Появился Дэйкин. Как я и подозревал, он никогда не запоминалвнешности людей, с которыми имел дело. Дэйкин нерешительно приглядывался клюдям у других окошечек, а когда девушка кивком указала на меня, сказал:
— Ах да, мистер Чэпмен!
Мы обменялись рукопожатиями.
— Вы действительно хотите получить деньги наличными? —недоверчиво спросил он.
Я перестал напевать: «О, музыка плавно льется кругами»,глянул на него с таким видом, будто вопросы меня утомляли, и ответил:
— Да.
Я знал, что они уже сверили подпись с образцом и нашли, чтоона подлинная. Возможно, они подозревали какую-то махинацию или что у меня доманеприятности и я нарочно устроил этот перевод вкладов, чтобы затем скрыться скучей денег, но, в конце концов, не могли мне воспрепятствовать это сделать. Деньгив банк вложил я сам, так кто же, как не я, мог снять их со счета? И все жеДэйкин попросил меня подписать чек еще раз, поскольку девушка фактически невидела, как я его подписывал, — если, конечно, я не возражаю.
— Ничуть, — отозвался я, выписал другой чек и, подписав его,добавил:
— Но я весьма спешу, с вашего позволения.
Дэйкин посмотрел на подпись и пожал плечами.
За операцию по переводу вкладов взималась небольшая сумма.Мне принесли деньги, я уплатил за обслуживание, вежливо приподнял шляпу всторону девушки и вышел, неся под мышкой портфель.
Сев в машину, я положил портфель рядом с собой, раскрыл его,вынул из одной пачки десять купюр по пятьдесят долларов, вложил их в бумажник инажал на газ.
Еще раньше я приметил небольшой магазин спортивных товаров.Я подъехал к нему и купил шестифунтовую алюминиевую лодку. Пока работникимагазина закрепляли лодку к багажнику на крыше «кадиллака» и вкладывали тудавесла, я нетерпеливо ходил взад-вперед, выкуривая одну сигарету за другой ибормоча проклятия насчет их медлительности. Все это стоило сотню долларов снебольшим. Я вручил кассиру сто пятьдесят и, когда он выдал мне сдачу, спросил:
— Далеко еще до озера Окичоби?
— Вы едете не в ту сторону, — ответил он. — Вам надо насевер. Поворачивайте обратно и…
— Благодарю, — ответил я и, не Обращая внимания на него,направился к выходу.
Отсюда до антикварной лавки при шоссе было всего несколькомиль. Заметив ее впереди, я взглянул в зеркальце заднего вида, чтобы убедиться,что за мной никто не следует. Шоссе было пустынно.
Двигаясь со скоростью пятьдесят миль в час, я проскочил мимолавки, а потом резко затормозил.
Шины завизжали, машину тряхнуло и стало заносить поперекшоссе. Наконец, соскользнув на гравий у обочины, она остановилась. Я дал заднийход и притормозил как раз перед входом в лавку.
Ее владелец, человек с холодным взглядом, обслуживал двоихтуристов из Мичигана. Они рассматривали морские раковины, разложенные надлинном столе, во всяком случае, занимались этим минуту назад до моегопоявления. Теперь с любопытством смотрели на меня.
А я выскочил из машины и бросился к декоративным фламинго,расставленным вдоль изгороди… Схватив одного из них, поднял его, как быопределяя вес. Это был один из тех фламинго, которые предназначались дляукрашения детских бассейнов-"лягушатников". Он стоял на круглойбетонной подставке, расставив ноги.
Я повернулся к хозяину.
— Беру вот этого, — заявил я повелительным тоном.
Он холодно посмотрел на меня. Возможно, этот человек вообщене любил никого, но я был уверен, что меня он вспомнил.
— Я занят с этими людьми, уважаемый, — проговорил хозяин. —Что за спешка?
— Послушайте! — повысил я голос почти до крика. — Я же несобираюсь рассказывать вам историю своей жизни! Все, что мне нужно, — этокупить одного из ваших чертовых фламинго…
С этими словами я схватил фламинго, как бы намереваясьотнести его в машину, но он выскользнул у меня из рук и упал на землю. Я сновасхватился за него. В этот момент подошла хозяйка и с тревогой в голосе сказала:
— Я займусь покупателем, Генри.
Мичиганцы следили за этим представлением как зачарованные.Генри выхватил фламинго у меня из рук и понес его к машине. Кивнув на багажник,он спросил:
— Ключи есть?
— Ключи? — Я пришел в ужас. — Нет! Нет!
Положите его сюда! — И рывком открыл дверцу машины. — Пасиденье! ;
Хозяин поглядел на голубую кожаную обивку, потом на меня.
— Мне, конечно, все равно, куда класть эту вещь, но все-такилучше положить ее в багажник.
Я вытащил изо рта сигарету и уставился на него в совершеннойярости.
— В багажник? Кому, черт побери, когда-нибудь приходило вголову класть фламинго в багажник?!
Это доконало туристов. Они отвернулись, и я услышалсдавленный смех.
— Я хочу сказать, черт побери, — продолжал я, дикожестикулируя, — что там нет места… Там… там.., мои чемоданы.
Генри опустил фламинго на сиденье. Я сунул ему в рукупятидесятидолларовую бумажку, сел за руль и с ревом сорвал машину с места.Когда лавка осталась далеко позади, сбавил скорость до сорока миль. У меняоставалось еще много времени, а вероятность, что Генри донесет на меня полициииз-за превышения скорости, была минимальной. Если бы меня задержали, ему быпришлось дать сдачу с полученных пятидесяти долларов.
Прибыв в Хоумстед, я купил моток крепкой белой бечевки.
В начале третьего я свернул на большую автостоянку у «Театраморя», расположенную на морском шоссе между Тавернье и Исламорадой. Это былаодна из достопримечательностей Кис, привлекающая туристов, — большой магазинсувениров и примыкавшая к нему огороженная территория, где размещались водоемыи аквариумы, иллюстрирующие жизнь моря. Там находились два дрессированныхдельфина. Гид как раз вел экскурсию. Я купил билет и стал ждать следующегогруппового посещения.
Когда собралось человек пятнадцать — двадцать, нас повели потерритории. Туристы любовались рыбами и слушали лекцию. Я был рассеян и ни скем не разговаривал, пока гид не присел на корточки около одного из водоемов ине стал приманивать гуасу, помахивая барабулькой. Гуаса проглотила барабульку ив мгновение ока скрылась в весьма мутной воде.
Гид выпрямился. Я пробрался через окружавшую его группулюдей и спросил требовательным тоном:
