не очень-то люблю виски. Зато я знала там укромное местечко, где можно укрыться. Мы погасили фары, вырулили по отвесному съезду и припарковались. Я сказала – лучше нам, наверное, тут переждать, пусть проедут.
С минуту мы сидели молча.
– В общем, – начал Фин, и брови у него подскочили, – я не верю в эту историю с Адамом.
– Почему?
– Ты не наркоманка.
– Как знать…
– Ты мне и так не нравишься, вполне сошла бы за наркоманку. Только под типаж не подходишь. Но отсюда, я так понимаю, ты уволилась с подмоченной репутацией?
– А ты неплохо водишь, – я сделала слабую попытку сменить тему. – Табачку еще случайно не найдется?
Он кое-как выудил из кармана кисет и протянул его мне, но тут же отдернул, как будто придерживал козырь. – Ну так что. Кто такая Софи Буканан?
Он не расслышал фамилию. Загуглить он меня не сможет.
– Просто имя, под которым я когда-то жила.
Он недоверчиво на меня посмотрел, как будто видел в первый раз:
– Ты что, воровка?
– Нет.
– Занимаешься промышленным шпионажем или типа того?
Это было бы отличным прикрытием, но я еще не отошла от шока и не смогла бы убедительно его развить.
– Дело в том… – Я не нашлась что сказать. – Это произошло давным-давно.
– Анна, у него был долбаный нож. А как ты, вне всяких сомнений, могла догадаться, у меня нож-к-горлу-фобия.
Он выражался крайне формально – оттого, наверное, что жутко перепугался.
– Я не думала, что так получится.
– Надо вызвать полицию. – Он потянулся за телефоном, но я схватила его за руку.
– В полицию звонить нельзя, я серьезно.
Он вперился в меня взглядом:
– Я ни хрена не понимаю, к чему ты тут клонишь. Мужчина с ножом сам из полиции?
– Нет. В полиции хорошие парни, просто… – Я заметила на заднем сиденье свое кожаное пальто. Он, наверное, еще в коттедже Альберта нашел в кармане ключи от машины и понесся к гостевой парковке. Он уже поехал к выходу, минуя замок. Мог бы уехать и спастись сам, но не стал. Он развернулся и пришел мне на помощь. – Почему ты просто не уехал?
– У меня нет денег на бензин.
– А.
– Я думал об этом, но меня бы совесть заела. – Он был честен с собой. Это достойно восхищения. – Мы же приехали сюда не затем, чтобы оправдать Леона?
Я вздохнула:
– Все чуточку сложнее, да.
– Расскажи мне вкратце.
Я не знала, с чего мне начать.
– Ну, на самом деле я не из Абердина.
– Понятно.
– Я из Лондона.
– Ага. Ты знаешь мужика с ножом?
– Нет.
– Так он не твой бывший?
– В первый раз его вижу. Кто-то послал его за мной. Чтобы меня убить.
– В смысле тебя заказали? – Он решил, что я вру. – С какого? Ты же домохозяйка! – Я слишком надолго замешкалась, и он сказал: – Ладно. Когда решишься завязать с враньем и рассказать, что за хрень тут творится, дай мне знать; но они-то вызовут полицию?
Я улыбнулась:
– Нет.
– Маклин, Буканан, Макдональд. Имей в виду, я выясню, кто ты.
Я рассмеялась.
– Не выйдет. Раньше с голоду помрешь.
– Не обольщайся. Эстелль много лет дожидалась. – Фин выглянул на темную дорожку, ведущую к шоссе. – Давай рискнем, – он включил фары и опять завел машину.
– Голодать совсем необязательно.
– Не то чтоб у меня была свобода выбора.
– От зависимостей так-то избавляются.
– Да что ты? Занятно. Молодцы, так держать. – Он подъехал к отвесному склону и опасливо подался вперед, осмотрев дорогу влево и вправо на предмет предательского света фар на горизонте.
Осторожно выехал на шоссе, постепенно набирая скорость. О себе Фин говорил неохотно. Я вдруг ощутила укол сожаления и поняла, что скучаю по Хэмишу, который без умолку болтает о себе.
– Ты себя вконец угробишь, если не будешь лучше питаться.
– Да-да, – ответил Фин, нахмурив брови и поглядывая в зеркало заднего вида, – вот уж спасибо, блин. Помогла так помогла.
На шоссе не было ни души.
– Но ведь правда.
– Кто такая Софи Буканан?
– Ты так окончательно себя добьешь.
– Как тебя зовут на самом деле?
Мы зашли в приятельский тупик и дальше ехали молча. На короткий миг слева мелькнуло Северное море. Шеренга нефтяных вышек мерцала огоньками в темноте, точно не к месту выставленные в ряд рождественские елки.
Альберт говорил мне держаться подальше от Фина и не высовываться. Им с Тайглер это только на руку. Я вспомнила другую девушку, мою темную сторону, этот вакуум под боком – вылитая я. Она скрывалась, и она погибла. Прятаться и дальше было небезопасно, но я так прикипела к этому образу жизни. И не готова была с ним расстаться.
Я стала рассуждать, зачем Леон женился на Гретхен Тайглер. А что в этом такого ужасного? Может, он не знал о ее репутации. Но тут я прислушалась к себе и поняла: мне мучительно хотелось, чтобы Леон оказался человеком порядочным, а это, очевидно, неправда. Все знали, что за человек Гретхен Тайглер. Теперь, оглядываясь назад и вспоминая, как он травил свои байки, глядя куда-то в сторону, таская сигареты у той, кто перебивался на работе горничной, я вижу – он их не мне рассказывал. Он практиковался ради совсем другой публики. Господи, я совершенно не умею выбирать друзей.
Пока я размышляла, мы все ехали по темному шоссе в тишине. Кроме нас, никого вокруг не было.
– Ну что, Анна-Софи, как далеко от этих типов ты хочешь забраться?
– Как можно дальше.
– Я так понимаю, паспорт ты с собой не брала?
– Вообще-то брала.
– Ну ладно.
Я не сразу сообразила, что направляемся мы в аэропорт Инвернесс. Я не могла сесть на самолет. Мой паспорт был на имя погибшей. Тревогу бы забили на всех погранпостах страны.
Но до этого кризиса был еще час езды, так что я устроилась поудобнее и решила насладиться поездкой.
29
Аэропорт был маленький. Слева от нас – спокойное море, перед нами – пустая парковка, а справа – светлое здание аэропорта. Взлетная полоса тянулась между выходом из терминала и скоростным шоссе в сторону Нэрна. Сквозь стеклянные стены мы увидели за стойкой стюардессу, с припухшим и наштукатуренным лицом, которая отсиживала раннюю смену.
Мы вошли.
Она сказала, что международных рейсов не будет до завтра, но мы ведь могли добраться до Лондона и пересесть уже там?
Мы отошли посоветоваться, и Фин сказал, что мы могли бы отсидеться в замке одного его друга во Франции, около Клермон-Феррана. Может, поедем туда через Иль-де-Ре? Можем пройти по следу Паркеров
