слышал. А я неплохо научилась запоминать музыку на слух.
Но теперь нужно срочно сыграть ее, чтобы проверить, правильно ли получилось. Я достала из угла виолончель.
Глубоко вздохнула, пытаясь внутренне настроиться. Впрочем, когда я начинаю играть, необязательно быть сосредоточенной. Важнее начать. Когда я играю, сосредоточенность приходит сама собой. Просто вздохнуть, расслабить руки и плечи.
Моя виолончель слегка расстроилась. Я принялась настраивать ее, закручивая колки. C-G-D-A… Я провожу смычком по двум струнам сразу. Я умею определять на слух, когда все звучит правильно, когда два звука вибрируют вместе, как надо.
Когда виолончель была настроена, я стала играть мелодию, ноту за нотой. Иногда приходилось исправлять записанное мною со слуха.
Скоро я выучила ее.
Странная мелодия зазвучала в моей комнате. Рождаясь от моего смычка, дрожа на струнах, выходя из корпуса через эфы, она стала реальностью. И, едва сыграв ее, я поняла, что это мелодия песни Сильвии – той, которую она играла и пела давным-давно, почти на этом самом месте, где я сейчас. Вблизи усадьбы Альмекэрр, в Леруме и на этом самом инструменте. Моя виолончель как будто узнала эту мелодию.
Во мне зазвучали слова песни:
То, что привыкли мы видеть вокруг,
Новой картиной сменяется вдруг.
Ныне пришел Рудокоп, а за ним —
Скрежет и грохот, гуденье и дым.
Это повсюду, до края земли
Сети блестящих дорог пролегли.
Скоро ль, дитя, что с лозою грядешь,
Силы заветной источник найдешь?
Самой короткою ночью, когда
Красная с желтой сойдется звезда,
Там, где людские скрестились пути,
Стрелка небесных часов привести
Сможет тебя непременно к тому,
Что не открылось досель никому.
Звездные вмиг развернутся поля.
Мощные токи извергнет земля.
Птицы вослед за тобой полетят
И о победе твоей возвестят.
Я играла долго-долго.
Когда я спустилась в гостиную, мама сидела в комнате с мечтательным выражением на лице. Перед ней стояла пустая чайная чашка.
– Какая красивая мелодия, – проговорила мама. – Как она называется?
– Точно не знаю, – ответила я. – Просто старинная мелодия. Не знаю, есть ли у нее название.
– Мелодия Малин, – проговорила мама и улыбнулась.
Само собой, Орест был разочарован, что ему не удалось посмотреть музыкальную шкатулку. И немного обижен, что я не взяла его к Герде. Но, с другой стороны, доволен: ведь мне удалось выяснить, что это за загадочная пластинка.
Тем временем он и сам выяснил массу фактов о музыкальных шкатулках и записал все это в свой блокнот.
МУЗЫКАЛЬНАЯ ШКАТУЛКА
Звуки создаются за счет маленьких металлических зубцов, которые поднимаются и опускаются, точно как в детской музыкальной игрушке.
Музыкальная шкатулка состоит из деревянного ящика. В нем находятся металлические зубцы. Когда по ним ударяют, они издают звуки, которые отдаются эхом в корпусе. Чтобы ударять по зубцам, используют пластинки. На пластинке находятся отверстия, которые зацепляются за крошечные крючки, так что происходит удар по зубцам и извлекается звук. Но пластинка, разумеется, должна вращаться! Так что в ящике есть специальный механизм, на который ставится пластинка, и пружина, которая приводит в движение пластинку. После этого можно слушать мелодию. На каждой пластинке записана одна мелодия. Мелодия определяется узором из отверстий.
– Мне кажется, пластинка – это сообщение! – сказал Орест. – Отверстия – это какой-то код, который надо разгадать.
– Код? Но ведь это же мелодия… да еще и такая красивая. Разве Аксель не мог использовать пластинку просто для того, чтобы послать нам мелодию песни Сильвии? Там ведь было написано: «Песня и есть ключ»!
Но Орест не верил, что все так просто. С какой стати Аксель стал бы заботиться о мелодии? Нет, Орест был убежден: пластинка скрывала тайное сообщение, которое предстояло декодировать.
– Может быть, отверстия на пластинке надо преобразовать в азбуку Морзе. Как те самые телеграфные ленты, которые изобрел тот самый Уитстон. Разве не круто? Если сделать компьютерную программу, которая сможет проанализировать положение отверстий, то, возможно…
Глаза у него блестели. В мыслях он уже сидел в нашем подвале, перед маминым (вторым по степени продвинутости) компьютером и напряженно думал. Это было очевидно.
И, возможно, он даже прав.
– О’кей, – сказала я. – Давай попробуем.
30
Настало первое воскресенье адвента[11]. Я обожаю первый адвент, с этого дня Рождество начинается по-настоящему. Мы с папой подвесили звезды в окнах, поставили подсвечники на подоконники; мама из-за своей пострадавшей ноги, конечно же, не смогла поучаствовать. Потом зажгли свечи и поели имбирного печенья (папа не ел), а вечером в церкви был, как обычно, адвентский концерт.
Я так люблю, когда музыка заполняет всю церковь и все поют, – в такой музыке буквально плывешь, как в океане. Я смотрела в потолок, видела нарисованных ангелов и облака и думала об Акселе и Герде и обо всех тех, кто жил или живет там, где сейчас живу я. И они так же праздновали Рождество. Мама и папа сидели рядом на скамейке, и все было как положено. И я решила, что теперь у нас все будет хорошо.
Когда мы вернулись домой, я сразу же достала виолончель, потому что ей грустно стоять в углу в своем черном футляре. И нашла бумажку, на которой записала ноты песни Сильвии. Просто не в силах удержаться, я схватила смычок и сыграла ее снова. Но она звучала фальшиво. Только теперь я поняла: записывая ноты, я сделала ошибку. Первая нота не С, а В. Я взяла карандаш, стерла и…
Как же я не подумала! Почему не увидела этого сразу? Ведь ноты тоже обозначаются буквами. B-G-Е-А… Вот она, подсказка, ключевое слово, прямо у нас под носом. Вернее, висит на ушах, если так можно выразиться.
– Какую красивую мелодию ты сейчас играла, – сказал папа, который все это время сидел в гостиной и слушал. – Как она называется?
– Э-э… – пробормотала я. – Я ее просто так придумала.
– Продолжай-продолжай, сочиняй еще, у тебя хорошо получается! – сказал он.
Я плюхнулась на диван рядом с ним.
– Что мы будем делать на Рождество? – спросила я.
– В этом году отметим дома.
– Ну и хорошо, – ответила я. Иногда мы ездим к родственникам в другие концы страны, и это, конечно, тоже здорово. Но мне так нравится сидеть дома, где так уютно и в углу гостиной мигает огнями елка.
Я положила голову папе на грудь, прижалась к
