там ни было, назад мы пошли молча. Когда впереди показался наш новый дом, я почувствовал неясную тревогу. Опять звериное чутьё разыгралось.
Глава 15
Гаврилов едва успел распахнуть калитку, как в ту же секунду был атакован. Дикая кошка пронеслась через весь двор и со всего размаха ударила когтистой лапой, метя в щеку капитана. Спецназовец, не моргнув и глазом, перехватил руку моей мамы и непонимающе уставился на неё.
— Скотина! Я думала, Мишку украли! Кто тебе разрешал его уводить без спросу⁈ Тварь! Пусти меня, обезьяна безмозглая! — голосила Елизавета Максимовна, пытаясь вырваться из стальной хватки капитана.
А Гаврилов натурально завис. Сразу было понятно, что он не силён в любовных делах и не понимает, что ему делать. Мама в чём-то права, со стороны он и правда выглядит, как обезьяна.
— Успокойся. Мы всего лишь… — начал было Гав, но мама решила пнуть его промеж ног.
Капитан увернулся и дёрнул маму на себя, заключив её в объятьях. Елизавета Максимовна смутилась, покраснела. Речь стала сбивчивой, а взгляд метался от глаз Гаврилова до его губ.
— Ты, ты, ты что себе позволяешь? Я вообще-то замужняя девушка, — робко сказала мама.
Тут Гаврилов осознал, что сделал, и сам залился краской. Дров в огонь подбросил сосед, выглянувший из-за забора.
— Стасик, вы это, не при людях хоть жамкайтесь. Я понимаю, что дело молодое. Горячие и всё такое. Но хоть в дом зайдите. Ну и не при мальчонке, а то как-то не по-людски, — пристыдил он парочку, отчего я не сдержался и заржал.
Гаврилов растерялся и, не зная как на это реагировать, выпустил мою маму из объятий. Елизавета Максимовна поправила платье, возмущённо фыркнула, глядя то на старика, то на капитана, а после схватила меня за руку и поволокла в дом.
— Миша, идём. Тебе нужно покушать.
Тянула она меня слишком быстро, я то и дело спотыкался и мог рухнуть на землю в любую секунду. За спиной раздался голос старика.
— Хорошую бабу ты себе нашел. Красивая, глаз не отвесть. А ещё и темпераментная. Ух! С такой не соскучишься! — заявил сосед дядя Коля.
Мы ворвались в дом, и мама с грохотом захлопнула дверь.
— Орангутанг безмозглый. Будет ещё меня хватать на людях! — возмущалась мама, надрывно дыша.
— А не на людях, получается, можно? — спросил я, умиляясь от этой сцены.
— Мишутка! Ты чего такое говоришь? Тебе вообще рано думать о таком. Всё, живо ручки мыть и за стол! — скомандовала мама, после чего мы вошли на кухню…
Руки-то я вымыл в ведре, а вот есть было нечего. Мама растерянно осмотрела кухню и услышала, как в дом заходит Гаврилов. Тут же нацепила на себя маску возмущения и стала ждать, пока он появится на кухне. Капитан разулся и вошел, потупив взгляд. Очевидно, ему было неловко от произошедшего.
— Елизавета, — сказал Гав и тут же добавил, — Максимовна. Я виноват, надо было предупредить. Но отныне я буду тренировать Михаила каждый день, пока не завершится война.
— А что будет, когда она завершится? — не поворачиваясь, спросила мама.
Выглядела она нелепо, так как пялилась в стену, где даже взгляду было не за что зацепиться.
— После он вернётся в пансионат. И его развитием займутся специально обученные люди.
— Понятно. Мы сменили одну тюрьму на другую, — недовольно пробурчала мама.
— Не совсем. Здесь у вас будет куда больше свободы. Если захотите сходить в город, пожалуйста, можете сходить. Но я всегда буду рядом, чтобы присмотреть за вами, — примиряюще сказал капитан и посмотрел на меня, я едва заметно показал ему большой палец, мол, верное направление беседы выбрал Гаврилов!
— С паршивой овцы — хоть шерсти клок, — зачем-то сказала мама, продолжая дуться. Мне же этот фарс надоел.
— А меня сегодня колмить будут? — требовательно спросил я.
Мама тут же сбросила с себя покров обиды и растерянно посмотрела на Гава, мол, выручай, служивый. Гаврилов почесал затылок и сказал:
— Я у соседа купил картошки, пару банок тушенки, да овощей. Сейчас принесу. — Он направился к двери, но остановился на полпути. — Елизавета Максимовна, давайте договоримся на берегу. Я добытчик, вы — хозяйка. А, стало быть, готовка и уборка — на ваших плечах. Идёт?
— Добытчик? — фыркнула мама и снисходительно добавила. — Ну, неси свою добычу. Посмотрим, что можно из неё приготовить.
И Гав принёс. Здоровенную тыкву, ведро картошки, тушняк, кучу моркови, лука, петрушку, чеснок и укроп. Бывали дни в прошлой жизни, когда бы я за такое обилие вкусностей, отдал бы свою руку или ногу. Поэтому я сразу же обрадовался, а вот мама была озадачена. Она понятия не имела, что делать с таким набором. Или слабо представляла. Пришлось брать инициативу в собственные руки.
— Давайте запечём тыкву целиком!
— А ты соображучий, — хмыкнул капитан. — Да, так она станет сладкой, как мёд. — Ладно, Елизавета Максимовна. Как и договаривались, разбирайся с готовкой, а мы с Мишкой пойдём нарубим дров.
Так и поступили. Мы вышли во двор, мне тут же всучили топор и указали на гору поленьев.
— Приступай. Считай, что это твоя тренировка, — сказал Гаврилов и, присев на порожек, закурил вонючую махорку, от запаха которой я тут же закашлялся.
На моих ладошках ещё от прошлого раза не прошли мозоли, но я ухватил топор за рукоять и принялся размахивать им, рубя сыроватые поленья. Выходило паршиво, приходилось подпитывать тело маной, но даже так не каждое полено раскалывалось с первого удара. Пока я рубил, Гав собирал готовые полешки и тащил в дом, после чего выходил и улыбался, стараясь, чтобы я не заметил его довольной морды.
Если не брать в расчёт, что капитана приставили нас охранять, то со стороны мы выглядели вполне стандартной семьёй. Родители ссорятся, но как-то по-доброму. Отец курит и учит уму-разуму. Мать на хозяйстве. Кстати, о хозяйстве. Мама решила сделать моё фирменное походное блюдо под названием «всё в кучу!».
В одну кастрюлю она почистила картошку, морковку, набросала зелени, а сверху вывалила банку тушенки и залила это адское варево водой. Классическая походная история. Добавишь воды побольше? Будет суп. Воды поменьше? Каша. А ещё она воспользовалась моим советом и запекла тыкву. Через полтора часа всё было готово. Мы сели за накрытый стол и принялись орудовать ложками.
