Мама и Лэтем стояли на кухне, на нем был обычный рабочий костюм – серый пиджак и серые штаны, красный галстук. У мамы был такой вид, будто она во что-то наступила.
– Привет, Джек. Я решил зайти, пригласить тебя пойти куда-нибудь перекусить.
Мама вежливо улыбнулась:
– У нас уже есть планы на вечер.
Я вперила в нее испепеляющий взгляд, но она сделала вид, что не заметила.
– Мы ничего такого не планировали. – Я улыбнулась. – Мы будем рады твоему обществу. Правда, мам?
Мама изобразила радостную улыбку:
– Конечно. Это будет замечательно, Натан.
– Лэтем, – сказали он и я одновременно.
– Я думаю, Алан тоже не будет возражать. Черт. Как я могла забыть про Алана?
– Твой ухажер? – спросил Лэтем, глядя на маму.
– Ее муж, – без обиняков ответила мама.
– Бывший муж. Он помог маме добраться сюда.
– Он помогает мне с переездом. Чудесный человек.
– С переездом? – Лэтем удивленно поднял бровь, посмотрел на меня. Мне захотелось сбежать в спальню и спрятаться за розовой подушкой.
– Мама все же решила переехать ко мне.
Лэтему, надо отдать ему должное, удалось сохранить спокойствие. Я сжала его руку, пытаясь передать таким образом то, что я чувствовала.
Он не ответил на мое пожатие.
– Ну, это здорово. Джек очень этого хотела. Она много про вас говорила.
– Это мило. Жаль, что она не упоминала про вас.
Я еще раз взяла Лэтема за руку и тут же, почувствовав неминуемость конфликта, отпустила его, чтобы увести маму.
– Извини, мы на секундочку, Лэтем. Женский разговор.
Я завела маму в спальню и захлопнула дверь.
– В чем дело, Жаклин?
– Прекрати ломать комедию, мама. Ты ведешь себя ужасно.
– Ужасно? Почему?
Я подняла вверх указательный палец, как обычно делают, когда ругают детей.
– Я серьезно. Я люблю этого человека. Если ты…
– Ты его любишь? Ты никогда мне об этом не говорила.
– У меня не было возможности, мам. Ты только недавно стала отвечать на звонки, поэтому разговор был только о тебе.
Я пожалела о сказанном сразу же – реакция матери была очевидной. Казалось, она уменьшилась прямо на глазах.
– Ты не хочешь, чтобы я у тебя жила?
– Мам…
– Я бы ни в коем случае не стала тебе мешать, зная, что ты любишь этого человека. Он предложил тебе переехать к нему?
– Мам, давай поговорим об этом позже.
– Если ты любишь его, то почему сегодня утром вы с Аланом целовались?
Да, просто прекрасно.
– Я думала, что ты спала.
– Я притворялась.
– Это была ошибка. Послушай, мам, у меня был ужасный день, я просто хочу одеться и пойти поужинать. Очень прошу тебя, пожалуйста, подружиться с Лэтемом…
– Я постараюсь, дорогая. Ладно, что-то мне не хочется об этом разговаривать.
Я прикусила губу, думая, что еще может ухудшить ситуацию. И тут я услышала, как хлопнула входная дверь.
– Мэри, я принес растение.
Алан. Я поспешила на голос, готовясь разнимать дерущихся. Когда я вошла, Лэтем выразительно взглянул на меня.
– Мне надо было тебе позвонить.
– Мне надо было тебе сказать. Мы с этим разберемся. Держись. – Я чмокнула его в щеку, но он не ответил, он вообще промолчал.
Алан держал в руках большое растение в горшке – что-то с длинными зелеными остроконечными листьями. Он поставил его на пол, улыбнулся мне, потом заметил Лэтема, и улыбка исчезла с его лица.
– Я не хотел мешать.
– Алан, это Лэтем Конджер, мой парень. Лэтем, это Алан Дэниелс, мой бывший муж.
Никто не двинулся, чтобы протянуть руку, я наблюдала, как они меряют друг друга взглядом. Будь они собаками, то наверняка подняли бы лапы и стали метить территорию.
– Привет, Алан! Ты принес чудесное растение! – Мама картинно подковыляла и поцеловала его.
Я взглянула на Лэтема. Он посмотрел на часы.
– ну, – я хлопнула руками, изобразив радостную улыбку, – кто хочет пиццы?
Глава 28
Два куска пиццы, которые я все же съела, лежали в животе, W как два камня. Ни Лэтем, ни Алан не сказали и десятка слов, потратив всю энергию на игнорирование друг друга.
Это предоставило поле для разговоров моей маме. Она завершала уже третью порцию, отпуская между глотками самые разные замечания. Про поцелуй она еще не рассказала, но это было лишь вопросом времени.
– Вкусно. – Мама облизнула губы. – Когда стареешь, вкусовые ощущения не воспринимаются. Но старая добрая «кровавая Мэри», с острым соусом, все равно заставляет язык плясать. Кроме того, даже забавно заказывать напиток со своим именем.
– Да, – сказала я, – это действительно смешно.
– Ты надолго в городе, Алан? – спросил Лэтем.
– Пока Мэри не перевезет вещи.
– А сколько это продлится? Неделю? Две?
– Столько, сколько понадобится.
Лэтем тыкал соломинкой в кубик льда в своем напитке.
– Разве ты не работаешь?
Алан сложил руки – одна из его защитных поз.
– Я свободный писатель. Я не сижу в крохотном офисе размером три на два, обогащая шефа результатами своих трудов. Но я уверен, в мире бухгалтерии вовсе не так.
– Я ничего не имею против крохотного офиса три на два. Это того стоит.
– Наверное, скучно? Джек больше нравятся творческие личности.
– Возможно, она поняла, что ей это не подходит, и решила сменить обстановку.
Я подняла руку:
– Никто не хочет узнать, чем я сегодня занималась? Тот психопат, которого я упекла за решетку, грозится убить меня.
Я намеревалась пробудить симпатию, но Лэтем использовал это, чтобы взять верх. Он положил руку мне на плечо, как будто мы с ним были собутыльниками.
– Оставайся сегодня у меня, Джек.
– Что-то я не вижу в ней энтузиазма, Лэтем. Наверное, ты ей уже наскучил.
– Почему бы тебе не сбегать сейчас домой и не написать об этом?
– Ладно, ребята, хватит. – Я оттолкнула Лэтема и встала. – Вы все ведете себя по-идиотски. – Взглянув на маму, я давала ей понять, что и ее это касается.
– Я отвезу тебя домой. – Лэтем встал. То же сделал и Алан.
– Я отвезу себя домой сама. – Я открыла сумку, вынула несколько банкнот и бросила их на стол. Алан и Лэтем изо всех сил попытались всучить мне мои деньги обратно. Я оставила их выяснять отношения и вышла через переднюю дверь, вздохнув холодного ночного воздуха Чикаго.
