Твоя невеста…
— Я был абсолютно серьезен, — прервал Лайтвуд.
— Мисс Медея Даркмор, — кашлянул Энди. — Позвольте вашу руку.
— А вам зачем? — полюбопытствовала я. — И в обмен на что?
Энди побледнел.
Так, ладно.
Возможно, тут все-таки будет весело.
Дальнейшее знакомство с родственниками Лайтвуда мне понравилось. Они были правильными светлыми и изо всех сил соблюдали приличия. То есть — не пытались меня убить. А еще правильно так бледнели после нескольких минут разговора.
— Меня зовут Медея Даркмор, я будущая жена лорда Лайтвуда и темная ведьма, — представилась я. — Моя специализация — порчи и проклятья, кроме того, я неплохо разбираюсь в ядах и могу придумать примерно пятьдесят способов отравить человека незаметно.
Сэмми, к которому я подошла, сглотнул.
— М-м-мы знакомы.
— Ну вдруг ты меня забыл, — улыбнулась я.
Лайтвуд, стоящий рядом со мной, закашлялся.
— Отец… — позвал Сэмми.
Его голубые глаза, кажется, были еще больше, чем обычно, светлая челка падала на лоб. Выглядел он… испуганно.
Но в этом не было ничего необычного.
Я ведь была рядом.
— Что?
— Я… хотел с тобой поговорить.
— Говори, — нахмурился Лайтвуд. — Что-то случилось? Ты плохо себя чувствуешь?
— Я… Дело в том… Я давно собирался и… Мне нужно тебе кое-что сказать.
Ну-ка, ну-ка… Ты собирался сказать, что против нашего брака, потому что боишься меня? Ведь так?
— Медея! — раздался радостный крик, а потом за пояс меня обхватили детские ручки. — Я тебя нашел!
Бенджамин.
Весь угрожающий имидж мне портит.
Бенджамин дернул меня за рукав, заставляя присесть.
— Мы с Лили такое придумали, такой тайный “бах”! Все как ты учила, а еще…
— Тш-ш-ш, — зашипела я, закрывая ему рот рукой. — Первое правило — если “тайный”, то говорить никому нельзя, помнишь?
Бенджамин закивал и, стоило мне убрать руку, выпалил:
— Пойдем покажу!
Я вздохнула.
Все-таки он светлый.
Темные дети были скрытными. И тихими. Тихо скрытно несли зло. В отличие от Бенджамина, который всегда и всех посвящал в свои планы.
— Поможешь мне найти Лили?
Я огляделась.
И я не буду думать о том, почему именно хочу предупредить ее о том, что Белз здесь.
Это не сочувствие, точно нет.
Обведя взглядом комнату, я наткнулась на внимательный и тяжелый взгляд Лайтвуда.
Смотрел он на меня так, как будто размышлял о чем-то. Глаза потемнели, губы были сжаты.
Я сглотнула, пытаясь перебороть взявшийся непонятно откуда страх.
— Думаете о своем решении? У вас еще есть шанс все переиграть. — Я потрясла перед его лицом ладонью с кольцом. — Дальше будет хуже, вы ведь знаете?
Лайтвуд бросил взгляд по сторонам — вокруг нас незаметно для нас обоих образовалась пустота.
Неудивительно, учитывая что я каждому из гостей рассказала, что знаю многое о том, как убивать, пытать и насылать порчи.
И не врала ведь.
И даже не угрожала!
Так, светская болтовня.
Я победно улыбнулась, и Лайтвуд шагнул вперед. Его рука накрыла мой локоть и сжала.
— Все, о чем я могу сейчас думать, Медея, — проговорил он мне на ухо, щекоча кожу дыханием. — Так это о том, как хочу остаться с тобой наедине.
— Что?
— Это единственное мое желание, — проговорил он, и теплая ладонь вдруг скользнула по моей спине. — И тебе лучше перестать меня дразнить.
Его пальцы разжались, и я отшатнулась.
Несколько секунд Лайтвуд еще смотрел на меня этим своим тяжелым взглядом, а затем отвернулся.
— Мисс Медея! Медея! — услышала я голос Лили. — Ох, отец. Прошу прощения, я не хотела мешать. Я…
— Мы как раз договорили. Оставляю Медею в твоем распоряжении. У нас еще будет время поговорить с ней. Потом.
От голоса Лайтвуда пробежали мурашки, я обернулась.
— Медея!
Светлые глаза Лили сияли, как звездочки. Волосы, собранные в аккуратную прическу, растрепались, а платье… Проклятый, это что, декольте?! Пускай и весьма целомудренное, но все-таки!
Большой прогресс после ее платьев с воротниками-стойками, под которыми совсем ничего не разглядишь. И корсет вдруг кстати пришелся... У Лили есть грудь!
— Медея! Я должна тебе кое-что сказать! — выпалила Лили, проводив удаляющегося Лайтвуда взглядом.
Закончив рассматривать удивительно глубокий вырез платья Лили, я подняла глаза.
— Ты против нашей с твоим отцом свадьбы? — с надеждой спросила я.
— Что? Конечно, нет!
Конечно! Да как она… Гнусное предательство.
— Я хочу сказать тебе спасибо! — воскликнула Лили и вдруг крепко меня обняла.
Проклятый!
Встретившись взглядом с кем-то из светлых, я закатила глаза.
Вот для чего я старалась?
Меня же сейчас бояться перестанут.
У светлого, который на нас смотрел, выражение лица было такое, как будто Лили решила потрогать ядовитую змею, и ее точно нужно спасать.
Ну, может, не все еще потеряно.
— Ты меня с кем-то перепутала, — проворчала я.
— Нет! — Лили отстранилась и горячо зашептала: — Спасибо тебе! У меня как будто глаза открылись. Ты права, во всем была права! Я не собираюсь больше убиваться по Б… по нему!
Говорила она так уверенно и смотрела в глаза так прямо, что к гадалке не ходи — собирается убиваться, конечно. Но будет это старательно прятать даже от себя самой.
По крайней мере, шаги в нужном направлении она уже делает. И Джереми, как я вижу, тут. Смотрит на Лили таким жадным взглядом, что Лайтвуду стоило бы побеспокоиться.
— Лили, я хотела тебе кое-что сказать, — начала я. — Белз…
— Нет! Даже имени его не произноси. Я его забыла.
Ну да, как же.
— Так, может, ты отдашь мне тот его платок, который ты хранишь между страниц книги?
Лили покраснела так отчаянно, что на секунду мне стало даже ее жалко.
Она вцепилась в небольшую расшитую бисером сумочку, которая висела у нее на поясе.
Проклятый побери!
Лили с платком Белза в томике стихов вообще не расстается?
Может, и спит с ним в обнимку?
Не то чтобы я в самом деле планировала отдавать платок Белзу, как пообещала.
Но иметь его у себя как козырь — неплохой вариант. Раз уж он Белзу так важен. Почему, интересно? Не хочет оставлять улики? Или это не простой платок? Из-за этого тоже хотелось платок как минимум рассмотреть поближе. И уж точно забрать себе. Все-таки иметь компромат на брата — это так по-семейному.
— Не желаете закусок? — спросил стоящий за моей спиной официант, и я отмахнулась.
— Это… моя любимая книга.
— А книга меня и не волнует. Лили…
— Это… память! — выпалила Лили. — Чтобы больше не повторять ошибок!
— Может, вина? — снова спросил официант.
Я снова отмахнулась. Какой навязчивый, исполнительный! Истинный светлый. Ему бы у Ренфилда поучиться работать. Тот был ненавязчивым настолько, что чаще всего найти его было большой проблемой.
"Вот принципиально его не освобожу от клятвы, — угрожал отец. — Пока работать не научится. Буду терпеть и нести это бремя. Ренфилд! Где мой утренний
