То, что он сделал.
— Спасибо. Думаю, мне тоже лучше.
— В добрый путь, — бормочет он и достает из кармана ключ-карту.
Мы снова оказываемся на террасе его бунгало. У меня в животе горит огонь, вызванный ромовым пуншем. Остров, кажется, работает на этом пунше. Пока что это было отличное лекарство.
Я бросаю сандалии на каменистую дорожку и опускаюсь на один из его открытых стульев.
— Представь, если бы жизнь была такой каждый день, — тихо говорю я. — Никаких серьезных забот и тревог. Никакой драмы или грусти. Только прекрасная погода и океан рядом.
— Через неделю тебе бы это наскучило, — говорит он. — Хочешь что-нибудь выпить?
— Да.
Я слушаю знакомое шарканье, когда он открывает раздвижную дверь патио в свое бунгало. Помешивание льда и откупоривание бутылок из его мини-бара.
В ожидании я смотрю на звезды. Эта поездка оказалась сложнее, чем я ожидала, и совсем не так, как я предполагала. Я чувствую себя здесь по-другому и в то же время более собой, чем когда-либо прежде. Возможно, именно это и происходит во время отпуска. Ты оставляешь все свои вещи позади, весь багаж, и за короткий промежуток времени ты можешь сформировать совершенно новую личность. Сохранив только лучшие части себя и добавив новые грани, словно примеряя костюм по размеру.
Калеб остался в прошлом. Приезд Кэйли снова привлек к нему внимание, но, сидя на этом прекрасном заднем дворе со звездным небом над головой и океаном неподалеку, я заставляю себя отбросить воспоминания в прошлое.
Туда, где им самое место. Туда, где ему самое место
— Расскажи мне что-нибудь из того, что ты написала, — предлагает Филипп.
— Нет.
— Вообще ничего?
— Нет.
— Черт, — бормочет он и возвращается ко мне. Он протягивает мне охлажденный стакан. — Ромовый коктейль для леди. Я буду бренди. Думаю, с меня хватит рома на некоторое время.
— Правда? Я все еще люблю его. — Я делаю длинный глоток своего напитка, когда он садится на стул в патио напротив меня. Но он не делает того же самого. Он просто наблюдает за мной. — Что? — спрашиваю я.
— Сейчас не то время, чтобы молчать, — говорит он, проводя рукой по своей челюсти. В его глазах читается догадка. — Скажи мне, почему ты не хочешь говорить об этом? О своем творчестве?
Я снова смотрю на ночное небо.
— Нет.
— О, если бы я только мог заставить тебя выступить в суде.
— Я бы лжесвидетельствовала, — говорю я. — Но этого не произойдет. Ты не ходишь в суд.
— Я все еще могу использовать это выражение, — говорит он. — Ты заставляешь меня сейчас думать о самом худшем.
Его любопытство похоже на подарок. Прошло много времени с тех пор, как мне было так интересно с кем-то. Когда кому-то было не все равно и хотелось узнать меня получше. С тех пор, как я стала делиться секретами.
И тут я нахожу способ использовать это в своих интересах.
— Ну, — говорю я медленно. — Может, есть что-то, что можно обменять на эту информацию?
Его губы подергиваются.
— Ты рассуждаешь как адвокат.
— От тебя это высший комплимент.
— Да, — говорит он. — Так что давай вести переговоры.
Сердце у меня в груди заходится, как бас в клубе.
— Почему ты хочешь знать, что я пишу?
— Это один из твоих вопросов?
— Теперь мы их считаем?
— На дачу показаний отводится ограниченное количество времени. Выбор правильных вопросов имеет первостепенное значение.
Я прочистила горло и посмотрела на него так, будто его судят за убийство.
— Хорошо, тогда. Вопрос за вопрос. Если мы наложим вето, нам придется выпить.
— Хорошо. — Он опускает взгляд на свой напиток, словно уже думает о том, как будет пить, а не отвечать на мои вопросы.
— Подожди секунду, — говорю я. — Мы не можем постоянно накладывать вето. Допустим, мы можем накладывать вето только на каждый… третий вопрос.
— М-м-м. Хорошее предложение. — Он ставит бокал на маленький столик между нашими креслами и складывает предплечья на груди. — Твоя семья знает о том, что ты пишешь?
— Да, — говорю я.
Он тихонько хмыкает, как будто это интересная информация. От этого его голос звучит глубже.
— Верно. Моя очередь. — Я медленно катаю стакан между ладонями; он прохладный от льда.
— Ну, ты меня знаешь, — говорит он. — Я — открытая книга.
Я смеюсь, и в его глазах вспыхивает удовлетворение. Ему нравится смешить меня. Это знание оседает в моем желудке, как горячий камень.
— Возможно, ты наименее предприимчивый человек из всех, кого я встречала, — говорю я. — Ладно, вот один из них. Расскажи мне побольше о своей сестре.
— Правда?
Я делаю рукой движение "продолжай", и он вздыхает так, будто я подвергаю его водной пытке.
— Она младше меня, — говорит он.
— Вы близки?
— Это твой следующий вопрос?
На спинке моего стула висит полотенце. Я хватаю его и бросаю в его сторону. Он ловит его с усмешкой, полуулыбка на его губах грозит вырваться наружу в полную силу.
— Отлично. Она тоже живет в Чикаго. Мы время от времени обедаем вместе.
— Ты сказал, она дантист?
— Да, поэтому я регулярно хожу к ней на осмотры. Думаю, она делает их особенно болезненными специально для меня.
Это заставляет меня улыбнуться.
— Как ее зовут?
— Тесс.
— Она ладила с твоей бывшей невестой?
— Это, — говорит он, — определенно можно отнести к другому вопросу.
— Черт побери, — говорю я. — Адвоката не обманешь.
— Лучше даже не пытаться, — соглашается он. Изучающие глаза встречаются с моими. — Так расскажи мне о своем писательстве.
— Ты настойчивый, — говорю я, опуская глаза к своему бокалу. — Несколько лет назад я написала книгу, и ее опубликовало одно издательство. Но… в общем, она не продалась так хорошо, как они надеялись. С тех пор я пишу в основном для себя.
— И ты пишешь криминальные истории? Расскажи мне сюжет одной из них.
— Это, — говорю я, — уже другой вопрос. А сейчас моя очередь.
Он вздыхает.
— Ты собираешься снова задать последний вопрос, не так ли?
— Да.
— Нет, Тесс не очень-то ладила с моей бывшей невестой.
— О?
— Они были вежливы, — говорит он, — но это была довольно холодная вежливость. У них были совершенно разные интересы. Как я уже сказал… Тесс была счастлива сказать "я же тебе говорила" на днях. Видимо, она никогда не была поклонницей моих отношений.
— М-м-м…
Он сужает глаза, глядя на меня.
— Теперь я вижу, как ты придумала еще десять вопросов.
— Мне любопытно! Ты так много знаешь о Калебе, о катастрофическом конце моих отношений и о том, почему я здесь одна. С другой стороны, я почти ничего не знаю о тебе и твоих отношениях.
— Неправда, — говорит он. —
