было на поле несколько кочек, поросших травой, за одной из них он и решил устроиться.

Только добрался и начал сапёрной лопаткой орудовать, отрывая себе окопчик, как впереди послышалось какое-то движение и звук — вроде волокли что-то тяжёлое.

— Стой! — негромко произнёс Алексей.

— Свои, разведка. Помоги лучше…

К нему подполз разведчик — одной рукой он волок по земле связанного немца. Алексей намеревался ему помочь, но разведчик помощь отверг.

— Сзади нашего раненого тащат, ему помоги.

Алексей пополз в сторону немецких позиций.

Здесь он обнаружил нашего раненого, которого из последних сил пытался тащить второй разведчик, сам раненный в руку.

— Ты давай, браток, сам, а я раненого потащу.

— Ага, а то я совсем из сил выбился.

Перекатом Алексей взвалил на себя раненого и пополз. Так было легче, чем тащить раненого за собой, но всё равно тяжело. Пока он дотащил раненого до траншеи, семь потов сошло.

Осторожно перевалив раненого на руки пехотинцев, он оглянулся и увидел, что разведчика нет. Он снова вернулся на «нейтралку», где и нашёл разведчика — от потери крови тот потерял сознание. Алексей и его взвалил на себя и притащил в траншею.

Тем временем взошло солнце, и ползти на «нейтралку» было поздно.

В траншее при свете его разглядел бравый сержант из разведотдела:

— Ты? Окруженец?

— Я.

— Ты что тут делаешь?

— На «нейтралку» ползал, со «снайперкой» на фрицев охотиться, да тут на меня разведгруппа вышла. Вот, помог раненых притащить.

— Добро.

Раненых унесли в лазарет. Пленного увели ещё раньше, и Алексей направился к себе во взвод.