важное в жизни.
Глава 20
Лев Метельский
Не Хакуна и совсем не Матата
– Господин Метельский. Я возмущена до предела. Я просто в ярости, – голос Елизаветы Аркадьевны и вправду вибрирует от гнева, чем доводит меня до слепоты. Да кто она такая, чтобы звонить мне и разговаривать в таком тоне? Обслуга, от чего-то почувствовавшая себя со мной на равных. Я же ее ногтем в состоянии раздавить, но от чего-то сижу и слушаю ее отповедь. – Объясните, пожалуйста, почему няня, посланная вам моим агентством, оказалась в психоневрологическом диспансере? Вы там совсем что ли очумели от чувства собственной непогрешимости? Какого…
– Это вы, судя по всему рехнулись, Лиза. Переотдыхала что ли, и теперь берегов не видишь? – рычу я, с трудом сдерживаясь, чтобы не пульнуть телефонную трубку в стену. Бесит меня все. И то, что я ни черта не понимаю и чувствую себя идиотом, и то, что обнаглевшие в край бабы от чего-то решили. Что могут разговаривать со мной как хотят, и то, что какая-то гадина слила информацию в мерзотную газетенку. А еще… Еще эта адская нянька не идет из моей больной головы. – Следи за тоном и языком, а то я ведь могу рассердиться. Няня твоя сейчас в комнате моих дочерей, и если бы она не справлялась, то ты бы давно уже прилетела с теплых островов, уж мне поверь, чтобы решать мои проблемы. Сама бы нянчилась, куколка. Я умею быть очень убедительным, ты ведь знаешь. Но, ты наконец-то, смогла меня удивить.
– Послушайте. Лев Александрович, – сбавляет тон хозяйка «няньского» агентства. И теперь она звучит озадаченно. Надо же, но от этого ее тона у меня сжимается душа, а голове начинают оглушительно грохотать литавры. Это даже не предчувствие надвигающегося трындеца. Это начало конца, по ощущениям. – Я не знаю, кто живет в вашем доме. Честно, я вообще ни при чем. Женщина, которую отправила к вам я, была остановлена на посту охраны возле вашего дома. Людмила Петровна Горбушкина была доставлена в психиатрическую клинику, после того, как ее скрутили ваши архаровцы и передали на руки медикам скорой помощи. С тех пор она получала лечение и не выходила за пределы больницы. Вчера ее выписали и она сразу позвонила мне. Женщина, живущая в вашем доме никакого отношения…
Я слушаю чертову Лизу и не слышу. Перед глазами стоит картинка – болтающаяся на заборе длинноногая «Мери Поппинс». Конопатая, наглая и неуправляемая. И я ведь сразу почувствовал, что она не может быть метательницей ядра, и что она самозванка. Но ослеп от желания… От желания не отпускать поганку. Совсем забыв о безопасности своей и моих дочек, приволок в дом черт знает кого, а теперь ищу виноватых. Хотя сам лопоухий осел – идиот.
– Спасибо, Лиза. Я разберусь, – ухмыляюсь я по-людоедски. И вправду, что-то я расслабился, перестал собой быть. А этого я себе не позволял… Никогда. И эта мерзавка, влезшая мне под кожу, обманщица и шпионка. Такая сладкая, такая нужная. И я уже не знаю, как мне без нее жить. И губы эти ее зализанные…. Черт, черт, черт. Я думал она настоящая, начал даже верить, что еще могу быть живым. Чертова кукла, обвела меня вокруг пальца. Оказалась фальшивкой. Ничем не брезгующей и абсолютно беспринципной. Кинула меня и моих девочек, а я такого никому не прощаю. Я ведь могу ее уничтожить. Я ведь все могу. Но хочу ли? Делаю еще один звонок по номеру, который мне за считанные секунды присылает мой начбез. Всего один. Он сразу расставляет все по своим местам. Он сразу раздирает в клочья то, что я с таким трудом собрал за последние недели. Трубка все же летит в стену. Врезается в нее с грохотом и осыпается на пол жалкими обломками моей чертовой глупости и тупой веры в счастье, которого просто не бывает. Лучше жить, как я жил. Без привязанностей и видимости нормальности, без любви. Мы ненормальные, и так оно и будет продолжаться. Я женюсь на Лелечке, буду жить на работе, спать с чужими женщинами, жрать в ресторанах и смотреть издалека, как растут мои девочки. Все вернется на круги воя. Все, кроме осознания, что бывает по-другому, иначе.
– Люсяаааа, – боль в сжавшихся связках сводит с ума. Я даже не рычу, я реву как бешеный медведь. Это не я сейчас сделаю несчастными двух маленьких девочек и себя. Это ведьма желтоглазая, разрушит тонкую, только что выросшую на месте руин иллюзорную перепонку, разделяющую наши жизни. Сука, мерзкая дрянь. Она и пришла то сюда просто для того, чтобы вытрясти на свет божий грязное белье моей семьи.
Дверь открывается спустя вечность, так мне кажется, хотя прошло не больше пяти минут. Она та же Люся. И взгляд ее этот дерзкий сегодня кажется виноватым и больным. И хочется просто схватить ее. Прижать к себе и вгрызться зубами в ее припухшую губу. Просто пусть она развеет все сомнения мои и останется. Хотя…. Это же она крыса, больше некому.
– Лев…
– Александрович, – смотрю прямо в плавящийся мед, в котором раскаяния нет. – Ты ничего мне рассказать не желаешь, Люся? Просто какие-то слова оправдания. Хоть что-то.
– А вы будете слушать?
– Ты права – не буду. И без слов все ясно. Мы тебе нужны просто как средства самореализации. Так ведь? Я разговаривал с твоим начальником. Ты прислала ему материалы курьером. Ты и сюда явилась только для того, чтобы не потерять работу дешевой журналистишки в чертовом нищенском изданиии. Знаешь, а я ведь мог его тебе купить.
– Тогда какой смысл говорить? Вы ведь умнее всех. Все уже решили, все поняли, приговор вынесли, – горькая ухмылка трогает ее губы. Черт бы ее подрал эту ведьму. – Я уйду сегодня. Прямо сейчас. Девочкам просто скажете, что я улетела с попутным ветром.
– Сама врушка и меня заставляешь лгать дочкам? Ну ты и… А ведь малышки тебе доверились. Они так никого не любили, как тебя. Впрочем, тебе то эти эмоции вряд ли доступны, сердца то у тебя нет. Только холодный рассудок и ледяной расчет. У тебя же задание было. Мы твое задание? Знаешь, я много видел представительниц древнейшей профессии, но такую как ты, совершенно пустую, абсолютно беспринципную и бессердечную еще не встречал. Говорят журналисты и проститутки родственные работы – абсолютно правы. Только вот проститутки честнее, ты не считаешь? Они хоть за услуги определенного рода деньги берут. Ни подо что их не маскируя. А ты… Ты превзошла любую из них, куколка. Кстати, наверное мне нужно тебе доплатить за то, что между нами произошло? Или это бонус от фирмы?
Я чувствую
