отца.
– Хейзел, что случилось? Это из-за Аида? Он что-то сделал с тобой?
– Нет… он мертв, – всхлипываю я ему в грудь, махнув рукой в сторону ворот.
Эрос переводит взгляд с меня на души по ту сторону врат и, нахмурив брови, пытается понять, о ком я говорю.
– Он мертв, – повторяю я между всхлипами. – Мой отец. Он мертв.
Слова срываются с моих уст, а на глаза снова наворачиваются слезы. Такое чувство, будто бы у меня с корнем вырвали сердце прямо из груди, потому что сбылся мой худший страх.
– Хейзел… – Эрос замолкает, когда я наконец отстраняюсь и, прищурившись, смотрю на Смерть, который приближается к нам.
Смерть не спас моего отца.
Вместо этого Смерть украл у меня все.
Глава 36. Смерть
Я выхожу из-за деревьев, разглядывая открывшуюся передо мной картину. Мне требуется мгновение, чтобы понять, что я вижу. Эрос держит Хейзел в своих объятиях, ее лицо утопает в его груди, а она безудержно рыдает.
Для меня это не имеет никакого смысла и все же, сколько бы раз я ни моргнул, эта сцена не меняется.
Ярость пылает во мне, когда я смотрю, как он обнимает ее. Наполняющий меня гнев полностью перекрывает мое желание узнать, почему она искала именно Эроса.
– Хейзел…
Отступив от Эроса, она встречается со мной взглядом. Ярость Хейзел заставляет ее глаза гореть ярким пламенем, которое прожигает меня насквозь.
– Хейзел… – снова начинаю я, но она заставляет меня замолчать, сузив глаза.
– Держись от меня подальше, – шипит она.
– Что случилось?
– Ты солгал мне.
Я хмурюсь при этих словах. Я понимаю, что должен был рассказать ей о книге, я и не собирался скрывать этого от нее… Это была всего лишь минутная слабость.
– Если дело в книге, я могу…
– Мой отец мертв, – говорит она, указывая на ворота.
– Что?
Я морщу лоб, следя за движением ее пальца. И тут же мои глаза натыкаются на душу ее отца, которая блуждает по другой стороне. Ожидая возвращения Цербера, который позволит ему пройти через врата и отправиться в вечность.
Я слегка выпрямляюсь, осознавая, что это значит.
– Ты сказал мне, что твои тени собирают души, как продолжение тебя самого, или это тоже ложь?
– Это правда, но… Хейзел, клянусь, твой отец жил, – осторожно говорю я. – Наша сделка… она гарантировала то, что он будет жить, пока ты исполняешь свою часть. Но это не означало, что он будет жить вечно. Возможно, с ним что-то произошло уже после того, как наша сделка завершилась.
В тот момент, когда слова слетают с моих губ, я осознаю свою ошибку и проклинаю себя за то, что вообще начал говорить. Неужели за годы молчания я так ничему и не научился?
Ее глаза расширяются от боли и горя, а затем сужаются от ярости. В этот момент даже я понимаю, что гнев – более легкая эмоция, чем признание того, что смерть – это часть жизни. Гневаться легче, чем горевать о напрасно принесенной жертве… или о предательстве мачехи, которая, я уверен, стоит за безвременной кончиной ее отца.
– Ты обещал мне, что он будет жить, – говорит она, и ее голос разрывает мне сердце. Я наблюдаю, как гнев Хейзел перерастает в неутолимую скорбь. Не в силах остановиться, она оборачивается и смотрит туда, где стоит ее отец.
Кажется, он не замечает ее, да и вообще не замечает никого и ничего, просто ожидая, когда откроются ворота.
– Отец, – просит Хейзел, делая шаг к нему навстречу. – Пожалуйста, посмотри на меня.
Я прищуриваюсь, наблюдая, как он стоит на месте, не обращая никакого внимания на ее мольбы. Его состояние говорит о том, что смерть – это окончательная ступень его пути; тело слишком изжило себя, чтобы можно было воскресить его из мертвых.
И все же, наблюдая за ними, я понимаю, что Хейзел не поверит мне, пока я не докажу ей, что выполнил свою часть сделки так же, как и она свою. Пока я не докажу ей, что не хотел причинить ей боль.
Мне нужно выяснить, что с ним случилось, и понять, как исправить эту ужасную ошибку.
– Я найду способ все исправить, – говорю я ей.
Она лишь качает головой, и непролитые слезы ярко блестят в ее глазах, когда она снова поворачивается к Эросу.
У меня внутри все сжимается от того, как он смотрит на нее. Она молчит и просто смотрит на него снизу вверх.
– Отведи меня к Судьям, пожалуйста, – тихо умоляет она. – Я хочу предстать перед судом, выслушать свой приговор и навсегда покончить с этими мучениями.
– Нет, – молвит Эрос, колеблясь лишь мгновение.
Я знаю, что он готов сделать все, о чем она его попросит, но, к счастью, похоже, он не настолько глуп, чтобы выполнить эту просьбу. Если он отведет ее к Судьям, она будет потеряна для нас навечно.
– Хорошо, тогда оставь меня здесь. Я буду ждать возвращения Цербера, чтобы он мог забрать меня.
– Возможно, нам стоит немного подождать и подумать, прежде чем что-то решать, – осторожно говорит Эрос.
– Я хочу встретиться с ними лицом к лицу, – возражает она.
Эрос бросает на меня взгляд и говорит:
– Возможно, у твоего отца еще есть шанс. В конце концов ему еще предстоит пройти через Врата.
Я открываю рот, чтобы возразить, но так же быстро закрываю его.
Слишком многое остается неизвестным, и я пока не могу обещать ей ничего, связанного с душой ее отца. Я до сих пор точно не знаю, отчего он умер, и понятия не имею, в каком состоянии находится его физическое тело. Одно дело – надеяться на то, что мы сможем вернуть ее, но надеяться на то же самое в отношении ее отца – это крайне маловероятно.
И все же, когда она поворачивается, я вижу, что слова Эроса вселяют в нее новую надежду, и я не могу заставить себя лишить ее этой надежды. Может, это и глупая затея, но если это поможет нам выиграть хоть немного времени до того, как Хейзел снова потребует предстать перед Судьями, то, возможно, Эрос даже умнее, чем я предполагал.
– А сейчас мы должны вернуться в мой дворец, чтобы придумать новый план, – говорит Эрос.
Хейзел кивает, позволяя ему осторожно отвести ее на несколько шагов от ворот, а затем отстраняется от него. Подбежав к воротам, она снимает красную ленточку с книги и хватает своего отца за руку. Притянув его ближе, она завязывает ленту вокруг его запястья, прикрепляя ее к прутьям ворот.
– Чтобы удержать его подальше от реки, – говорит она в ответ на вопросительный взгляд Эроса, когда они направляются к лесу. Я собираюсь последовать за ними, но Хейзел поворачивается и суровым взглядом останавливает меня на месте:
– Не приближайся ко мне! Я не хочу видеть тебя рядом с собой. С меня хватит лжи на всю жизнь. Даже на две жизни.
Эрос вздрагивает, глядя на меня.
Я чувствую, как мое сердце разрывается на тысячу кусочков от серьезного взгляда и гнева в ее голосе. Она действительно не хочет иметь со мной ничего общего, она правда считает, что я солгал ей.
Что я обманом заставил ее отдать свою душу.
Я открываю рот, но не нахожу подходящих слов, чтобы убедить ее в обратном.
– Ладно, – заставляю себя сказать я. – Если ты действительно этого хочешь.
– Да, хочу.
Мне требуется вся моя сила воли, чтобы оставаться на месте. С этими словами она поворачивается и позволяет Эросу увести ее прочь. Он бросает на меня еще один обеспокоенный взгляд в то время, как мое сердце обливается кровью, когда я смотрю, как они исчезают в лесу. Как бы сильно мне ни хотелось броситься вслед за Эросом или обнять Хейзел, чтобы утешить ее, я знаю, что это только лишь усугубит ситуацию.
Это боль, подобной которой я никогда не испытывал, – знать, что она находится в пределах досягаемости, но не иметь возможности подойти к ней. И лишь наблюдать, как от меня медленно отрывается моя маленькая частичка, которая может больше никогда не стать частью моего целого.
Нет, я не могу позволить, чтобы это стало концом для нас.
И я не позволю.
Я докажу свою невиновность в этом деле и покажу истинную глубину моей любви к ней.
Даже если для этого мне придется предстать перед самими Богинями Судьбы.
