в зоопарке, хотя всю свою жизнь живешь в Москве? Тебя что, на привязи держали? Все дети любят зоопарки! Чем ты вообще занималась?
– Ходила в театры, меня как-то больше привлекали кукольные звери, чем живые, – честно ответила она.
Вера почувствовала, как бешено забилось ее сердце и что воздуха перестало хватать. Она задышала глубже, чтобы хоть немного успокоиться. Еще немного, и ее раскрыли бы. Ей показалось, что именно так чувствуют себя люди, в паре сантиметров от которых со свистом пролетает шальная пуля.
«Так, Полынная, соберись, тряпка! Будешь так трястись, он точно поймет, что с тобой что-то нечисто!» – ментально дала себе подзатыльник Вера.
Ее смятение и паника длились всего лишь пару секунд, пока не ответил Илья, но даже их было достаточно, чтобы она успела мысленно похоронить все их общение.
– Странная ты, но мне это нравится. Значит, придется сводить свою девушку в зоопарк, – улыбнулся Громов и посмотрел на соседку по подоконнику.
– Что? Какую девушку? – хихикнув, подняла на него взгляд Вера. – Я завтра уточню у твоего лечащего врача, точно ли у тебя сотряса нет, – посмотрела ему в глаза и вдруг, поняв, к чему он ведет, умолкла.
– Ой, я случайно начал с конца. Понимаю, мы совсем недолго знакомы, но с момента нашей встречи в клубе в моей жизни не было ни дня, когда я не думал о тебе. Ты мне стала очень дорога, Вера. И может, у нас получится стать немного ближе, больше, чем друзьями?
– Дружбу с привилегиями мне предлагаешь? – не подумав, на нервах и ляпнула Вера, но тут же осознала свою глупость и, тихо ойкнув, спрятала от стыда лицо в ладонях.
– Нет, – Илья мягко убрал ее руки и аккуратно взял за подбородок, чтобы она повернула голову и посмотрела ему в глаза, – предлагаю стать моей девушкой. Так что? Согласна на такую авантюру?
– Да… – не успела ответить Вера, как ее перебили таким нежным и таким дурманящим поцелуем, о котором мечтали оба еще с того момента, как Илья впервые написал ей.
Идиллию нарушило пришедшее Вере сообщение от Жени, пришлось нехотя отстраниться.
– Ее не учили, что перебивать некрасиво? – возмутился Илья.
– Ой, да кто бы говорил.
Спуститься Вера решила на лифте вместе с Ильей. В конце концов, в такой особенный день можно было и сделать исключение из своего глупого правила.
Глава 19
В душ – и без меня?
Мир – это стены.Выход – топор.(«Мир – это сцена», – Лепечет актер.)Марина Цветаева. Жив, а не умер…
Надежда, что Илья однажды сможет выбраться из больницы, была уже практически потеряна, когда, спустя две недели с момента аварии, долгожданный день выписки наконец-то настал. Его хотели оставить в больнице еще на пару дней, как говорил лечащий врач, просто немного понаблюдать, но Илья прекрасно понимал, что это ловушка. Начнутся майские, на девятое в отделении останется один дежурный врач, вытащивший короткую спичку, и ему точно будет не до наблюдений за каким-то Громовым, ведь все его мысли будут заняты несостоявшейся поездкой на шашлыки, и в итоге пара дней растянется еще минимум на неделю, пока не выйдет лечащий.
В момент выписки Илья делал вид, что внимательно слушает наставления лечащего врача касаемо дальнейшего восстановления, мечтая о том, как дома, вопреки всем его рекомендациям, отложит костыли, чтобы больше никогда не брать их в руки. Еще целых два с половиной месяца не опираться на сломанную ногу, когда она уже совсем не болит и отлично функционирует? Это, должно быть, какая-то шутка. С тем, что из-за разрыва связок ему больше никогда не вернуться в спорт из-за риска повторной травмы, он еще мог смириться, но с этим… Илья считал себя абсолютно здоровым, но каждый раз, когда брал в руки костыли, чувствовал себя неполноценным. Врач все говорил и говорил, и Громов уже устал его слушать, но все еще кивал и пытался делать заинтересованный вид, хотя уже давно заплутал в лабиринтах своего сознания, в котором каждая его мысль приводила к Вере. Звезды сошлись так, что у нее был выходной, и она смогла разделить с ним этот радостный момент, поэтому сейчас стояла рядом, уделяя куда больше внимания здоровью своего молодого человека, чем он сам. Еще немного, и она достанет из ниоткуда ежедневник и начнет с умным видом конспектировать каждое слово мужчины, как будто сама врач-травматолог, который занимается похожими клиническими случаями, а не обычная медсестра. И как можно уделять все внимание таким мелочам жизни, как реабилитация, когда рядом стоит такая девушка? Громов понимал, что может положиться на Веру, поэтому смело пропускал каждое второе слово мимо ушей, строя планы на ближайшее будущее. Добраться до квартиры. Отложить костыли. Провести остаток дня с лучшей девушкой на свете. Вернуться к нормальной жизни, насколько это вообще будет возможно без баскетбола. Как-то закрыть долги по учебе. Остальное неважно.
В том, что квартира будет пустой, Илья не сомневался. Макар должен был вернуться домой только поздно вечером, так что у них с Верой намечались несколько часов, не омраченных присутствием Сорокина. Хотя Илья советовал лучшему другу вернуться в команду, преисполненный исключительно благими намерениями, не мог сейчас не отметить, что его вечные тренировки и матчи стали очень выгодными практически для всех. Но в первую очередь для самого Громова, получившего их с Макаром квартиру полностью в свое распоряжение. Макар, несмотря на свою небольшую неуверенность в себе, стал новой звездой университетской команды, полностью заменив и затмив Громова. Его даже поставили на позицию Ильи, поменяв с Денисом местами. Котов и Сорокин достаточно быстро сыгрались, образуя новый довольно прочный тандем. Но Илья не был обижен на это, не чувствовал досады, только испытывал гордость за своего лучшего друга. Громов не был на матче, но Сонечка вела для него персональную трансляцию по видеозвонку. Даже через прерывистую картинку и плохой сигнал Илья заметил, что в их команде какой-то разлад. Между Саньком и Денисом еще в начале матча произошел дисконнект, команда больше не играла как единое целое. Они были в шаге от поражения, но в какой-то момент Макар вывез все на себе. Илья решил, что обязательно должен спросить, что случилось после его ухода, но возможности пока что так и не представилось. Михалыч и Санек ликовали, что их команда смогла выиграть важный матч, пройти дальше, пусть и не так красиво, как они хотели. Когда-то победа казалась невозможной без Ильи, теперь же команда готовилась к новой встрече с противником, делая вид, что все в порядке и Макар сможет им выигрывать матч за матчем в одиночку. Еще немного – и финал не за горами. Соня оказалась единственной, кто не получил ни капли выгоды от возвращения своего парня в команду. Теперь она видела Макара лишь на парах, иногда на тренировках, куда могла незаметно прошмыгнуть, и на том, таком важном для всего их института, матче. Но она не могла не заметить, как ее любимый буквально светился от счастья, когда в очередной раз обводил вокруг пальца противника на паркете или забрасывал мяч в кольцо на тренировке. Этих мгновений было для нее достаточно, чтобы ни разу не пожалеть о том, что она была одной из тех, кто настаивал на его возвращении в команду.
Наконец-то лечащий врач закончил свой муторный монолог, вручил Илье выписку, и парочка двинулась в сторону лифтов.
– По-прежнему бунтуешь? – поинтересовался Илья, нажимая кнопку лифта.
– Да, но я буду теперь все время следить, чтобы не бунтовал ты.
– Не понимаю, о чем ты.
– Если врач сказал, что нельзя опираться на больную ногу, значит, нельзя. Вижу, как ты порываешься закинуть костыли куда подальше.
– Как она может быть больной, если не болит?
– Вес тела перенес на здоровую, я жду, – нахмурилась Вера.
– Слушаю и повинуюсь, моя госпожа.
– Так-то лучше.
За секунду до того, как двери лифта закрылись, Вера выскочила в холл и, смеясь, помахала Илье рукой, прежде чем броситься к лестнице:
– Увидимся внизу, Хромоножка!
Вера чувствовала себя батарейкой, чья энергия на исходе, но показывать Илье, насколько ей тяжело и как она устала от метаний между институтом, театром, приемником и травмой, не входило в ее планы. Тем более для него ее института и театра даже не существовало. Она чувствовала, как с каждым днем вязнет в болоте своей лжи все сильнее и сильнее. И если сначала вязкая жижа едва доходила
