рубашки, а потом поднял взгляд на меня. — Кто бы говорил! У нас с Лили была изысканная и короткая связь! А ты спуталась с ее отцом и стала его невестой! Большой вопрос, от кого из нас Лайтвудам больше вреда!
Брат был бы прав.
Если бы не лорд Лайтвуд, которому все мои козни — что плотоядной Лихорадке попытки чужих неосторожных людей ее погладить. Одна радость, в общем. Когда я вспомнила об этом, внутри снова поднялась злость. Лайтвуд играет со мной, как с котенком! Нужно положить этому конец. И если я смогу использовать для этого Белза...
— И как ты планируешь сорвать мою помолвку? — прищурилась я.
— Предоставь это мне, — хищно улыбнулся Белз.
Что ж.
Кажется, моей лжи он не заметил.
— Лайтвуд устраивает обед в честь нашей помолвки, — задумчиво проговорила я. — Кажется, он хотел, чтобы все Даркморы пришли к нему в гости.
Белз нахмурился.
— Твой Лайтвуд что, сошел с ума? — вопрос прозвучал неожиданно спокойно, без привычных вкладчивых ноток Белза.
Я пожала плечами.
Мне бы тоже хотелось знать.
— Так как?
— Верни мой платок, который сейчас у Лили. И я сорву помолвку.
Что? Платок? Зачем ему сдался платок?! Я могла понять сентиментальную Лили, которая хранила его между страниц книги. Но зачем он Белзу?!
Глава 22
— Ты затеял все это ради платка?
— А ты выходишь замуж за светлого. Как видишь, у нас у обоих друг к другу накопились вопросы.
Я прищурилась.
— Если ты так хорошо осведомлен о столичной жизни, то должен знать и то, что это был не мой выбор.
— И это твое оправдание? — поднял брови братец.
Он встал с кресла и шагнул к окну.
— Встретимся на обеде у светлых, сестричка! Не забудь, мы заключили сделку.
Усевшись на подоконник, Белз перекинул ногу наружу.
“Если ты хоть на сто шагов приблизишься к Лили и опять ее расстроишь, я тебе…”
Раньше, чем эти слова сорвались с губ, я прикусила язык.
Разумеется, подойдет и, разумеется, расстроит.
Это же Белз.
Я ему…
Сжав кулаки, я бросилась к окну, выглянула наружу и успела увидеть только клочок дыма.
Исчез!
Надеюсь, у Лили хватит ума в самом деле перестать по нему убиваться. Тот светлый, Джереми, который подбивал к ней клинья, очень даже неплох.
По сравнению с Белзом — вообще отличный вариант.
Вот уж кого к свадьбе и семейному образу жизни не смог бы принудить даже сам император.
Закусив губу, я нахмурилась.
Званый обед, который запланировал Лайтвуд, состоится уже через несколько дней.
При воспоминании об этом мое горло сдавила невидимая рука, как будто брат снова умудрился распылить в комнате удушающий газ.
Я задумчиво посмотрела на пригревшегося у меня на ладони ужа и отправилась искать что-то, что можно превратить в террариум.
Я же не такая сумасшедшая, чтобы таскать ядовитую змею в кармане.
Светлый! Да чтоб его! И здесь он.
***
День званого обеда наступил ужасающе быстро. Так быстро, как несется время только в кошмарах.
Особняк Лайтвуда в тот самый день сиял светом.
Был украшен цветами и лентами.
Наполнен гостями, одетыми во все оттенки белого.
Являл собой исключительно ужасающее зрелище.
— Кхм, — откашлялся отец, когда мы выбрались из самоходной кареты. — Что ж. Кхм…
Мы, три фигуры в черном, замершие на пороге особняка светлых, казались, должно быть, со стороны, ужасной ошибкой мироздания.
Так оно и было, собственно говоря.
— И сюда ты хочешь отдать меня замуж? — трагично cпросила я.
По случаю помолвки я облачилась в самое черное из моих черных платьев и приколола к груди траурную ленту.
— Жизнь полна трудностей и неприятных сюрпризов, дочка, — чопорно изрек отец. — Ты должна быть к ним готова. — Он шагнул вперед и обернулся. — Помни, сначала свадьба, а потом — делай что хочешь. Хоть овдовей.
— Ты выглядишь такой несчастной, — всхлипнула матушка, приложив платок к глазам. — Тебе так идет. Только волосы надо поправить, вот здесь.
Да чтоб их!
Чем ближе мы подходили к особняку, тем сильнее у меня подкашивались колени.
Я надеялась, что на приглашение отца откликнется больше темных, но увы: я по пальцам одной руки могла пересчитать одетые в черное фигуры.
“В гости к Лайтвуду? На его территорию? Да вы там с ума сошли, какой темный подпишется?” — примерно так нам отвечали с разной степенью вежливости.
“Я могу пойти, — вызвался Ренфилд. — К лорду Лайтвуду! Меня возьмите!”
Отец только отмахнулся.
— Может, хотя бы кузен Аддамс согласится прийти? — спросила я, осматривая двор Лайтвуда, заполненный светлыми, которые явно отлично проводили время.
Если все эти светлые похожи на Лайтвуда, то... мне здесь не нравится.
Отец крякнул.
— Кажется, его приговорили к электрическому стулу, так что, сама понимаешь, у него и без нас много проблем.
— Белз? — невинно спросила я.
— Этот пускай даже мне на глаза не показывается, — отрезал отец.
Что ж.
Войдя в особняк Лайтвуда, я огляделась.
Светлые, светлые, и здесь повсюду светлые. Кажется, Лайтвуд собирался представить меня его семье?
У него что, в родне вся столица?!
По воздуху плавали подносы с закусками и напитками, с потолка свисали гирлянды и зачарованные огоньки.
Пахло цветами.
И где, собственно, сам Лайтвуд?
Может, сбежал все-таки?
— Кажется, я вижу своего знакомого, — слишком уж бодро сказал отец, глядя вдаль.
— Нет, папа, ты меня тут не бросишь одну, — пригрозила я.
— Каждый знает, что для саламандры наступает время выпасть из отчего огня и быть самостоятельной. И твое только что пришло.
Он похлопал меня по плечу.
— Развлекайся, дорогая. Это твой праздник, — ласково сказала мама и поплыла к компании юных светлых.
Те, стоило матушке приблизиться, заозирались, прикипели к ней взглядами и замерли, как кролики перед удавом.
И как так вышло, что я вообще сюда пришла?
В целом, я могла бы сбежать.
Вернее, могла бы не ходить. Притвориться больной или устроить пожар.
Но, во-первых, один день ничего не решит, раз уж я до сих пор не придумала, как выкрутиться из этой ситуации. Во-вторых, сорвав помолвку после того, как Лайтвуд меня представит всей родне, я насолю ему только сильнее.
Так что…
Придя сюда, я ничего не теряла.
Кроме того…
Белз.
Как бы все ни обернулось, ничего хорошего ждать от него не стоит.
— Как вам сегодняшний обед, мисс Медея?
Я вздрогнула, услышав голос Лайтвуда у моего уха.
Последние два дня я просыпалась от бьющих в лицо солнечных лучей, а не от пения менестрелей.
Возможно, поэтому моя ненависть к Лайтвуду стала не такой яркой — она просто тлела, как угли в камине.
— Я не голодна.
— Ваше чувство юмора неизменно заставляет мое сердце петь. Позвольте я представлю вас моему кузену…
Лайтвуд подвел меня к невысокому светлому, который вел оживленную беседу с какой-то дамой.
— Познакомься, Энди, это моя невеста.
Светлый окинул Лайтвуда взглядом.
— Ты не пошутил, — охрипшим вдруг голосом сказал он. —
