У Анны менялись настроения, она частенько начинала капризничать с Джоном по телефону. Повесив трубку, корила себя. Ждала – теперь уже Джон не каждый день звонил – его звонка, настраивая себя на разговор, полный игривого флирта, легкости и беззаботности. Но одно неправильно сказанное Джоном слово, и она – нет, не начинала истерику, но становилась напряженной, легкость терялась. Ему хотелось закончить разговор. Потом опять корила…
Джон хорошо понимал, что происходит с Анной, но считал, что она должна сама взять себя в руки. Он, конечно, подождет, хоть всё это выслушивать достаточно непросто, но он ей не может помочь. Она же понимает, как нужна ему. Неужели этого мало? Меньше, чем иногда хочется женщине, это уж точно, но это вовсе не мало, и Анна с ее умом, несомненно, это понимает. Джон был в стрессе от работы, от разлаживающихся отношений с шефом, он не находил себе места в Эдинбурге, полный тревоги за Анну, тревоги, отравлявшей все выходные.
Он решил, по крайней мере, во что бы то ни стало достучаться до остатков разума своего шефа. Охотился за ним две недели и, подловив в хорошем расположении духа, пригласил на ужин. Он расстарался и заказал столик в «Сумосан».
– Ну что, Джонни-бой. У нас, похоже, еще один удачный год? Цифры совсем не плохи. Думаю, акционеров мы порадуем. Это все Джулия. Вы с ней мои правая и левая рука.
– Я вижу это по-другому. Хотел с тобой серьезно поговорить. Мы давно не разговаривали, и мне нужно твое полное внимание. Джулия – это бельмо на компании, но сейчас не об этом, думай о ней, что хочешь. Но показатели этого года – временное явление. Мы все под твоим напором и окриками Джулии должны были как-то продержаться и стали предлагать клиентам новые, еще не пропеченные и не протестированные решения, чтобы просто увеличить цену каждого контракта. Во-первых, это грозит рвануть каждую минуту, а во-вторых, мы залезли в резерв следующего года, когда вышли бы на рынок с теми же продуктами, но уже оттестированными и гарантированно качественными. Попомни мое слово, в следующем году продажи упадут на пятнадцать – двадцать процентов, и ты не будешь понимать, что же нас так жахнуло по башке…
– Ой, только не надо этого апокалипсиса. – Шеф долго излагал ему картину мира, блестящие перспективы компании, ее резкий взлет после долгого застоя. Хорошо, что в этом году что-то зашевелилось, в следующем на этой основе…
Разговор был трудный. Джон и понимал, и не понимал своего генерального. Он хотел видеть компанию его глазами, но не мог.
– Нет, как бы я ни хотел, в это поверить не могу. Мы проедаем последние резервы и держимся только на лояльности постоянных клиентов.
– И это, заметь, в основном твои клиенты.
– Спасибо. Но я больше не могу мотаться в Мадрид, Париж, Гамбург, чтобы их убеждать и убеждать. Я не заклинатель, а мне предстоит в следующем году заниматься именно этим. Поверь, не думал, что придется это сказать, когда я затевал этот ужин. Но чем больше мы говорим, тем мне яснее, что будет лучше, если я просто уйду.
– О чем ты говоришь? Я не отпущу тебя.
– О том, что не хочу вместе с тобой пережить позор следующего года, когда этот пузырь лопнет. Ты просто не видишь, что происходит в производственном департаменте, чем занимаются разработчики, везде хаос. Дело не в Джулии и не в моем к ней отношении…
Шеф слушал всё внимательнее. Нереальные планы… Отсутствие мотивации у персонала… Джон не мог пока сказать, что шеф хоть как-то склонен принять его точку зрения. Но доверие долгих лет совместной работы, похоже, возвращалось.
– Джон, я с тобой совершенно не согласен, но нутром чувствую, что где-то в этом есть зерно правды. Это всё надо хорошенько обдумать и еще раз потолковать. А знаешь, где лучше всего думается? Вне офиса. На отдыхе. Излет августа. Я собрался через неделю прокатиться на яхте. А ты вообще измотан. У меня гениальная идея. Бери жену и поедем с нами. От Генуи до Неаполя с заходом на Капри, разумеется. Яхта полностью на мне, и даже бензин, швартовки. Еду поделим. Пища и плюс билеты на самолет – вот и все твои расходы. Есть одна, правда, маленькая проблемка. Ты, конечно, ничего про это не знаешь, я тебе как другу первому в компании говорю, но я уже почти год как расстался с Натали. У меня новый партнер. Очаровательная молодая девушка, Александра. Познакомишься, сам поймешь. Или ты даже ее как-то встречал, не помню. Короче, для твоей жены это будет приемлемо?
– Я подумаю. Спасибо в любом случае.
– Ты хотел, чтобы я сейчас, не думая, принял все решения по компании, а сам требуешь время, чтобы подумать о таком простом деле?
– А вот ты как? Ну ладно. А как насчет того, если и я поеду не с женой. Она-то уж точно нормально отнесется к Александре.
– Ха! У тебя роман! Я так рад за тебя. Давно? Расскажи мне все. Кто она?
– Не уверен, что готов говорить об этом сейчас и, может, вообще. Но ты это понимаешь, я знаю. Что я могу сказать: ей не двадцать четыре, как Александре, ей сорок, выглядит на тридцать пять. Русская.
– Вот это действительно экстравагантно, Джон. Всем утер нос. Русская герлфренд, подумать только! Она по-английски-то говорит?
– А как мы, по-твоему, общаемся? Иногда мне кажется, ее английский лучше моего.
– Не люблю умных женщин. А тут пахнет умом. Значит, она тебя окрутила? Как ее зовут?
– Анна.
– Дорогой Джон. Я почту за честь приветствовать тебя и Анну шампанским на борту моей яхты. Встретимся в Генуе. Мы с Александрой летим уже послезавтра, ей надо открывать какой-то показ моды в Милане на следующей неделе, она так преуспела в светской жизни, не передать. Выдающаяся девушка во всех смыслах. Договорились?
– В принципе. Я все-таки должен спросить Анну.
– А вот это точно лишнее.
«Шансы велики, что она меня пошлет. После всех этих шатаний последнего времени. Ну что же, расставим точки над „i“. Если откажется поехать на яхте, будет понятно, что это “прощай”».
– На яхте? С шефом? Нет, ты никогда не говорил мне, что у него подружка.
– Ну, судя по твоим рассказам о московских друзьях, об этих Женьках, Борисах и о ком там еще с их подростковыми подружками, тебе не должно быть в тягость ее общество.
– Я и не говорю, что в тягость. Честно, мне и на твоего шефа как-то на…ть. Главное, целая неделя вдвоем на яхте. Звучит уже банально, но ты действительно умеешь удивлять.
– Может, и почти две недели, как пойдет. Дуй в «Хэрродс» за купальниками. Их принято менять три раза в день.
– Ты знаешь, я очень рада, что ты столько времени проведешь с шефом. На замкнутом пространстве яхты вместе целыми днями. Я уверена, что ты во всем сможешь убедить его. А я буду развлекать его подружку, чтоб она вам не мешала.
Джону стало не по себе – насколько точно она угадала план, в котором он сам себе не хотел признаваться, и как легко это выразила словами. Конечно, Анна – самый подходящий человек для этой поездки. Представить себе на ее месте Одри – нелепость. Две романтические пары, две молодые привлекательные женщины, которые будут часами болтать о Gucci, Pucci, пятизвездочных спа и так далее. А шеф, хоть и говорит, что не любит умных женщин, придет от Анны в восторг. Они поплавают наперегонки (наверняка Александра не по этой части), покатаются на водных лыжах. По вечерам Анна будет вести с ним разговоры об устройстве мира в третьем тысячелетии. Всё как нельзя лучше. Этот очевидный расчет создавал какую-то неловкость. Но Джон старался об этом не думать. Всё устроилось замечательно легко, у Анны есть новая игрушка, она всегда мечтала о круизе на яхте.
